Люся, которая всех бесила - Тата Алатова

врезать идиоту по яйцам.

Коля покорно сложился пополам, деревяшка покатилась по полу, и Люся зажала рану на шее обеими руками, с ужасом ощущая теплую кровь. Щелкнул ключ в замке, и сварливый охранник-кимор влетел внутрь:

— Что здесь… мать твою!

Дальше он все делал очень быстро: заехал смазанным движением не успевшему выпрямиться Коле, кинул Люсе шарф, чтобы она прижала его к ране, позвонил по телефону:

— Начальник, у нас ситуация.

— Да блин, будешь ты жить, царапина просто! Подожди, перекисью залью. Ну кровит, ну шея же, это же не голова! Голова — это кость. И черт меня дернул остаться сегодня на дежурство, не моя ведь смена! Вторые сутки за тобой, стрекозой, хожу! Ну бабки нужны, да ну нафиг такую работу, пойду охранником в супермаркет.

Кимор бухтел и бухтел, и у Люси кружилась голова.

— Как тебя зовут? — зачем-то спросила она.

— Да какая разница! Ну, Стас, допустим, тебе-то что.

Он прилепил пластырь к ее ране, отошел на шаг, любуясь результатом, сам себе одобрительно кивнул:

— Щас этот твой бешеный хахаль еще примчится… Возись с вами.

Яг Коля, уже пришедший в себя, молча сидел на стуле. Руки были закованы в наручники за спиной. Он выглядел подавленным.

Кимор подошел к нему и пнул ногой по голени:

— Эй, дурашка. У людей в венах кровь, у русалок — вода. Не мог палец девушке проколоть?

— Правда? — встрепенулась Люся. — Я раньше о таком не слышала.

— Потому что вы все двоечники и анатомию умертвий в школе прогуливали! Умертвия теряют видовые способности, это ты хоть помнишь? Перекинулась бы просто!

— Сам перекидывайся, — огрызнулась Люся. Однажды она уже опозорилась при Ветрове, ей хватило, спасибо.

— Про воду, — пробормотал Коля, — написано, что это не сразу. Через несколько недель только. А Люся умерла вчера.

— Да чтоб тебя, — выругалась она. — Тебе еще раз зарядить, чтобы ты понял, что я жива?

Хлопнула дверь — примчалась кавалерия. Поздновато, конечно, все злодеи уже повержены.

Ветров остановился на пороге, окинув взглядом гостиную.

Люсю в центре на табурете с пластырем на шее и в забрызганной кровью футболке. Понурого Колю в наручниках.

Недовольного кимора.

Осиновое древко на журнальном столике.

За спиной Ветрова маячили двое видовиков в форме.

— Подождите на кухне, — коротко велел он и закрыл перед ними дверь.

Прошел вперед.

— И что именно произошло? — спросил сухо.

От него исходила злость, черт. Люся сглотнула накатившую тошноту.

— Ты… тяжелый, — сказала она.

Ветров молча отошел от нее как можно дальше.

— Не, ну это нормально? — с пол-оборота завелся кимор. — Этот, значит, должен в квартире сидеть, в нормальных так сказать условиях, а я торчи как дурак на стоянке! Ну я и поднялся, чтобы поменяться. По чесноку же все должно быть, ну! Вторые сутки на дежурстве! Не, ну деньги нужны, конечно, Варька третьего ждет… Да блин, уйду в супермаркет!

— Дальше, — перебил его Ветров.

— Звоню, не открывают. А должны открыть! Объект же в квартире, ну. Потом девушка закричала, ну я за ключ. А она уже и без меня разрулила, ну. Коленом по колокольчикам. Больно, между прочим. На царапину пластырь налепил, все.

— Люся?

— Он сказал, что я русалка. Говорит, умерла вчера ночью, — тут Люся неожиданно для себя разревелась. — Махал своей деревяшкой… Но нормально махал, — добавила она честно. — Мол, если человек, то от осины ничего не будет.

— Нормально махал, а пластырь налепили?

— Это почти случайно вышло. Роковое стечение обстоятельств.

— Слушаю вас, Николай, — официальным и в то же время угрожающим голосом обратился Ветров к ягу. Люся невольно поежилась и обхватила себя руками.

— Фото в моем телефоне, — угрюмо пробормотал Коля, — в правом кармане.

Кимор достал у него из кармана телефон, приложил Колин палец для разблокировки, полистал папки.

— Херасе, — выдал глубокомысленное.

Люся нетерпеливо вытянулась, и кимор показал ей экран, прежде чем отдать телефон Ветрову.

Ничего такого.

Просто мертвая Люся — лежит на полу, глаза стеклянные, шея вывернута под неественным углом, губы синие.

«Только без обморока», — взмолилась она неизвестно кому, так резко ей поплохело. Кимор Стас вдруг достал из рюкзака бутылку воды, открутил крышку и протянул Люсе. Она жадно сделала несколько глотков.

Полегчало.

— Изумительная подделка, — оценил Ветров, листая фотки. — Откуда дровишки, Николай?

— Прислали ночью. Сообщение в мессенджере.

— «Вчера вечером Антон Вешников пригласил Людмилу Осокину в свой дом и там убил ее», — прочитал Ветров без всякого выражения.

— И мне так плохо стало, — заторопился Коля с объяснениями. — Думал, какая ужасная трагедия. Молодая, красивая, полная сил женщина! А если бы было мое дежурство, я бы ее спас? Позвонил ребятам на смену — а они мне: да нормально все с объектом. Да, пять часов проторчала вчера у этого Вешникова, вышла едва живая, за руль не смогла сесть, сразу уснула. Как так? Разве этому есть какое-то объяснение? И тут до меня дошла кошмарная правда: она стала нежитью. Вот почему была такой уставшей, смерть очень утомительна. И тут я подумал, что теперь Павел Викторович в страшной опасности, ведь они живут в одной квартире. Три способа узнать русалку: первые дни после смерти у нее меняются вкус к еде, а Люся вдруг захотела каракатиц. Она кажется очень соблазнительной — я все утро на нее таращился! Меня к ней так и тянуло, как магнитом. Ну, и люди лишаются сил возле нее — Павел Викторович сказал, что устал, как собака.

— Я тебя засажу, — скучно сообщил ему Ветров, — за самодеятельность. Нужно было сразу прийти ко мне, прежде чем верить анонимкам.

— Но вы же… но она же… А вдруг бы вы не поверили! А вдруг бы защищать начали, как в романе про Жуля и Ромэну. Ну, где героиня стала русалкой, а герой ее так любил, что прятал в своем доме, медленно умирая! Опять же фотографиии… Кому бы пришло в голову такой ужас подделывать? Я даже не подумал, что это может быть фейком, потому что просто за гранью добра и зла такое. Живого человека мертвым выставлять, — и Коля обессиленно всхлипнул.

— А как тебя ко мне тянуло? — заинтересовалась Люся. — Сексуально?

Ветров наградил ее тяжелым взглядом.

Ну интересно же!

В кои-то веки Люся приглянулась ягу, а он сразу — засажу!

Жизнь ужасно несправедлива.

— Я же не собирался сразу насмерть, — пролепетал Коля, — хотел проверить сначала…

— Коленька, — ласково проговорила Люся, не глядя на Ветрова из принципа, — у меня вся мебель из осины. И стол, за которым мы обедали, тоже.

Тут она нервно расхохоталась, осознав нелепость своих страхов о том, что стала русалкой и не заметила. Где