Принцесса крови - Дмитрий Агалаков

— Но по законам рыцарства нельзя осаждать город человека, который находится в плену, — неожиданно высказался двадцатидевятилетний Томас Скейлз.

Все взгляды обратились к нему — молодой полководец был прав: это противоречило законам рыцарской войны.

— А французы воюют по законам рыцарства? — с неожиданным ожесточением спросил граф Суффолк. — Скажите мне, уважаемый лорд Скейлз! По законам рыцарства они напали на нас под Монтаржи и вырезали всех, даже не успевших взять в руки оружие?

Теперь лорд Скейлз потупил взгляд. Что правда, то правда. Но в этой войне обе стороны могли до бесконечности упрекать друг друга в жестокости и непорядочности. Правда, в эту минуту граф Солсбери, Томас де Монтегю, подумал о том, что Карл Орлеанский вовсе не из тех разбойников-капитанов дофина, что ведут партизанскую войну, нападая со спины, под покровом ночи. Если кого и можно было назвать образцом рыцарства их жестокой эпохи, так это именно Карла Орлеанского!

— Что ж, господа, думаю, граф Солсбери меня убедил, — вставая под взглядами трех своих псов, лежавших на полу, сказал Джон Бедфорд. — Недаром он был любимым полководцем моего покойного старшего брата Генриха Пятого, да хранит Господь его душу! — Регент кивнул. — Мы идем на Орлеан.

В июле 1428 года англичане готовили армию к походу, а их союзники решили отхватить кусок от общего пирога, именуемого Францией, но на востоке, как и предполагал Робер де Бодрикур. Братья-разбойники Антуан и Жан де Верни, возглавлявшие бургундское войско численностью в тысячу человек, осадили Вокулер и разграбили до основания Домреми и Грё. Но за неделю до этого все жители обеих деревень, взяв самое ценное, включая скот, ушли в крепость Нефшато, откуда стекались беженцы со всей округи.

Семья д’Арков поселилась в гостинице, принадлежавшей женщине по прозвищу Рыжая, — все в двух маленьких комнатах.

Находиться на постоялом дворе Рыжей для Жанны было пыткой, тем более что после похода в Вокулер к капитану де Бодрикуру Жак д’Арк не разговаривал с приемной дочерью. И потому Жанна много бродила по Нефшато.

Ох и толчея же там была! Все постоялые дворы были забиты до отказа. Горожане, солдаты, крестьяне. Крепость походила на Ноев ковчег. Коровы бродили по улицам, тщетно ища корм, свиньи валялись в редких лужах, припускали по улицам, сшибая нерасторопных беженцев, бараны сбивались в отряды и тупо преграждали путь повозкам. И все это мычало, хрюкало и блеяло на все голоса. Стаями бегали куры, смешно унося ноги от проворных солдат, так и норовивших зацепить улизнувшую себе на беду и на разорение своим хозяевам птицу. Мрачно взирали на весь этот бедлам хмурые индюки и устрашающе гоготали, образовав целые армии, отважные гуси.

Никуда не денешься — такова жизнь любого средневекового замка, чья округа подвергается угрозе полного разграбления, а жители — неминуемой смерти! А из Вокулера поступали недобрые вести. Поговаривали, что Робер де Бодрикур согласился капитулировать, и если гарнизон пока оставался в крепости, то лишь потому, что за какими-то отговорками комендант тянул время.

В один из тех дней, когда семья д’Арков пребывала в Нефшато, с Жанной приключились две истории. Одна подарила Жанне новые крылья, вдохнула десятикратно мужество и заставила ее сердце стать крепче сердца любого античного героя; другая — привела девушку на скамью подсудимых в город Туль.

По времени обе истории переплелись.

В Нефшато она познакомилась с юношей Жюльеном. Отряд всадников мчался мимо гостиницы, давя домашнюю птицу, люди разбегались в стороны. Одной из тех, кто едва не попал под копыта, была Жанна. Когда она обнаружила себя сидящей в пыли, ей протянул руку парень, им и оказался Жюльен из Туля. Его родители были состоятельными людьми. Молодые люди подружились. Все две недели, пока семья Жанны жила в Нефшато, они проводили время вместе. Жюльен оказался симпатичным малым, добрым собеседником, но на свое несчастье влюбился в девушку из Домреми. И когда он предложил ей руку и сердце, она, конечно, отказалась.

— Я принадлежу Господу Богу, — сказала Жанна.

— Ты… хочешь стать монахиней?! — испугался Жюльен.

— Нет, — честно ответила она. — Я должна спасти Францию от англичан и бургундцев.

— Как это — спасти Францию?

Она открылась ему: рассказала о голосе, взывающем к ней, о той цели, которую поставила перед собой. Жюльен облегченно рассмеялся — ну дает девчонка! Пойти к дофину! Спасительница отечества! Так в считанные минуты из друзей они стали неприятелями. Для нее это был еще один глухой и слепой человек, который не понял ее. Точь-в-точь, как отец, — нет, как человек, который называл себя ее отцом! А в юноше взыграла гордость — ему отказали, отговорились, да еще так нелепо, а он уже сказал друзьям, что нашел даму сердца. Жанна не могла рассказать ему, кто она. Изабелла де Вутон предложила мужу переговорить с юношей, но Жак д’Арк отказался: их Жаннета умнее всех, пусть и разбирается сама. А почему бы ей и впрямь не выйти замуж? Может быть, хоть так она избавится от дури, поселившейся в ее голове. Он даже согласится дать за нее хорошее приданое! Его ярость, вспыхнувшая, когда он узнал о походе Жанны в Вокулер, так и засела иглой в сердце.

А Жюльен тем временем пошел на штурм. Кто-то ему посоветовал, что с девчонкой, которая упрямится, надо быть построже. Крепко обнять, подарить ей горячий поцелуй, а то и не один. Ведь он не просто хочет поразвлечься с ней, а желает создать добрую семью, нарожать детей! Жюльен так и сделал — выбрал время и заключил свою избранницу в объятия. Не совсем умело, зато очень горячо. Жанна вырвалась, с ходу нашла обломок черенка от копья и, сбив парня с ног, приставила острый конец ему к горлу.

— Еще раз так сделаешь, поплатишься жизнью, — сказала она. — Ты понял меня?

Оторопевший юноша едва сумел задушенно произнести: «Да».

Но что хуже всего, у сцены были свидетели.

Пока Жюльен приходил в себя от обиды и никуда не выходил из дома, Жанна от прохожих услышала, что на рыночной площади три монаха-францисканца говорят о девушке, что должна спасти Францию. И, подумать только, они утверждают, что дева-спасительница родом из этих краев! Жанна со всех ног поспешила туда. Среди толчеи она и впрямь отыскала трех монахов, которые исповедовали граждан Нефшато и беженцев со всей округи. Никто не знал, что в скором времени ждет их, и каждому хотелось получить благословение от Бога.

— Меня зовут Жанной, святой отец, — когда дошла очередь до нее, смиренно сказала девушка. — Но все называют меня Жаннетой, чтобы не путать с крестной. Я родилась в Домреми, в семье д’Арков. Но мои родители — другие люди, и я никогда не видела их.