Дело о неприкаянной душе - Сергей Садов

– Я… – священник покраснел и поспешно отошел. Я буквально кожей чувствовал его стыд.

– Ох, люди, – покачал я головой. – Ну, никак вы не поймете, что с нами бесполезно бороться разными символами, обрядами и прочими внешними штучками. Победить нас можно только внутри себя. Только тогда никто из нас не властен будет над вами. И Вера – ваше оружие.

– Я верую!

– Во что? – вздохнул я. – В абстрактную добрую силу? Ну-ну. Вы должны в себя верить! В себя! Верить в то, что вы сможете подняться к Нему, а не в то, что Он спустится к Вам. Ну да, лезть в гору, конечно, тяжеловато. Зачем все это надо?! Проще на травке полежать. Помечтать. И вот уже Он снизошел к вам и повел прямо в рай. Не получится, дядя. Надо и самому потрудиться. Потрудиться прежде всего над собой. И искренне верить. Искренне, а не фанатично. А то знаю я вас, людей. Вам только подкинь идею, такого наворотите. Кстати, ваших фанатиков и близко не подпустят к раю. Ни к раю, ни к гуриям. Вера хороша, но только не тогда, когда она заменяет мозги полностью. Голову на плечах всегда полезно иметь, и думать надо самому.

Священник хотел что-то возразить, но замолчал и несколько мгновений разглядывал меня. Задумался. Правильно, дядя, правильно. Ну, думай же! Зря, что ли, я затеял этот разговор?! Не просто же для сотрясания воздуха! Хочешь спасти мальчика? Так слушай меня! Слушай и думай! Я же тебе открытым текстом говорю, что делать.

– Э-э, – наконец вмешался Григорий Иванович, под взглядом Альены явно чувствовавший себя крайне неуютно. – Может, пройдем в дом? Там и поговорим.

Альена не могла не ощущать неловкости художника. Поэтому она первая направилась в дом, но около Григория Ивановича остановилась и слегка коснулась его руки.

– Вы хороший человек. И вы замечательно рисуете.

– Я! Но ведь я даже в церковь ни разу не…

Альена подняла руку.

– Разве это важно? Бог разве в зданиях? Он ведь в каждом из вас. В каждом из людей, животном, растении. Все вокруг и есть Бог! И не надо ходить в церковь, чтобы двигаться к Нему. Все зависит только от вас.

– Разве так правильно?

– Что значит правильно? Кому-то нужен поводырь, а кто-то идет сам.

– Ой-ой, какие речи. Ты тут еще всякие ваши писания начни цитировать, – скривился Ксефон, проходя мимо. Альена даже не обернулась в его сторону.

Зато Ксефон обернулся. Я тут же на крыльцо поставил вверх дном небольшое корыто, которое до этого стояло чуть в стороне. Таким образом, образовалась как бы ступенька. Ксефон, занятый поддразниванием Альены, этого не заметил. Почувствовав препятствие, он решил, что это еще одна ступенька и наступил на корыто. Выпрямился и… ну да, корыто сделало его выше, а вот косяк остался на прежней высоте.

– Эзергиль!!! – прорычал Ксефон, с яростью поворачиваясь ко мне.

– А что я?! – праведно возмутился я. – Я-то при чем?!! Чуть что, сразу Эзергиль. В школе Эзергиль, дома Эзергиль. Я виноват, что ты под ноги не смотришь?

Ксефон гневно глядел на меня и не верил моим оправданиям. Странно, и почему? Ну да, я сделал это. Но это ведь не повод мне не верить?!!! Разве нет?

Заметив ошарашенный взгляд священника, я подмигнул ему и нырнул в проем двери, успешно миновав Ксефона, явно готовившего какую-то пакость. Ксефон выругался сквозь зубы и бросился следом.

Так, похоже, начинается самое интересное. Высокие договаривающиеся стороны успешно обманули друг друга. Посмотрим, кто кого обманет сильнее. Эх, жить хорошо!!!!!

Глава 3

В доме Ксефон попытался рассчитаться со мной… Как был недоучкой, так им и остался. В гостях, в присутствии ангела он намеревался сделать пакость приглашенному хозяином дома! Ну, не идиот ли? Естественно, эта пакость вернулась к нему. Теперь он злой как… э-э… в общем, злой сидел в кресле и посматривал на меня одним глазом. Вторым, по причине внушительного синяка, он смотреть не мог. Пожалуй, из всех присутствующих ему сочувствовала одна Альена. Но она не в счет. Ангелы все сумасшедшие, я всегда это говорил.

Альена пристроилась в кресле рядом со мной и теперь поглаживала уснувшего у нее на коленях котенка.

– Слушай, – шепнула она. – А зачем ты заставил меня котенка притащить?

– Я???

– Эзергиль!!!

– Ну, шо Эзергиль? Чуть что, сразу Эзергиль. Ксефон орет Эзергиль, ты теперь. Я что тут, крайний?

– Эзергиль!!!!!

– Ладно-ладно. Я все понял. А ты еще не поняла?

– Поняла что?

– Посмотри на Алешу. Он сам, как этот котенок. Потерянный и беззащитный, но готовый в любой момент выпустить коготки. Подари котенка ему. Пусть Алеша заботится о нем. Ему сейчас очень нужен этот урок. Урок заботы о ком-то, кто еще более страдает, чем он сам. Может, тогда он лучше поймет и отца. И уже не будет судить его строго.

Альена минуты три молча рассматривала меня. В этот момент мы с ней, увлеченные беседой полушепотом, не обратили никакого внимания, что на нас уже смотрят все в комнате.

– Слушай, а ты в ангелы не хочешь пойти? У тебя бы это получилось.

– Я?!! В ангелы?!! Ну уж нет! Да я у вас там в раю со скуки уже через месяц помру. Нет уж. Мне и чертом неплохо кормится.

– Эзергиль!!!

– Ну вот, опять Эзергиль. Все! Ша! Кончай базар. Лохи уже собрались. Щас дурить будем.

– Эзергиль!!!! – А это уже в полный голос и довольно громко. Ну, совсем пошутить не дает.

– Вы там закончили?! – едко осведомился Ксефон. – Тили-тили тесто!

Альена покраснела. Я, кажется, тоже. Нет, когда я покину этот дом, то Ксефон и вторым глазом перестанет видеть.

– Закончили, – отозвался я. – А ты теперь хочешь на мое место сесть?

Альена намек поняла. Зловеще улыбнулась, и на миг вокруг ее фигуры вспыхнуло знакомое сияние. Ксефон в ужасе отшатнулся, что-то бормоча себе под нос про господина Викентия и сумасшедшего черта. Это он о себе, наверное.

Я поудобнее развалился в кресле и прикрыл глаза.

– Молодой человек, – кашлянул священник. Он устроился на диване рядом с Ненашевым Виктором Николаевичем. При этом Алеша постарался сесть от отца как можно дальше и в результате оказался рядом с обалдевшим от всего произошедшего художником. Григорий Иванович только глазами вокруг хлопал, сидя на старинном сундуке. Похоже, в этой беседе участия он не примет. Пользы от него ноль. Слишком уж все неожиданно для него оказалось. Бедолага. Может, к нему шоковую терапию применить? Я покосился на Альену и решил, что она подобного не одобрит. А поскольку ее неодобрение могло выразиться в совершенно разных формах, то риск с моей стороны выглядел совершенно неоправданным. Почему-то она очень не одобряла мои чертовские шутки. А вот Ненашев настроился на бой. Кажется, ему было глубоко плевать, кто перед ним: черт или кто еще. Молодец! Так держать. Исправляй собственные ошибки. Священник же, похоже, и сам еще не определил свое отношение к происходящему. Впрочем, отступать он в любом случае не собирается.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});