Наваждение страсти - Джэсмин Крейг

– Я не волен им приказывать, но не тревожься. Отец знает, что ты мой друг. И стражники держат сабли просто для важности.

– И все же меня это как-то не очень вдохновляет, – насмешливо улыбнулся Хенк и схватил Александра за руку. – Слушай, ну ты и вырядился! Хотя тебе идет. Особенно это грандиозное сооружение на голове. Право, павлиньи перья – это лучшее обрамление для твоего гордого профиля.

– А ты в своем репертуаре, приятель. Американские комплименты порой подозрительно смахивают на издевку. Но, увы, мы не можем продолжить нашу увлекательную беседу. Отец хочет с тобой познакомиться.

Александр повернулся к эмиру.

– Достопочтенный отец, позвольте представить вам моего ближайшего друга, капитана Генри Баррета. Он из Бостона, это штат Массачусетс.

– Американец? – Эмир слегка поднял брови.

– Да, сэр. Но Генри уже много лет торгует с Востоком. Особенно часто он бывает в греческих портах.

Ни один мускул не дрогнул на лице эмира. Он пристально вгляделся в черты Генри Баррета и, наконец, промолвил:

– Я рад приветствовать вас и ваших слуг в моем скромном жилище.

Александр перевел Генри слова отца и попросил разрешения побеседовать с другом наедине. Эмир опять посмотрел на капитана, немного помолчал и хлопнул в ладоши.

– Позаботься, чтобы американские друзья принца Карима подкрепились и не скучали без своего начальника, – приказал эмир рабу и, встав с дивана, кивнул сыну. – А ты отведи капитана в мои покои. Я думаю, нам есть о чем поговорить.

Пройдя в свои личные покои, эмир не стал терять времени на церемонии. Он отослал слугу, задернул тяжелую штору, закрывавшую вход, сел на деревянную кушетку и указал принцу и капитану на кресла, обтянутые шелком.

– Прошу вас, садитесь. А теперь, принц Карим, не будешь ли ты так любезен спросить своего друга, зачем он сюда пожаловал?

– Я очень рад видеть тебя, Хенк, – обратился Александр к Баррету, – но как ты узнал, что я в Стамбуле? Тебе Том сказал, да?

– Да. Бедняга здорово продрог на дороге, но ничего, оклемался. Раны оказались легкими, и через два дня он уже явился ко мне на Портман-сквер. Том принес мне бумаги, которые доверила ему хозяйка, и умолял меня поехать за тобой в Стамбул. «Прекрасная американка» уже стояла на якоре в Тилсбери, поэтому я рассчитывал приплыть сюда через три-четыре дня после сэра Клайва. Но у берегов Португалии мы попали в шторм, да и потом, нам не везло. Вот почему я так задержался.

– Что ж, с благополучным прибытием! – откликнулся Александр. – Бумаги в целости и сохранности?

– Так точно. Ты, я вижу, тоже цел и невредим. А что с мисс Риппон и леди Аделиной? Том с ума сходил от беспокойства за молодую хозяйку. Говорил, она сражалась как лев, когда сэр Клайв Боттомли пытался тебя похитить. Том боялся, что она переусердствовала, и сэр Клайв из мести подстроит какую-нибудь пакость.

Александр с ужасом почувствовал, что краснеет. Пытаясь скрыть смущение, он закашлялся, но добился прямо противоположного эффекта: и отец, и Хенк Баррет смотрели на него с нескрываемым любопытством.

– Я счастлив сообщить тебе, что Шарлотта и ее тетушка живы и здоровы, – деревянным голосом произнес Александр и, избегая пронзительного взгляда Хенка, уставился на мозаику, украшавшую стену. – Кстати, мы с Шарлоттой два дня назад поженились. Ее тетушка тоже живет в гареме и опекает племянницу. Видишь ли, в сложившихся обстоятельствах свадьба была наилучшим выходом.

– О, я от всего сердца поздравляю тебя, Александр!

Хенк с трудом скрывал изумление. Надо же, Александр, этот неисправимый донжуан, вдруг смутился! И не просто смутился, а покраснел… ей-Богу, покраснел! Интересно, какие именно обстоятельства вынудили Александра жениться?.. Хенк подавил бестактный смешок. Да, он бы много отдал за то, чтобы узнать истинную подоплеку этих загадочных событий. Что заставило его друга очертя голову ринуться в столь рискованное предприятие, как женитьба?

– Мне хотелось бы засвидетельствовать свое почтение леди Аделине и твоей супруге, – сказал Хенк. – Если, конечно, эмир не сочтет это грубым нарушением турецких обычаев и не обидится.

Александр еле удержался от резкого отказа. Его самого обуревали противоречивые чувства, и он не спешил переводить просьбу Хенка эмиру. С одной стороны, принцу хотелось доставить Шарлотте и леди Аделине удовольствие. Он понимал, что они обрадуются встрече с человеком, который говорит по-английски. А с другой – Александра обуяла примитивная, иррациональная ревность. Как это его жена выйдет из гарема и предстанет перед посторонним мужчиной?! Мало ли что Хенк Баррет уже видел ее лицо! И что он сам столько раз восставал против нелепых ограничений, накладываемых на мусульманских женщин! В принце заговорили собственнические инстинкты, и ничто не могло бы его сейчас переубедить.

– Им придется закрыть лица, – словно со стороны услышал Александр свой голос и добавил извиняющимся тоном: – Ты же понимаешь, во дворце моего отца так принято.

В темных глазах эмира промелькнули жалость и насмешка.

– Не приписывай мне своей ревности, – тихо сказал он по-турецки. – Я полагаю, ты впервые испытываешь глубокие чувства к женщине. И, может, теперь тебе станет понятно, почему столько турецких мужчин предпочитает держать своих жен взаперти.

Александр изумленно воскликнул:

– Вы поняли мой разговор с Хенком Барретом, отец?

Эмир откинулся на подушки.

– Это тот редкий случай, когда отец набрался мудрости у своего сына. Ты призывал меня попытаться понять европейский образ мыслей и для этого изучить какой-нибудь европейский язык. За годы твоего отсутствия я выучился говорить по-французски и по-английски.

– И ничего мне не сказали?

Эмир посмотрел на сына с оттенком грусти.

– А ты разве рассказал мне о том, чем ты занимался в течение этих трех лет, Карим Александр? Порою бывает труднее открыть свое сердце тому, кого любишь, нежели постороннему.

И, не дав Александру ответить, эмир резко взмахнул рукой. На пороге мгновенно вырос раб.

– Я приказываю привести жену моего сына и ее тетушку в покои принца, – надменно произнес эмир. – Пусть они придут сразу же после ужина.

Александр вкратце перевел Хенку распоряжение своего отца.

– Что ж, я с радостью с ними повидаюсь, – откликнулся американец. – А пока тебе и твоему отцу, наверное, небезынтересно будет узнать, что сегодня утром ко мне на корабль явился гость. Не кто иной, как сэр Клайв Боттомли. Он предупредил, чтобы я остерегался даже близко подходить к дворцу эмира Ибрагима. И, естественно, после такого предупреждения я со всех ног кинулся сюда.

Александр улыбнулся.