Сага о Северных островах - Наталья Викторовна Бутырская

Рагнвальд был недоволен нерадивостью некоторых ярлов и отправил Стига не только ради пригляда за сыном, но и чтобы наказать кое-кого. А, может, конунг еще что-то задумал? Он ведь не просто так занимал свое место, а по праву сильного и умного. Интересно, что еще он поручил Стигу?

Утром мы вернулись в рыбацкую деревеньку, где Мокрые Штаны кинул старосте серебряный обломок в оплату за трех коз и как виру за погибшего пастуха. А потом мы отправились в Кривой Рог.

Видарссон выспросил у Альрика разрешение навестить родных и весь путь перебирал свои небогатые пожитки, что захватил с собой на корабль. Большая-то часть осталась в Сторбаше, под присмотром Эрлинга. Добычу с Йора Жеребца мы обменяли на товары и серебро на Туманном острове, от Сивого досталось больше оружие, таскать с собой два-три меча никто не догадался. А основной куш мы отхватили со Скирре: отрезы блестящего яркого атласа, тонкой выделки шерсть, пушнина, украшения с переливающимися каменьями, серебряная посуда с чеканными узорами. Альрик строго-настрого запретил брать с собой что-то из этой добычи, кроме обычно выглядящих колец и браслетов. А Видарссону жуть как хотелось похвастаться перед отцом своей удачей.

Так что старые ульверы скинулись кто чем мог. Я дал бусы, что захватил на всякий случай. Мало ли, вдруг бы мне вздумалось одарить какую-нибудь бабу? Кто дал иноземные серебряные монеты, кто — нож с узорчатой рукоятью, кто щепотку черного перца отсыпал. Потом Видарссон возместит нам дары из своей доли.

Но вообще я злился, что мы сидим на горе сокровищ и не можем их никак потратить. Если б не затея с Магнусом, так ушли бы из Северных островов и обменяли на иные товары или просто серебро. Могли б даже в Бриттланд сходить, благо теперь у нас три корабля. Сели б на «Жеребца» или «Змея», и ни один норд на бриттском острове ничего б нам не сказал. Но Альрик прав, год-другой туда с таким товаром лучше не соваться, заплатят полцены от силы. Может, в Валланд пойти? Языка мы их не знаем, но торговцы всегда смогут понять друг друга. Или на восток, к Альфарики. Я о тех землях почти ничего не слыхал, но знал, что оттуда привозят лучшую пушнину, воск и мед. И торговцы туда ходят часто.

Кривой Рог принял нас неохотно: корабли стояли не только возле трех причалов, но и лежали вытащенными на берег. Если бы кнорры или карви, я б решил, что тут ярмарка, так ведь почти все драккары.

Неужто напал кто на Кривой рог?

Пожарищ не видать, бабы не вопят, возле кораблей неспешно ходят воины, разговаривают друг с другом. Значит, ярл Гвен собирает херлиг? Зачем? На кого хочет пойти? И судя по хмурому лицу Стига, Рагнвальд ничего не знал о подобном сборище. Так что едва «Сокол» подошел к берегу, конунгов посланник спрыгнул в воду, уйдя по пояс, крикнул нам, чтоб ждали, и поспешил в город. Видарссон, прижимая к груди короб с дарами, умоляюще посмотрел на Альрика.

— Эй, приятель, — кликнул Росомаха хускарла с ближайшего корабля, — что тут приключилось? Неужто воевать где собираетесь?

— Да не, — лениво махнул рукой тот. — Если Скирир позволит, добром разойдемся.

— А стряслось-то что?

— Ярловы дрязги. Ярлы Гвен и Торир разругались. А ведь было б из-за чего спорить.

Хускарлу, видать, надоело стоять попусту, так что он подошел к нам, угостился столичным пивом и рассказал, в чем суть да дело.

Два года назад сын ярла Гвена по имени Эльди женился на дочери ярла Торира Тугая Мошна, которую зовут Инга. Старые ульверы помнили ее, ведь именно мы везли ее от отца к жениху, хотя отвечала за невесту Дагна Сильная.

Как бы ни был скуп ярл Торир, но даже он не посмел обделить дочь и дал хорошее приданое. Эльди, как полагается, выделил невесте женский дар. Даже если муж бы помер, Инга жила бы неплохо только на приданое и мужнин дар. Там и скота было полно, и рабов с десяток, и серебра сундук, и утвари, и тканей… Словом, богатая бы вышла вдова из Торирдоттир.

Прожили молодые два года, а потом Эльди выгнал жену из дому и ее законное добро не отдал. А это что значит? Что он уличил ее в измене. Только в этом случае муж имеет право не отдавать собственность жены. И если б на месте Инги была женщина из простых, этим бы все и закончилось. Но ярл Торир не стерпел обиды. Дочь он не неволил, к мужу не возвращал, к тому же не сама она ушла. А вот из-за добра разозлился знатно, собрал дружину, нанял вольный хирд и пришел в Кривой Рог требовать обратно приданое, женский дар и прочее. Ярл Гвен говорил, что и так мягко обошелся с распутной бабой. Надо было высечь и простоволосой выкинуть за ворота, а он оставил одежду и украшения, что на ней были, усадил на корабль и отправил к отцу честь по чести.

Ярловы дружинники и хирдманы уже седмицу сидят, ждут, пока ярлы договорятся либо до драки, либо до мира.

Понятно, почему ярл Гвен не послал никого за троллями. Не до того ему. С своими бы бедами разобраться.

— Что ж, — вздохнул Альрик, — раз тут спор из-за бабьего приданого, нас это не коснется. Торговцы-то в городе есть?

— Как не быть?

— Видарссон, иди к своим родичам. Можно и приятелей захватить, если хочешь.

Мы вытащили «Сокол» на берег. Видарссон сменил верхнюю рубаху, разгладил гребешком густую бороду, взял сундучок.

— Ну, кто хочет погостевать? Такого пива, как батька варит, нигде не сыскать.

Я переглянулся с теми, кто пробовал Видарссоново угощение, и улыбнулся. А ведь тех, кто пил то пиво, осталось всего ничего: Альрик, Вепрь, Энок, Тулле, Бьярне и Эгиль. Остальные и знать не знают, что там за семья такая.

С Видарссоном вызвались сходить Сварт, Аднтрудюр, Квигульв Синезуб да Неви. Мне и самому было интересно заглянуть к его родичам, посмотреть, как потчевать будут. Помнит ли меня отец Видарссона. Но ладно, пусть уж повеселятся.

— Только за Трудюром приглядывай, а не то потом сестра в подоле принесет.

Не успели парни уйти далеко от пристани, как на той же дороге показались богато одетые мужи, каждый с десятком хирдманов, и с ними Стиг Мокрые штаны. На Видарссона они даже не взглянули, так спешили к «Соколу».

— Не иначе Мамир-судьбоплет привел этот корабль к моим землям! — возопил один из мужей.

Раз он говорил про свои земли, значит, это ярл Гвен. Я виделся с ним однажды, когда с меня спрашивали за смерть рабынина сына, дальнего родича Тулле. Толковый ярл, справедливый.

— Вот пусть сын конунга