Первый шаг - Янина Сабина

– Что же ты, гад! Сразу!

– Интересно, и я же, гад!

– Я выезжаю, завтра же! – Ан вскочил и забегал по комнате.

– Ей, ей, успокойся. С ней все нормально. Давай, выпей успокоительное, что ли. Приедешь, разберёшься на месте, как тебе лучше быть.

Ан подошёл к компьютеру.

– Спасибо, что сказал. Жди меня. Я выеду сразу же, как смогу.

– Давай. Жду. Только спокойно. Не наломай дров. Теперь многое будет зависеть от тебя.

– Да. Спасибо. Мне нужно…, – Ан взглянул на часы, – нет, чёрт, сейчас поздно. Завтра. Давай, Роб. Хорошо, что ты позвонил. Давай до встречи.

– Пока, до свидания.

Связь прервалась.

***

Март пришёл в заснеженный мегаполис незаметно, прокрался, стараясь не оставлять следов, и до времени спрятался в неприметные прогалины у стволов деревьев, затаился. В элизии «Сады Приуралья» властвовала зима. Ан ощущал её уверенное ледяное дыхание, идя по аллее огромных замёрзших клёнов, к главному входу лечебницы номер два. И хотя сегодня обещали первое потепление до одного градуса тепла, порывистый ветер, швыряющий мелкий колючий снег в лицо, заставлял зябко кутаться в воротник. На душе у Ана было также зябко.

Он приехал в элизий на следующий же день после разговора с Робином. Тот не встретил его, но соединившись по браслету, просил прийти в клинику. Пискнув пришло сообщение с адресом, и Ан прямо с вокзала, не заходя домой, отправился туда. И вот теперь он стоял у двери. Взялся за ручку, но медлил:

«Куда я? – вдруг подумал он, – Что я скажу Линде? Посочувствую? Она ведь спросит, зачем я приехал. А зачем я приехал? Какая она стала, Линда? Может она ненавидит меня и не захочет видеть? А если захочет, что я ей могу предложить? Как помочь?». Ему всё было ясно вчера, после разговора с Робином, всё было понятно до этого момента, он твёрдо знал, что должен приехать и спасти Линду. И вот он тут, стоит в растерянности: как спасти? Что он может сделать? Ан тряхнул головой: «Тюфяк! Что тут гадать-то? Надо увидеться с Линдой, поговорить, а уж потом раздумывать, как помочь». Он дёрнул за ручку и вошёл.

Робин поднялся на встречу Ану, когда тот вошёл в кабинет. Подошёл, протягивая руку для приветствия:

– Пришёл. Хорошо. Пойдём.

– Как она?

– Нормально. Увидишь.

Робин повёл Ана по бесконечным коридорам, по длинному проходу между корпусами в психиатрическое отделение лечебницы. Остановились около двери, ничем не отличающейся от десятка таких же белых гладких, почти сливающихся со стенами. Слева на стене над кодовым замком небольшая табличка «П32». Робин взглянул на Ана. Тот бледный и решительный, чуть набычившись, смотрел на дверь, словно хотел сквозь неё что-то увидеть. Уголки рта Робина дрогнули в едва заметной улыбке, он быстро набрал код, и дверь бесшумно открылась, въехав в стену справа. Они вошли.

Линда сидела в глубоком кресле у камина и смотрела на огонь за стеклом. У Ана сжалось сердце, таким одиноким нахохлившимся птенцом, она ему показалась. Она подняла безучастные глаза на входящих. Увидев Ана, её глаза широко распахнулись, казалось, что всё её существо рванулось к нему, но вдруг, словно на что-то наткнувшись, попятилось и спряталось в самой глубине васильковых глаз, немым вопросом заглядывая в душу.

– Линда, доброе утро. К тебе гость. Примешь?

Линда взглянула на Робина, снова перевела уже спокойный взгляд на Ана и отвернулась к огню.

– Доброе утро, Робин. А что вдруг гостя ко мне занесло?

– Здравствуй, Линда! Я…. – Ан замолчал, не зная, что сказать и как вести себя.

– Ладно, некогда мне тут с вами. Я на обход. Ан, будешь уходить свяжись со мной. Хорошо?

– Хорошо.

Робин кивнул Линде и вышел.

Ан стоял у двери, переминаясь с ноги на ногу. Линда посмотрела на него.

– Проходи, раз пришёл. Бери вон, – она кивнула на трансид у окна, – садись.

Ан передвинул трансид к камину и сел. Он узнавал и не узнавал Линду. Короткая стрижка сменила её когда-то тёмные вьющиеся длинные почти до пояса волосы, делая беззащитным подростком.

– Ты изменилась.

– Я отрезала волосы, – поджав губы, сказала Линда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Зачем? Тебе было так хорошо.

Линда повернулась к Ану и заглянула ему в глаза:

– Хорошо? Может быть. Не помню, – с вызовом произнесла она. – Так практичнее, да и привыкла я уже.

Ан смотрел на её худенькую фигуру, жалость сжала его сердце, перехватила дыхание.

– Прости меня, – тихо сказал он. – Я не думал, что всё так. Я был уверен, что ты счастлива, выбрав свою дорогу.

– Да, у нас разные дороги. И ты зря приехал. Спасибо, конечно, за детскую память, но в жалости я не нуждаюсь, ни в чьей.

Она встала и отошла к окну.

– И потом, у меня всё хорошо. Не слушай, что тебе говорит Робин, он, конечно, хороший человек, но перестраховщик ужасный. Я вообще не понимаю, зачем он меня тут держит. Неприятности могут быть у всех. – Она решительно повернулась к Ану: – А то, что со мной произошло – просто несчастный случай. Случайность. И не стоило наводить панику. Зря он тебя вызвал. Хотя нет худа, без добра. Ты хотя бы навестишь своих родных. Ты ведь как уехал, так ни разу у них и не был, если я не ошибаюсь?

Ан молчал.

Она покачала головой.

– Ну да, ну да, я так и думала. Ну, и как твоя мечта? Исполнилась? – она в упор смотрела на него.

– Разве мечта может исполниться? – тихо проговорил Ан. – На то она и мечта, чтобы за ней идти всю жизнь.

Она вспыхнула. Яркий румянец разлился по щекам, глаза стали злыми:

– Ну, и что ты приехал-то? Зачем сбиваешься с пути в погоне за мечтой своей? Спасибо, что навестил, и уходи. Нельзя, чтобы прошлое тянуло назад. Забудь. Ты тут никому ничего не должен.

– О чем ты, Линда?! – он тоже встал. – Какое же ты прошлое?! Ты же знаешь. Я всегда. Я был уверен, что не нужен тебе и не хотел навязываться, вот и ничего не сообщал о себе. Ты же сама, тогда, в день отъезда….

– Ну да, ну да, я сама. И что? Теперь то, что случилось, что ты примчался? Ничего не изменилось. Можешь спокойно следовать за своей мечтой.

Ан разозлился. Он подошёл к Линде и схватил её за плечи, встряхнул и зашептал:

– Ты о чем вообще? Ты же знаешь, что я люблю тебя! Всегда любил! Ну, прости меня. Я ошибся, думал, что ты будешь счастлива без меня, боролся с собой, но я так и не смог вырвать тебя из сердца, – он прижал её к себе. – Что мне сделать, чтобы ты простила меня? Давай уедем! Прошу тебя! Выходи за меня.

Линда отстранилась и огромными глазами с застывшими в них слезами смотрела на него.

– Благодетель! – воскликнула она. – Убирайся! Убирайся вон! Мне твоей жалости не нужно! Слышишь ты? Ненавижу тебя! – она задохнулась, стояла маленькая, прямая, со сжатыми кулаками. Васильки её глаз превратились в пылающее голубое пламя.

Ан отшатнулся, молча смотрел на неё.

– Хорошо, не волнуйся, Линда, – наконец произнёс он, – я уйду. Если любви у тебя ко мне нет, то просто помни, что я твой друг, и я готов сделать всё возможное, чтобы помочь тебе вырваться отсюда, ты сможешь начать всё с начала. Хочешь, мы заключим фиктивный брак, чтобы ты лишилась влияния отца и стала свободной? Подумай. Я приду завтра.

Он повернулся и неровной походкой вышел из комнаты.

Дверь за ним закрылась, и он привалился к стене. Закрыл глаза, пытаясь успокоить, бешено бьющееся сердце.

«Всё кончено, всё кончено, – стучало в голове. – Она вычеркнула меня. Забыла. Никогда не простит. Что я могу сделать? Дурак! Дурак! Пропал на девять лет. Девять лет – долгий срок. Ничего уже не исправить, – навалилась тоска безнадёжности. Захотелось тоже, как и Линде забыть всё и уснуть навсегда. Ан, стараясь не поддаваться, сжал зубы, кулаком стукнул в стену. – Не дождётесь! И Линду не отдам! Надо поговорить с Робом, пусть убедит её, что я друг. Пропадёт она тут. Пропадёт! Надо сходить к её отцу за разрешением на брак, не совсем же он подлец, не хочет же он гибели собственной дочери! Увезу её отсюда в Элизии, она будет свободной, сможет найти себя, а мне ничего не надо! Ничего! Только знать, что с ней всё хорошо. Только бы Линда согласилась! Только бы согласилась!».