Люся, которая всех бесила - Тата Алатова

были ее мозги? Кошмарный кошмар — стать нежитью — просто парализовал все умственные способности. Слишком долго она варится в этой круговерти с посмертиями.

— Истерика, — как бы даже обрадовался кимор. — Ну наконец-то. Нормальная баба, слава тебе господи!

— Так, — Ветров дернул уголком рта, раздраженный, — Люся, кто знал, что ты едешь к Вешникову?

— Да вся редакция! Мы с Носовым разругались, потому что у него вдруг появились дела и он не смог вместе со мной.

— Носов, значит. Дела вдруг появились. Понятно.

Ветров открыл дверь, крикнул видовикам:

— Оформляйте охранника… Люсь, ночью мы проведем обыск в редакции. И не вздумай кого-то из своих предупреждать. Даже Носова.

Она застонала.

Обыск в ее дорогой конторе!

В уютной, любимой и драгоценной!

Конец света.

— Я поеду с вами, — сказала она решительно, готовясь к отпору.

— Ладно, — согласился вдруг Ветров. — Только держись пока от меня подальше. Это сложно сейчас контролировать. Лучше тебе поспать пару часов, время есть. А показания завтра напишешь.

Люся молча ушла в спальню, легла в кровать и грустно обняла подушку.

Вот тебе марен!

В кино главные герои после опасности всегда радостно занимаются любовью среди трупов врагов на обломках взорванного здания.

А ей, значит, держаться подальше.

Ему, видите ли, сложно контролировать свою злость.

Она так и уснула — жалея себя изо всех сил.

Было уже совсем темно, когда Ветров легко постучал в дверь.

Свет падал из коридора, очерчивая его коренастую фигуру. Он оставался на пороге, не приближаясь.

В квартире было тихо.

— Половина десятого. Редакцию только что сдали на сигнализацию. Поздновато заканчивается рабочий день у твоих сотрудников.

— Это Носов. Он часто задерживается, — ответила она тихо, не шевелясь.

Просто лежала и, щурясь из-за коридорных светильников, разглядывала его фигуру на границе света и темноты.

— Люсь, мы можем поехать без тебя.

— Угу. Разнесете мне все.

— Ты как?

— Плохо. Я вдруг поняла, что убийство — не самое страшное, что со мной может произойти. Если маньяк меня все-таки прикончит, я обязательно стану русалкой, потому что буду очень и очень зла. И буду очень и очень хотеть мести. И тогда меня ждет казнь на рассвете. Умирать два раза хуже, чем один.

— Я доложил о произошедшем Китаеву. Запросил нормальную охрану, не чоповскую. Он выделил людей, правда, в реальную опасность не слишком поверил. Говорит — уж больно затейливо все, фотки, анонимка. Слишком маленький шанс, чтобы яг реально за осину схватился, больно шаткая конструкция.

— Нормальная конструкция, если ее ИИ моделировал. Математический просчет вероятностей.

— Так что вряд ли ты умрешь насильственной смертью… по крайней мере, не в этот раз. Не в моем расследовании.

Она фыркнула.

— Люсь, он собирается предъявить обвинение Крылову.

Тут она подскочила на месте, села, вся сонливость улетучилась в один миг:

— Великий Морж сбрендил? Решил натянуть сову на глобус? А фото с мертвой мной? При чем тут Крылов, он уже в СИЗО!

— Ну ты как будто не знаешь, как у нас дела закрываются. Китаев спешит закончить с серией, ему не терпится отчитаться наверх, что он молодец. У него же теперь дела партийные, великое будущее для внучки.

В голосе Ветрова явственно читалось отвращение.

И Люся его понимала.

— Это значит, что у нас не очень много времени, чтобы поймать Гриффина, — добавил Ветров.

— И мы теряем его зря. В моей редакции ты явно его не найдешь.

Он ничего не ответил, развернулся и скрылся в недрах квартиры.

Не найдет ведь?

В редакцию ее вез кимор Стас, потому что Люся все еще никак не могла собраться с силами настолько, чтобы сесть за руль.

Ей казалось, что из нее выпустили весь воздух.

Осталась только хрупкая, безвольная оболочка, похожая на сдувшийся шарик.

Фото ее мертвого тела.

Осина у горла.

Китаев, который не горел желанием бросить все на ее защиту.

Обыск в редакции.

Все эти события, нагромождаясь друг на друга, лишали опоры.

— Не, ну что сразу разрывать контракт-то, — ворчал кимор, — нормально же работали! А эти яги все с приветом, точно тебе говорю. Их хлебом не корми, дай кого-нибудь позащищать или поистреблять. В армии от таких сплошные проблемы были. А теперь что? Ну сбрендил один Коля на почве своей яганутости, а Варька третьего ждет! Всех нас подставил, гаденыш. Ну он молодой просто, нетерпеливый. Подвиги ему подавай… Змеев-то трехголовых теперь не осталось, так им повсюду зло мерещится. Блин, ну посоветовался бы. Я бы сразу его к начальнику отправил. Анонимка курам на смех. Нас же специально предупреждали — ни с кем не обсуждать этот заказ. И уж тем более не вступать в подозрительные контакты, особенно виртуальные. Реально Павел Викторович целую речь толкнул, когда Игоря взашей погнали. Помнишь Игоря? Он сливал инфу типа эфэсбэшникам, тоже дурилка вроде Коли. Понаберут, блин, по объявлениям. Привыкли бить баклуши на работе, охранять всякие склады и офисы, а тут живой человек, понимать надо!

— Хочешь работать на меня, Стас? — спросила Люся безжизненно.

Казалось, стоило закрыть глаза — и она провалится в бездонную кроличью нору.

— Не, ну ты баба вредная, но вроде ничего такая, без надрыва, — обстоятельно принялся размышлять вслух кимор. — Я вот терпеть не могу, когда истерят по любому поводу. А делать-то что?

— Всякое. Родителям помочь с переездом. За сестрой-ярилкой приглядеть.

— Ярилки, — кимор буквально выплюнул это слово, — хуже ягов. Я вот на свою старшенькую дочь смотрю и все думаю, а не из этих ли девчонка растет. Уж будто светится вся изнутри! И все ей развлечения подавай, игрушки да цацки. А Варька говорит, что у меня заскок. Раньше переходного возраста и не понять толком.

— Я свою сестру определила, когда ей пять исполнилось. Ярилок ни с кем не спутать.

— И как воспитывать ее, чтобы вертихвосткой не выросла?

— Как-как, — разозлилась Люся, припомнив Деда-Дуба, — как и всех. Наказывать, когда виновата, и хвалить, когда молодец. А не водить вокруг нее хороводы и не запирать под замок. Может, она у вас актрисой станет или художницей. Ярилы обычно талантливые.

— Ну-ну, — кимор вздохнул. — Посмотришь дочку-то?

— Не посмотрю. Какая тебе разница, какого она вида. Люби любую.

— Это ты хорошо сказала. Это правильно. Это мы сработаемся.

Люся сняла помещение с сигналки, открыла дверь, прошлась из кабинета в кабинет, включая везде свет, в приемной запустила кофемашину.

— Кофе? — спросила она у Ветрова.

Он опять стоял на пороге.

Дистанцировался.

Люся понимала, почему, но все равно злилась.

Ей нужно было быть ближе.

— Что сказал Китаев насчет обыска?

Ветров усмехнулся. Люся нахмурилась:

— Ты здесь вообще официально?

— В рамках оперативно-розыскных