Перекличка мертвых - Иен Рэнкин.

— Меньше всего я нуждаюсь в ваших советах.

— А я и не советую — я предлагаю вам свою помощь. Уверен, общими усилиями мы сможем свалить Тенча.

— Вы предлагали то же самое Джону, ведь так? В тот вечер в церкви? Держу пари, он сказал «нет».

— Он хотел сказать «да».

— Но не сказал.

— У нас с Ребусом, Шивон, слишком давние счеты. Даже уже и не вспомнить, с чего все началось. Но ведь в наших с вами отношениях ничего подобного нет!

— Вы бандит, мистер Кафферти. И приняв от вас помощь, я уподоблюсь вам.

— Нет, — возразил он, качая головой, — вы собираетесь отправить за решетку тех, кто виноват в страданиях вашей матери. Но с одними фотографиями вам не прижать никого, кроме Кейта Карберри.

— А вы предлагаете что-то несравненно большее? — язвительно поинтересовалась она. — Как рекламщик, которому нужно толкнуть товар?

— А вот это жестоко, — посетовал он.

— Правда часто бывает жестокой, — возразила она и, немного подумав, добавила: — Как насчет скандальной информации? Чего-то такого, благодаря чему муниципальный советник попадет на первую полосу таблоидов?

— Есть какие-нибудь идеи?

— Тенч погуливает от жены, — сказала она. — Жена сидит перед телевизором, а он в это время развлекается с подружкой.

— А как вы об этом узнали?

— Одна из моих коллег, Эллен Уайли… ее сестра… — Она замолчала: ведь если это станет известно, то на первой полосе появится не только Тенч… появится еще и Дениз. — Нет, — сказала она, качая головой. — Забудьте.

Глупо, глупо, больше чем глупо, ругала она себя.

— Почему?

— Да потому, что мы причиним боль женщине, душа которой куда более уязвима, чем у большинства людей.

— Ну что ж, значит, проехали.

Она повернулась к нему и пристально посмотрела ему в глаза:

— Скажите, как бы вы поступили на моем месте? Как бы вы добрались до Гарета Тенча?

— Конечно, через юного Кейта, — произнес он таким тоном, словно это была самая очевидная из всех истин в подлунном мире.

Мейри упивалась охотой за материалом. Ради азарта погони она и пошла в журналистику.

Даже на тупиковых путях у нее дух захватывало, а пока они все такими и оказывались. Но теперь ее свели с одним лондонским журналистом — таким же, как и она, фрилансером Их первый телефонный разговор очень походил на танец, когда партнеры вьются друг вокруг друга вьюном. Ее новый лондонский знакомец принимал участие в работе над документальным фильмом об Ираке. Фильм должен был выйти на телеэкран под названием «Багдадская прачечная». Сначала журналист не хотел ничего говорить по существу, но, когда Мейри упомянула о своих контактах в Кении, немного оттаял.

Тут она позволила себе улыбнуться: танцевать, так танцевать, но вести будет она.

В фильме шла речь об отмывании денег — в Ираке вообще, но главным образом, естественно, в столице. На восстановление Ирака выделены миллиарды, а может, и десятки миллиардов долларов США. Однако никому не докладывают, как они расходуются. Набитые купюрами кейсы передаются местным чиновникам. В преддверии выборов монеты суются в каждую протянутую ладонь. Американские компании осваивают зарождающийся рынок «в режиме особого предпочтения», как выразился ее новый друг. В этом денежном море и при нестабильности ситуации всем конфликтующим сторонам нужны гарантии безопасности…

Нужно оружие.

И шиитам, и суннитам, и курдам. Разумеется, исключительно для обороны, потому что ни о каком восстановлении не может быть речи, когда народ не чувствует себя защищенным.

— А я-то полагала, что оружие там изъяли из обращения, — заметила Мейри.

— Только для того, чтобы под шумок опять им воспользоваться.

— И по-вашему, в этом участвует Пеннен? — как бы между прочим спросила Мейри, прижимая телефонную трубку плечом и торопливо делая пометки в блокноте.

— В очень малой степени. Он что-то вроде подстрочного примечания или небольшого постскриптума к огромному тексту. Да и не сам он, в конце-то концов. А компания, которой он управляет.

— То есть компания, которой он владеет, — не сумев сдержаться, добавила она. — В Кении он обставил дело так, что его бутерброд намазывают маслом с обеих сторон.

— Вы хотите сказать, он субсидирует и правительство, и оппозицию? Да, я слышал об этом. Но, насколько мне известно, это мелочёвка.

Однако дипломат Камвезе сообщил ей кое-какие дополнительные подробности. Автомобили для министров, дорожное строительство в районах, контролируемых лидерами оппозиции, новые дома для самых важных племенных вождей. Все это называется «помощью», а стоимость оружия, оснащенного технологическими новинками Пеннена, приплюсовывается к национальному долгу.

— В Ираке, — продолжал журналист, — «Пеннен Индастриз», судя по всему, вкладывает деньги в частный оборонный сектор. Вооруженный Пенненом. Возможно, это первая война в истории, в которой задействованы в основном частные силовики.

— И что же конкретно делают эти частные силовики?

— Охраняют тех, кто приезжает в страну заниматься бизнесом. А также патрулируют улицы, защищают Зеленую зону,[22] вселяют в сердца и души местных сановников уверенность в том, что, когда они повернут ключ в замке зажигания, не повторится эпизод из «Крестного отца»…

— Короче, это наемники, так?

— Да нет — совершенно законные формирования.

— Но их спонсирует Пеннен?

— В какой-то степени…

Они закончили разговор на том, что условились держать связь. Мейри перепечатала сделанные наскоро записи, пока они были еще свежи в памяти, а затем перешла в гостиную, где застала Алана перед экраном домашнего кинотеатра. Она обняла его и наполнила вином два бокала.

— По какому случаю? — спросил он, чмокнув ее в шею.

— Аллан, — начала Мейри, — ты ведь был в Ираке… расскажи.

Поздно ночью она потихоньку выбралась из постели — запищал ее мобильник, оповещая, что пришло текстовое сообщение. От ее хорошего приятеля — парламентского корреспондента газеты «Геральд». Она в одной футболке присела на ступеньку, покрытую ковровой дорожкой, и, уперев подбородок в колени, стала читать: «Ты говорила, что тебя интересует Пеннен. Позвони обязательно!»

Звонить Мейри не стала. Зато среди ночи помчалась в Глазго и заставила его встретиться с ней в ночном кафе. Приятеля звали Камерон Брюс. Он появился в спортивной толстовке, тренировочных штанах и с взъерошенными волосами.

— Привет, — сказал он, многозначительно посмотрев на часы.

— Сам виноват, — с притворной суровостью ответила она. — Нечего было в полночь заводить и интриговать девушку.

— Я подозревал, что этим кончится, — с лукавством произнес он.

— Ну, сливай, — сказала она.

— Я еще почти ничего не выпил, — ответил он, поднося чашку к губам.

— Ками, я не для того проехала пол-Шотландии, чтобы слушать твои нелепые шутки.

— А зачем же?

Мейри рассказала, почему ее интересует Ричард Пеннен. Конечно же, опустила кое-какие детали — все-таки Ками был в некотором роде конкурентом. Потом Камерон Брюс сообщил ей то, что знал.

Вернее, о чем догадывался, основываясь на слухах.

— Денежная поддержка партии, — объявил он.

Мейри демонстративно зевнула. Брюс, засмеявшись, сказал, что это весьма любопытный факт.

— Да неужели?

Ричард Пеннен, как оказалось, являлся главным донором лейбористской партии. Однако это была совершенно законная практика, даже при том, что его компания не упускала случая извлечь выгоду из правительственных контрактов.

— Так ты вытащил меня в такую даль только ради того, чтобы сообщить о стопроцентно честных и законных поступках Пеннена? — с нескрываемым недоумением спросила Мейри.

— Похоже, не стопроцентно. Судя по всему, мистер Пеннен играет на две команды.

— То есть подкидывает деньги и консерваторам, и лейбористам?

— Можно сказать и так. «Пеннен Индастриз» оплатила несколько пышных приемов, устроенных консерваторами, и оказала спонсорскую помощь нескольким важным партийным функционерам.

— Но ведь деньги шли от компании, а не лично от Пеннена? Выходит, он никаких законов не нарушал.

Брюс только улыбнулся:

— Мейри, чтобы нажить неприятности, работая в сфере политики, совсем не обязательно нарушать закон.

Она пристально посмотрела ему в глаза:

— Есть еще что-то, так?

— Подозреваю, что так, — подтвердил он, надкусывая намазанный маслом тост.

АСПЕКТ ЧЕТВЕРТЫЙ

Последний рывок

Пятница, 8 июля

22

Кричащие цветные фотографии занимали все первые полосы газет. Красный двухэтажный автобус. Лица пострадавших, покрытые копотью и залитые кровью, с остекленевшими глазами. Женщина с обмотанной бинтом головой. Жители Эдинбурга переживали состояние, близкое к посттравматическому шоку. В одном из автобусов, проезжавших по Принсез-стрит, был обнаружен подозрительный пакет; автобус отбуксировали в безопасное место и вызвали бригаду саперов. Похожий случай произошел с хозяйственной сумкой, оставленной неподалеку от одного из супермаркетов. На мостовой все еще блестели неубранные осколки стекла, чернели развороченные цветочные клумбы. Но теперь казалось, что эти недавние события отшумели очень давно. Люди снова приступили к работе, с окон сняли защитные доски, уличные заграждения грузили в трейлеры. Протестующие незаметно исчезали и из «Глениглса». Тони Блэр успел прилететь из Лондона к церемонии закрытия саммита. Ожидались речи и подписание договоров, однако всем уже было не до этого. Лондонские взрывы дали повод сократить деловые переговоры до минимума. Африке была обещана дополнительная помощь, хотя и не в том объеме, на который рассчитывали просители. Прежде чем бросить силы на борьбу с бедностью, политикам предстояло схватиться с другим, более явным врагом.