Не время для славы - Юлия Латынина

Все, что произошло потом, случилось прямо у него глазах, – время снова замедлилось, хлещущий его поток разбился на капли мгновений, и каждое мгновение навсегда застыло в памяти Кирилла, – как летящий в воздух гаишник и желтый шар в зеркале заднего вида, на том месте, где только что была машина Заура.

Девятилетний мальчик обернулся и сделал шаг. Он наступил на рукоять, ствол провернулся в теплом песке, и, так как Амирхан был бос, крошечный его пальчик надавил на курок.

Бог его знает, где Амирхан стащил обойму, видимо, она была припасена у него с самого начала, оружия в резиденции было довольно, и не всегда оно лежало под замком. Во всяком случае, после того, как Джамал разрядил пистолет, Амирхан схватил его и побежал с ним на берег моря, и, стало быть, обойма уже была тогда у Амирхана.

Хаген рванулся к мальчику. Грянул выстрел. Маленькая фигурка в камуфляжной курточке упала на песок. Джамалудин выпрыгнул из беседки и побежал к берегу.

Кирилл с шумом обрушился с двухметровой высоты вслед за ним, больно ударился, упал, вскочил, и бросился, увязая в песке, к кромке воды.

Когда Кирилл добежал до берега, Джамалудин стоял на коленях и держал на руках сына. Белый костюм хозяина республики был весь залит кровью. Кирилл и не подозревал, что в маленьком мальчике может быть столько крови. Пуля вошла в тело снизу, через пах, пробила почку и селезенку, прошла легкое, отразилась от кости и выскочила из плеча. Амирхан был еще жив. Глаза его закатывались, изо рта текла тонкая струйка крови.

На мягком теплом песке, на солнце сверкал «стечкин» с вороненым стволом и витой надписью из Корана.

– Врача! – закричал Джамалудин, – врача!

От ворот со всех ног бежали охранники.

* * *

Амирхан умер через неделю. Его оперировали сначала в Бештое, а потом в Москве, и все эти дни Джамал не отходил от постели сына, и целый этаж в Бурденко был забит охраной и холуями.

На седьмой день, до захода солнца, Амирхана похоронили. В республике был объявлен национальный траур.

Через час после похорон Кирилл Водров позвонил в приемную Забельцына.

* * *

Кирилл прилетел в Швейцарию через три дня. Семен Семенович выразил соболезнование в связи с трагической смертью мальчика.

– У Джамала пять сыновей, – ответил Кирилл.

– Но я так понимаю, что на этого возлагались самые большие надежды?

Кирилл промолчал, и они прошли в гостиную.

– Наши условия очень просты, – сказал Кирилл. – Все зачистки прекращаются завтра. Все менты из Пензы и Ростова покидают республику завтра. Любые операции против боевиков имеет право проводить только республиканское МВД. В день, когда Джамал становится президентом, мы передаем вам блокирующий пакет. Подпись в обмен на подпись.

Фигура Семена Семеновича тонула в темных углах кресла, и за полураскрытым окном, задернутым тяжелыми вишневыми портьерами, раздавались крики и смех девочек: целая стайка их снова играла в бадминтон.

– А ты не боишься, что он убьет тебя? – вдруг спросил Семен Семенович.

Вопрос застиг Кирилла врасплох.

– Что?!

– Отчего ты ему служишь? – повторил Семен Семенович, – ты-то не родился в горах. Ведь он убивает, как кролик срет. Часто и где угодно. В башку его волчью стукнет – он и тебя убьет.

Семен Семенович резко перегнулся через столик. Его светло-коричневые, словно выцветшие глаза глядели прямо в глаза Кирилла.

– Ведь ты же не будешь служить мне, как ему? Ведь ты меня считаешь вымогателем и тварью. А я не убиваю людей.

Кирилл молчал.

– Хорошо, – сказал Семен Семенович, – менты улетят. Я приеду в республику шестого октября. На открытие завода. Да, кстати. ФСБ России совместно с Минобороны планирует провести в эти дни антитеррористические учения «Кавказ: мир и порядок». Я официально приглашаю ОМОН и АТЦ республики принять участие в этих учениях в качестве… условного противника.

Кирилл чуть побледнел.

Семен Семенович встал.

– Ну-ну, Камиль, – сказал Семен Семенович, – не переживайте. Это учения, а не война. Никто не собирается лупить «Градом» по нашему заводу.

Собрал бумаги в стопку и закончил:

– Как я уже сказал, это всего лишь разумная предосторожность.

* * *

Христофор Мао услышал о том, что Семен Семенович Забельцын приезжает на открытие завода, в тот же день. Об этом сказал начальник УФСБ республики на коллегии силовых структур, и Христофор Мао сразу понял, что это означает.

Его предали.

Его и Россию.

Этот негодяй, этот кремлевский интриган, не думающий ни о чем, кроме своих заграничных счетов, попросту использовал Мао. Он использовал его желание изобличить врагов России для того, чтобы сговориться с этими врагами.

А теперь он заберет себе завод и назначит Джамалудина президентом. Христофор Анатольевич представил себе, что сделает с ним президент Кемиров. В горле стало кисло.

Когда коллегия кончилась, Христофор Мао прошел в кабинет и набрал номер спецсвязи.

Разговор продолжался минуты две. Христофор Мао положил трубку, нажал кнопку селектора и приказал начальнику охраны задержать рейсовый самолет, вылетавший в Москву через полчаса.

Ну нет. Он, Христофор Мао, не допустит, чтобы коррумпированный кремлевский чиновник вступил в сговор с боевиками и их западными хозяевами. Он не допустит, чтобы этот завод принадлежал врагам России. Он не допустит, чтобы он принадлежал кому-нибудь, кроме Христофора Мао.

* * *

Через три часа после коллегии самолет Христофора Мао приземлился в аэропорту Внуково.

Человек, в кабинет которого вошел Христофор Мао, так же, как Семен Семенович, был выходцем из силовых структур. Так же, как Семен Семенович, он занимал высшие посты в федеральной власти: если быть более точным, он руководил личной охраной президента России.

Кроме личной охраны президента, он руководил половиной российской контрабандной рыбы, двумя миллиардами долларов черных потоков таможни, крупным государственным концерном, недавно разработавшим уникальную российскую систему космического ориентирования (система весила втрое больше своего европейского аналога, четкость имела впятеро меньшую, а стоила столько, сколько подержанный «мерседес»). Кроме того, он был бенефициаром маленькой швейцарской фирмы, которая продавала около двух третей российского газа.

И, наконец, этот человек был принципиальным и непримиримым идеологическим противником Семена Семеновича. Их взаимное непреодолимое идеологическое противоречие заключалось в том, что фирма Мартына Мартыновича по прозвищу Мама экспортировала, как уже сказано, две трети российского газа, а фирма Семена Семеновича по прозвищу Эсэс – две трети российской нефти, и Мама всегда считал, что его фирма тоже должна экспортировать нефть, а Эсэс всегда считал, что его фирма тоже должна экспортировать газ.

То есть был один пункт, по которому они были совершенно согласны: а именно, и Мартын Мартынович, и Семен Семенович считали, что вертикаль власти требует, чтобы экспорт нефти и газа был сосредоточен в одних чистых руках. У них было только маленькое разногласие по поводу того, чьи эти чистые руки.

Семен Семенович считал, что руки чисты у него, а Мама, со своей рыбой, таможней, и спутниковым проектом суть страшный коррупционер; а Мартын Мартынович, наоборот, считал, что руки чисты у него, а Эсэс, со своей нефтью, сельским хозяйством и Кавказом – должен был поставлен к стенке и выжат, как губка.

Поэтому Мартын Мартынович давно присматривался к ситуации на Кавказе (тем более, что газ был строго по его профилю), и вообще воспринимал поведение Семена Семеновича как попытку залезть в его домен. Но так уж случилось, что никто из кавказских игроков не обращал на авансы Мартына Мартыновича внимания, а лезть самому было накладно: и вот теперь, получив звонок Христофора Мао, Мартын Мартынович одновременно обрадовался и напрягся.

Он знал Христофора Мао за креатуру Эсэс и полагал, что тот едет подложить ему свинью.

Тем не менее Мартын Мартынович согласился на встречу, и через полчаса после приземления Христофор Мао вошел в кабинет его роскошного особняка на Рублевке. Мао был не один – с ним был высокий, мрачный кавказец, от которого буквально исходило физическое ощущение угрозы и силы – Дауд Казиханов.

Христофор Анатольевич представил Дауда Мартын Мартыновичу, и когда гости расселись вокруг стола, бухнул, как арбузом о стол:

– Мы здесь для того, чтобы предотвратить заговор против России.

– И кто заговорщики? – спросил Мартын Мартынович.

– Семен Забельцын, Джамалудин Кемиров, и завербовавшая их британская разведка в лице филиала МИ6 – компании Navalis.

Тут надо сказать, что Мартын Мартынович всегда очень чутко относился к заговорам против России. В своей прошлой жизни – офицера пятого управления КГБ – он только и умел, что раскрывать заговоры против России, и раскрыл их добрый десяток. Конечно, в последнее время он научился торговать рыбой и газом, но все-таки про заговоры он не забыл. Можно было даже сказать, что рыба и газ – это хобби, а заговоры – это основное.