Наваждение страсти - Джэсмин Крейг

– Хенк Баррет готов увезти меня из Стамбула, – сказал Александр и, поколебавшись, спросил: – Вы поедете со мной, отец?

Пауза длилась не больше секунды, но Шарлотта успела понять, что эмиру тоже угрожает смертельная опасность.

Эмир улыбнулся.

– Ты очень добр, сын, но не тревожься. Я принял меры предосторожности. Поверь, я хочу дожить до глубокой старости, возделывать сад и… радоваться внукам.

Глаза Александра внезапно потемнели, но улыбка была по-прежнему теплой.

– Дети ваших дочерей, отец, доставят вам бесконечную радость.

Эмир усмехнулся.

– Безусловно. И дети моего сына, думаю, тоже. – Он резко повернул голову к Хенку Баррету и добавил без тени улыбки: – Я устрою побег моего сына из дворца султана на ваш корабль. Надеюсь, вам удастся беспрепятственно выйти из гавани?

– Можете на меня положиться, ваша светлость. На меня и на мою команду. Мы будем готовы.

– Хорошо. Я полагаю, мне лучше не знать, куда вы намерены держать курс. В таком случае я не смогу вас выдать, – сказал эмир и опять обратился к сыну: – Нам надо еще кое-что обсудить, Карим Александр, но сначала я хочу обратиться к тебе с просьбой. Пожалуйста, дозволь мне побеседовать с твоей женой наедине.

Шарлотта уже достаточно изучила турецкие обычаи, чтобы понять, насколько необычна была такая просьба. Она посмотрела на Александра. Его лицо являло собой безразличную маску. Как, впрочем, всегда, когда в душе у него бушевали бешеные страсти. В комнате наступила гнетущая тишина. Наконец Александр учтиво наклонил голову в знак согласия.

– Ваше желание для меня – закон, отец. – Он хлопнул в ладоши и вызвал евнуха, чтобы тот проводил леди Аделину в гарем. – Если вы позволите, отец, я проведу Хенка в зал, где его ждут моряки.

– Хорошо. Я скоро присоединюсь к вам.

Низко поклонившись, Хенк Баррет и Александр вышли из комнаты. Эмир еле заметно улыбнулся, глядя вслед сыну.

– Бедный Карим Александр! – вздохнул он, жестом предлагая Шарлотте сесть. – Бедняга любит вас гораздо больше, чем ему хотелось бы.

Шарлотта рада была бы поверить эмиру, но не желала обманываться.

– Он не может любить меня! – выпалила она. – Мы всего три дня назад поженились, а он уже говорит о разводе. Он сказал, что отправит меня в Англию, как только найдет корабль.

Эмир усмехнулся.

– Как это благородно с его стороны… и как глупо! Неужели тебе непонятно, Шарлотта Риппон: он любит тебя так сильно, что даже готов освободить от уз, которыми вас связала судьба?

Шарлотта вздрогнула и внезапно призналась эмиру в том, в чем не решалась признаться даже самой себе:

– Но я… я не уверена, что мне хочется обрести свободу.

– Что ж, значит, моему сыну повезло. Любить и быть любимым огромная радость. Я желал в своей жизни многих женщин, но любил только Пенелопу, мать Карима Александра. Когда она умерла, я поражался жестокости Аллаха, который не дал мне умереть вместе с ней.

– Примите мои соболезнования, достопочтенный эмир.

– Спасибо, но это лишнее. Моя скорбь давно сменилась благодарностью. Благодарностью за те счастливые годы, что мне довелось прожить с Пенелопой. Аллах даровал мне не только эту несказанную радость, но и позволил дожить до тех пор, когда Карим Александр, сын, рожденный от моего союза с любимой, вырос и возмужал. Но и это еще не предел. Милость Аллаха столь велика, что он послал мне тебя, единственную женщину, с которой мой сын может обрести счастье.

– О нет, я вовсе не считаю себя избранницей Аллаха! – запротестовала Шарлотта. – Ну, разве я могу стать хорошей мусульманской женой?

– Аллах смотрит на вещи не так, как мы, смертные. Он прозорлив и понимает, что Кариму Александру не нужна жена-мусульманка. – Эмир подошел к книжным полкам и провел пальцем по кожаным переплетам книг, которые собрал в библиотеке его сын. – Ты должна понять, Шарлотта Риппон, мой сын – порождение двух культур. Культур, которые очень трудно примирить между собой. В душе Карима Александра постоянно борются чувство долга, обычаи и личные склонности и пристрастия. Вернувшись из Европы, он женился на Фатиме. Я выбрал ему эту жену, и Карим Александр повиновался мне. Он исполнил сыновний долг и последовал обычаям предков. Но жизнь его была лишь покорным выполнением бесконечной череды обязанностей. В его отношении к жене не было ни искры страсти или обожания. Бедняжка Фатима! Она чувствовала себя такой потерянной и несчастной, а Карим Александр, видя ее несчастье, мучился угрызениями совести.

– А женщины в гареме считают, что ваш сын был без ума от Фатимы, потому и отказывался жениться после ее смерти.

– Просто так эта история выглядит красивее. Но по правде говоря, Карим Александр отказывался от женитьбы, потому что боялся еще раз взвалить на себя обузу. Ведь брак без любви – это страшное бремя. Я всегда знал, что мой сын женится лишь на той, кого полюбит от всего сердца. И за годы нашей разлуки мне удалось понять, что это будет не турецкая женщина. Ну а когда я увидел тебя, Шарлотта Риппон, у меня не осталось сомнений, что мой сын наконец-то нашел жену.

– Но как вы могли это понять, достопочтенный эмир? Вы ведь даже не видели моего лица.

Мы с Александром никогда при вас не разговаривали, и я…

– А мне не нужно было видеть тебя, – ласково ответил эмир. – Я просто наблюдал за сыном. Я хорошо знаю Александра, и мне нетрудно было догадаться, что вовсе не обязательства перед твоими родными побуждают его жениться на тебе. Он очень старался сохранить хладнокровие, но я видел, что сын сгорает от желания обладать тобой.

– Вы ошибаетесь! – горячо воскликнула Шарлотта, втайне молясь, чтобы эмир оказался прав. И, окончательно отбросив осторожность, выложила все начистоту: – Александр предложил жениться на мне только потому, что чувствовал себя обязанным избавить нас с тетей от пожизненного заточения в вашем гареме.

– О, это лишь предлог, самообман. Если б он хоть немного подумал, то понял бы, что подобные жесты были совершенно не нужны. Карим Александр, может, в чем-то меня и не понимает, но ему прекрасно известно, что я отпустил бы вас из гарема, если бы он попросил, и жениться для этого было вовсе не обязательно.

– Но вы же сами настояли на том, чтобы мы поскорее поженились!

– Да, – согласился эмир. – Аллах всем нам дает возможность стать счастливыми, но порою смертные по своей глупости отворачиваются от счастья. Ваш брак предопределен Аллахом, и он должен быть счастливым. Иначе как объяснить эту цепь удивительных событий, которая связала воедино двух таких разных людей? Настаивая на скорой свадьбе, я просто старался, чтобы ваша гордыня или происки недоброжелателей не помешали вам исполнить волю Аллаха.