Тропа тайкера - Павел Искра

— Зачем?

— Им нужна была я.

— Почему ты?

— Они решили, что в город пришел сатана. И причем в образе ведьмы. Я не знаю, почему это им взбрело в голову. Да, кошка бегала на соседней улице, но рядом живет много людей. Наверное потому, что я как-то выделяюсь среди них. Меня ведь считают очень красивой и очень странной. Я и раньше, до нашей встречи, была для всех странной, а сейчас тем более.

— Почему? — удивился Дданг.

— Ну тут все понятно. Какая же дура будет сидеть два года безвыездно с человеком, с которым была знакома всего одну ночь? Да еще, по сути, со своим же клиентом? Они все ведь так думают.

Пока она говорила, Данг все время гладил ее волосы и нежно целовал ее глаза, надеясь вызвать в них знакомые искорки.

— Телефон не работал. Пока толпа заводила себя у дверей и окон гостиницы, я перетащила тебя в кладовую кухни — там есть комнатка без окон и с железной дверью. Господи, какое счастье, что это была обычная толпа, а не отряд спецов — это дало мне время.

— Как же ты донесла меня?

— А что? — Тайка пожала плечами, — Ты, слава Богу, не очень тяжелый. Вот Чачуа, например, точно бы не сумела перетащить, — негромко рассмеялась она. Но без серебряных колокольчиков.

— В конце концов они вышибли окна и влезли в нашу комнату. Никого не нашли и стали проверять все помещения. В конце концов поняли, что мы укрылись в кладовой, и стали ломать дверь чем-то тяжелым. Но это продолжалось недолго, где-то пятнаднать минут. Слава Богу, дверь оказалась крепкой. Потом по звукам я поняла, что появились новые люди, стали слышны выстрелы, какие-то разъяренные вопли, ругань, — всего хватало. Потом все успокоилось. Я услышала голос Назарова, и открыла дверь.

— Так это он тебя спас?

— Он приехал тогда ко мне, как обычно. И вызвав по рации полицию, начал свой бой.

— Один? Он что, был без охраны?

— Да, он ведь тоже владеет силой. И никогда не брал охрану. Он их здорово опалил огнем, но это конечно, не помогло. Но он смог продержаться до подхода полиции, они приехали очень быстро. Арамис тоже был среди них.

— Тогда-то он и погиб?

— Да.

Данг сжал пальцами разом побелевшие виски. «Вот она какая, цена моей клятвы. И главное, я-то был рядом с ней. Вернее, это она была со мной. И платила за ту клятву. Так же, как и мои друзья.»

— Да, я понимаю, от такого конечно напьешься.

— Нет, не из-за этого. Подумаешь, посидела пятнадцать минут в кладовке…

Все слова, которые он хотел сказать ей, комом застыли в горле. Тайка же ни на минуту не переставала удивлять его. И даже не смыслом сказанного, а своим будничным тоном. Лишь изредка, на секунду прерывался ее голос из-за печальной слезинки, а потом снова оставался спокойным и мягким.

— Назаров предложил мне переехать в какой-то бункер. Вместе с тобой, конечно. Но я отказалась.

— Почему?

— Мне почему-то казалось, что ты сможешь проснуться когда-нибудь только здесь. Я не знаю, откуда во мне такая уверенность, и на чем она основана. Но он меня сразу понял, и прислал рабочих, чтобы как следует укрепили гостиницу. Они поставили две железные двери на входе, замуровали окна, a наше окно заделали тремя слоями решетки из очень толстых прутьев. Еще он оставил рацию, кучу всяких продуктов. И еще оружие — там в холле есть пулемет, ящик патронов и гранаты. Я сначала отказывалась, я все равно не умею с ними обращаться, но потом решила, что оно не помешает. И стала снова ждать И вот тут-то случилось самое жуткое.

Данг только молча целовал ей лицо и волосы, даже не смея справшивать, что же еще случилось.

— Нет, никаких нападений больше не было. И вообще стояла странная тишина. Будто все вымерло. А на меня вдруг навалилась такая жуть… Нет, ты не поймешь. Хотелось вскочить и уйти, вернее, бежать непонятно куда и неизвестно зачем. Я даже несколько раз вставала и выходила из комнаты, и медленно шла через холл и клала руку на замок двери. И стояла там долгое время. Мне все время казалось, что в доме, кроме нас, кто-то есть, или даже не кто-то, а что-то, совсем не человеческое. И абсолютно враждебное. Я, наверное, входила с ума. Но потом всегда возвращалась в комнату. Ох, как трудно же давался каждый шаг. Иногда я даже падала на пол и просто ползла. А напряжение нарастало. В последний раз это было уже под утро — Господи, Данг, ты не поверишь, я приползла в это кресло за полчаса до того, как ты проснулся! Наверное, поэтому я даже не почувствовала ничего, когда ты открыл глаза. Хотя нет, вру, напряжение спало. Мне сразу стало спокойно и даже немного радостно. Но разве это была та радость, о которой так долго мечтала? Я все время, пока сидела с тобой, вовсю фантазировала себе сцену своего пробуждения. Я вот думала, что ты проснешься и я буду смеяться и петь, и приготовлю тебе ванну, а сама побегу на кухню. Я приготовляла в уме какие-то немыслимые блюда, и что мы выпьем того «Моулта», а потом ляжем в постель и снова станем любить друг друга. А сейчас я очень уставшая, я уж не знаю, что сейчас я вообще хочу. Даже просто спать почему-то не хочется, все в таком мареве… Я даже тебя плохо вижу, обними меня крепче, просто обними… — И она ласково улыбнулась ему.

Они так и сидели, обнявшись, и Данг чувствовал в себе ту силу, которую подарила ему Тайка в их первую ночь. Он хотел поделиться с ней силой, влить хоть чего-то в ее обожженую душу. Он опять целовал ей лицо и шею, и путался в волосах, шептал ей на ухо самые нежные слова, которые только знал. Он забыл обо всем, что творится в Граде, все это было уже несущественным по сравнению с ней. Нет, он не собирался оставаться в стороне, еще чуть-чуть времени, и он пойдет в город. Но Тайка была прежде всего. Тайка была самое большее чудо из всех, каких он навидался за последнее время. Дед был бы безумно счастлив, если бы видел их вместе. И Данг тоже был счастлив. И совершенно не важным было, с чем ему скоро придется столкнуться. Важным стало лишь то, что он сейчас целовал ее в эти губы, и видел улыбку — ту самую, о которой так долго рассказывал дед.

Они сидели так где-то час, ее щеки тронул легкий румянец, а в глазах заблестели еле заметные искорки.

— Данг, милый, — прошептала она, — ты просто волшебник. Кажется, еще немного, и я снова смогу петь и смеяться, как раньше, — тебе ведь нравились мои колокольчики? Посиди так еще немного со мнои, не уходи пока.

— Я и не собираюсь уходить.

— А вот это не надо, Данг, — ее голос вновь погрустнел, — никогда мне не ври, пожалуйста. Я знаю, ты просто жалеешь меня. Но не надо, твоя ложь почему то оскорбляет меня.

— Как это? Ты же не умеешь обижаться.

— Верно. Но сейчас что-то случилось со мной. Я уже не совсем та, прежняя. Я вообще изменилась. Но только так же люблю тебя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});