Что видела собака: Про первопроходцев, гениев второго плана, поздние таланты, а также другие истории - Малкольм Гладуэлл

Что заставило Баллмера так прикипеть душой к Майерсу? Мимолетное впечатление! Он на мгновение увидел молодого человека в действии, и вот — генеральный директор компании стоимостью 400 млрд долларов уже звонит студенту-выпускнику в общежитие. Баллмер почувствовал какую-то подсознательную симпатию к Майерсу, как и Партови, как и я после нашей непродолжительной беседы в кафе. Но что нам было известно о нем? Что нам могло быть известно? Как ни крути, ни один из нас ничегошеньки не знал о Нолане Майерсе.

Уже ни для кого не секрет, что успех любой компании зависит от профессионализма работающих в ней людей. Во многих технологических компаниях сотрудникам приходится дневать и ночевать в офисе в условиях такой близости, о которой и помыслить было нельзя всего поколение назад. Отличительные признаки типичного офиса Кремниевой долины — видеоигры, кофеварка, навесные кровати, баскетбольные корзины — это элементы жилой комнаты, а не рабочего места. А в жилой комнате хочется весело проводить время с друзьями. Но как узнать, кто твои друзья? Сегодня специалисты по найму персонала прочесывают страну в поисках новых кандидатов, анализируют их резюме и штатные расписания конкурентов. Проверяют рекомендации, а потом делают то же, что сделал я при встрече с Ноланом Майерсом: общаются с совершенно незнакомым человеком в течение полутора часов и пытаются делать какие-то выводы об умственных способностях и личности собеседника. Собеседование превратилось в стандартную практику современной экономики. Но что можно узнать о незнакомом человеке за полуторачасовую беседу?

2

Несколько лет назад психолог из Гарвардского университета Налини Амбади в сотрудничестве с Робертом Розенталем решила изучить невербальные аспекты эффективного преподавания. В качестве материала для исследования она взяла видеокассеты с записями занятий, проводимых на курсах повышения квалификации в Гарварде. По ее замыслу, сторонние наблюдатели, просмотрев видеозаписи с выключенным звуком, должны были оценить эффективность преподавателей по их мимике и жестам. Для работы Амбади требовались записи продолжительностью не менее минуты каждая. Но когда она просмотрела кассеты, оказалось, что кадров, где преподаватель находится отдельно от студентов, набирается не больше чем на десять секунд. «Мне не нужны были студенты в кадре, поскольку их присутствие определенно оказывало влияние на оценки, — говорит Амбади. — Поэтому я заявила своему куратору: так, мол, ничего не получится». Но все получилось. Наблюдатели, просмотревшие десятисекунд-ные видеозаписи без звука, без труда оценили личностные качества преподавателей по вопроснику, включающему 15 пунктов. Когда Амбади урезала время показа до пяти секунд, были получены те же самые оценки. Они не изменились и тогда, когда психолог показала участникам всего две секунды фильма. В это сложно поверить, пока сам не посмотришь видеозаписи Амбади, как сделал я, и не поймешь, что восемь секунд разницы между самым длинным фильмом и самым коротким абсолютно ни на что не влияют. Все, что следует за первым моментально полученным впечатлением, — лишнее и ненужное. Скоропалительные суждения выносятся без раздумий. Но это, вне всяких сомнений, суждения: мы можем легко сформулировать свою мысль.

Следующий шаг Амбади повлек за собой еще более впечатляющий результат. Она сравнила моментальные суждения об эффективности преподавателей с оценками, данными их студентами по прошествии целого семестра. Корреляция между двумя категориями оценок, как установила психолог, оказалась на удивление высокой. После просмотра двухсекундной беззвучной записи наблюдатели приходили к тому же заключению относительно профессионализма незнакомых им преподавателей, к какому приходили студенты, целый семестр посещавшие их занятия.

«Она вырезала пятнадцать секунд видеозаписи, показывающей, как кандидат стучится в дверь, входит в комнату, пожимает руку интервьюеру, приветствует его и садится», — поясняет Бериьери. Как и Амбади, Прикетт попросила сторонних наблюдателей оценить кандидатов по их рукопожатию, руководствуясь теми же критериями, какими пользовались интервьюеры. Вопреки всем ожиданиям оценки наблюдателей и интервьюеров во многом совпали. «По девяти из одиннадцати характеристик, по которым оценивали кандидатов, наблюдатели достаточно точно предсказали исход собеседования, — говорит Бериьери. — Просто поразительно!»

Эти исследования позволили Амбади прийти к новым заключениям. В эксперименте в Университете Толедо интервьюеров обучали искусству проводить собеседования. Они не кропали отчеты впопыхах, а заполняли составленные по всем правилам подробные анкеты, разработанные таким образом, чтобы представить максимально подробную и беспристрастную оценку собеседования. И тем не менее их мнение не сильно отличалось от впечатления людей с улицы, судивших только по одному приветствию.

Вот почему Хади Партови, Стив Баллмер и я сошлись во мнении относительно Майерса. По всей видимости, людям не нужно хорошо знать человека, чтобы верить в то, что они его знают. Не имеет также особого значения и тот факт, что Партови составил свое мнение после часового допроса Майерса, я свое — после полутора часов дружеской беседы в кафе, а у Баллмера мнение сложилось после одного вопроса, заданного молодым человеком.

Берньери и Амбади полагают, что влияние первого впечатления предполагает наличие у людей особой иррациональной способности формировать глубокие суждения о других. В ходе экспериментов Амбади с целью отвлечения давала наблюдателям некую умственную задачу — например, запомнить последовательность чисел в процессе просмотра видеокассет, — но их суждения об эффективности преподавателей остались неизменными. Однако когда она попросила наблюдателей хорошенько подумать, прежде чем дать оценку, процесс стал давать сбои. Сознательное обдумывание все портит. «В этом процессе задействуются довольно примитивные мозговые структуры», — размышляет Амбади.

В первое мгновение мы получаем информацию, которая и является определяющей для понимания человеческого характера, ведь заключения, к которым мы приходим через две секунды, ничем особо не отличаются от заключений, к которым мы приходим через 20 минут или даже через целый семестр. «Вероятно, мы в состоянии моментально определять, является ли человек экстравертом, или оценивать его коммуникативные навыки, — говорит Берньери. — Видимо, эти ключи или сигналы очевидны и легко распознаваемы».

Берньери и Амбади говорят о существовании хорошей развитой формы человеческой интуиции. С одной стороны, отрадно об этом слышать, поскольку при встрече с незнакомцем мы, получается, можем сразу же узнать о нем нечто важное. Другими словами, мне не стоит беспокоиться из-за невозможности найти внятное объяснение своей симпатии к Нолану Майерсу: если подобные суждения формируются без участия сознательного мышления, значит, они не поддаются объяснению.

Но есть один момент, который не может не вызывать беспокойства. Я считаю Нолана Майерса воспитанным и приятным молодым человеком, однако за нашу короткую встречу я так и не понял, честен ли он, эгоцентричен ли, работает ли лучше в группе или сам по себе. Я не узнал ни об одной принципиально важной особенности его личности. Тот факт, что люди, видевшие одно только рукопожатие, приходят к тем же заключениям, что и люди, проводившие подробное собеседование, свидетельствует также о том, что первоначальное впечатление имеет слишком большое значение — оно окрашивает все дальнейшее восприятие.

Не пугает ли его график работы? О нет, ответил он, в школе он работал по 80-100 часов в неделю. «Волнуешься ли ты по поводу каких-то аспектов, в которых ты не очень силен?» — задал я следующий вопрос.

Его ответ прозвучал довольно резко: «Аспекты, в которых я не силен, или аспекты, в которых я не смогу разобраться? Думаю, вы это хотели спросить. Есть масса тем, о которых я не имею ни малейшего представления, но в которых при соответствующих условиях и соответствующем стимулировании я могу разобраться». В своих записях рядом с этой репликой я сделал пометку «Классный ответ!». Помню, как почувствовал легкое возбуждение, которое ты как интервьюер испытываешь, когда поведение собеседника совпадает с твоими ожиданиями. Поскольку с самого начала я решил, что Нолан мне нравится, в его ответе я услышал твердость и уверенность. Если бы с самого начала я решил, что он мне не нравится, то его ответ я бы воспринял как надменный и хвастливый. Первое впечатление представляется самореализующимся ожиданием: мы слышим то, что рассчитываем услышать. Интервьюер априори настроен на лучшее.

3

При знакомстве с Ноланом Баллмер, Партови и я делали прогноз. Мы смотрели на его поведение в нашем присутствии — как он говорил, как держался и как, казалось, мыслил — и делали выводы относительно того, как он может вести себя в иных ситуациях. Помните, я решил, что Майерс из числа тех, кому захочешь позвонить накануне важного экзамена. Прав ли я был, делая такой вывод?