Враг невидим - Юлия Федотова

Поворот… Ещё поворот… Повороты особенно опасны. Вряд ли убийца рискнёт просто выйти навстречу, рассчитывая на своё умение отводить глаза. Он должен понимать, что против опытного офицера такой приём может не сработать. Поэтому удар, ско рее всего, нужно ждать из-за угла. Или с дальнего расстояния… Хотя, нет. Преступник умён, он не станет повторять ту же ошибку, что допустил с Фаунтлери. Бессмысленно метать одиночную стрелу или нож в того, кто умеет их отводить. Значит, ближнего боя не избежишь, и внезапное нападение из-за угла – это самое умное, что убийца может предпринять… Нет. Не самое. Ещё умнее – выбрать себе другую жертву, не способную дать отпор…

Поворот… Чисто!

…Да. Можно поискать подходящего мальчишку в деревне. А если крови должна прилиться непременно в пределах школы? Тогда… Гаффин!

Шайтан-шайтан! Как он мог не подумать про Гаффина! Совсем молодой парень, нежный и слабый, как девушка, безобидный, как кролик! К тому же очень чудной. Все жертвы школьного уби йцы – люди со странностями, Огастес как нельзя лучше вписывается в их компанию… Да жив ли он ещё?!

Движимый дурным предчувствием, Веттели поспешил в правое крыло, к кабинету словесности.

Поворот… Лестница… Поворот…

Предчувствие не обмануло. Только к Огастесу Гаффину оно никакого не имело отношения.

Убийца был рядом. Поджидал за мощным выступом стены, поделившим первый этаж правого крыла на две неравные части: меньшую – учебную, и большую – жилую. Расчет был верным: совершая положенный обход школы, дежурный учитель, рано или поздно, обязательно пройдёт мимо, этого места ему никак не миновать.

Веттели явственно ощущал чужое присутствие и исходящую от него угрозу, и двигался им навстречу, стараясь казаться расслабленным и беспечным. Это было не так уж трудно – он в самом деле почти не волновался. Кто предупреждён, тот вооружён; удар не будет внезапным, он сумеет его отразить.

… Пять шагов до врага…четыре… три… два…

– О! Берти! Ты Саргасса не ви…

– НАЗАД!!!

Он ничего, ничего не мог поделать! Он не успел. Нельзя отвести пулю, которая летит не в тебя.

Скрипнула белая дверь, украшенная красной пиявкой Диана Кехта. На пороге изолятора для мальчиков появилась Эмили, радостно шагнула ему навстречу…

– НАЗАД!!!

Миг – и она лежит навзничь, из развороченной глазницы торчит грубая рукоять огромного мясницкого ножа, алые струи стекают к виску.

Мир вокруг перестал существовать.

Преступник мог бы открыто подойти к застывшему над её телом Веттели и убить его хоть десять раз. Зачем, зачем он этого не сделал?

…Сколько-то он просто стоял и смотрел. Потом колени ослабли, он медленно опустился рядом. Не тормошил, не кричал, не звал, ни на что не надеялся. Война научила его безошибочно отличать мёртвое от живого.

Жизнь кончилась. И её, и его тоже. В ней больше не осталось смысла. Осталась только боль, рвущая душу в кровавые клочья. И рукоять метательного ножа, ещё горячая в его похолодевшей ладони. Один удар – и не будет больше боли. Не останется вообще ничего…

– А-а-а! Не-ет! Не смей!!! – Гвиневра вынырнула откуда-то из тьмы, сомкнувшейся вокруг, она металась перед его лицом, как мотылёк в пламени свечи, визжала и плакала, и колотила его кулачками, во что придётся, висла на руке, кусала за пальцы, мешая сделать последний, спасительный удар. – Не смей, слышишь! Не вздумай! Желание! Я должна тебе желание! Загадывай, идиот несчастный!

До его меркнущего сознания не сразу дошёл смысл её слов.

– Что? ТЫ МОЖЕШЬ ЕЁ ОЖИВИТЬ?!! – рука с ножом медленно опустилась, пальцы чуть разжались.

– Не могу! Это дано только богам! И то я не верю!

Пальцы сжались, рука пошла вверх…

– Стой! ВРЕМЯ!!! Я изменю время! Верну вас назад, ты получишь шанс её спасти! Согласен? Решай скорее, пока никто другой не увидел её мёртвой! Иначе всё пропало!

– Согласен!!! Действуй!

– Подожди! – личико феи было отчаянным и страшным. – Просто так – не могу! Это древняя магия, за неё всегда приходится платить!

– Всё отдам!!! – что-то подсказывало Веттели, что речь идёт не о деньгах. – Душу, жизнь – что хочешь!

– А ЕЁ?! – Гвиневра уже рыдала в голос. – ЕЁ ты готов отдать?.. Не понимаешь? Она будет жива, но больше не будет твоей! Она полюбит другого! Она будет счастлива с ним, а вашу любовь забудет, как и не было. И напомнить никто не сможет – она просто не услышит. И ни каким колдовством не исправишь…

– СОГЛАСЕН!!! Лишь бы жила!

Поворот… Лестница… Поворот…

Убийца уже рядом, поджидает за выступом стены. Медлить нельзя, счёт идёт на мгновения, ко всем ракшасам осторожность!

Пять шагов до врага…четыре… три… два…

Скрип двери…

– НАЗАД!!!

Прыжок, боль обжигает кожу у виска, падает навзничь сбитая с ног Эмили, он валится сверху, капает кровью ей на лицо. Топот ног по коридору – это убегает убийца…

УСПЕЛ!!!

… Веттели сел, помог подняться Эмили, похоже, она здорово приложилась затылком о порог. Ничего, главное – жива.

– Норберт? Что случилось? Э, да у вас кровь!

У «ВАС»???

Нет, он не ослышался. Они перестали быть на «ты». И нежности в её взгляде больше нет, только обычное профессиональное участие.

– Ерунда, Э… мисс Фессенден. Царапина, даже не больно.

Конечно, не больно. Не чувствуется. Заглушает другая, действительно страшная боль.

– Ерунда – не ерунда, а обработать надо, иначе зальёте кровью весь этаж. Это же фасция, в ней полно кровеносных сосудов. Не пришлось бы зашивать… Идёмте-ка в кабинет, убийца всё ра вно уже сбежал, пока мы с вами… гм… валялись.

Та же Эмили – весёлая, ироничная, решительная… но больше не его. Чужая.

Она смывала губкой кровь с его шеи, прикладывала салфетки и лёд, потом всё-таки взялась за иглу: «Ничего страшного, всего три шва. Вытерпите? Держать не надо?» В ответ он только головой покачал. Ему было бы безразлично, даже если бы на куски резали. Эмили осталась жива, и мир вокруг продолжал существовать, но сделался призрачным и тусклым, как ста рая, выцветшая фотокарточка, как затёртая ластиком картинка.

– Вот и всё, – объявила она, наклеив пластырь, и полюбовавшись своей работой. – Можете идти. Вечером загляните к доктору Саргассу, пусть проверит шов. Я его предупрежу.

– Спасибо, мисс Фессенден, – Веттели притворился, будто улыбается, и она поверила, бодро улыбнулась в ответ.

Мир жил дальше без него.

Что-то происходило вокруг. Ведьма с гоблином вернули из эвакуации учеников, взбудораженных чудесами другой стороны, они наполнили Гринторп обычным шумом и суетой. Объявился инспектор Поттинджер, рыскал по школе, допрашивал кого попало. Где-то рядом скрывался убийца, так и не пойманный «на живца», ждал своего следующего часа.

Только Веттели больше ни до чего не было дела. Он лежал на постели, лицом вниз, и думал: вот она, расплата! Вот почему боги сохранили ему жизнь в этой войне – одному из це лого выпуска. Они видели: какой смысл лишать человека того, что он не ценит ни в грош? Такая потеря не станет для него наказанием. Отбирать надо самое дорогое, чтобы с болью, с кровавыми слезами. А если он один на всём свете, и жизнь его пуста, и взять с него ровным счётом не чего? Ну, значит, надо ему сначала что-то дать…

И боги послали ему мисс Фессенден, чтобы было, что терять. Наверное, он заслужил такой кары. Боги мудры и справедливы. Вот только кто придумал называть их «добрыми»?..

…Гвиневра бестолково кружилась над ним, всхлипывала, терзалась и уговаривала поесть. Потом отчаялась и призвала ведьму.

Сначала Агата просто сидела рядом, гладила по затылку, потом сказала тихо:

– Перестань, мальчик, так нельзя. Надо жить дальше.

– Зачем? – ответил он равнодушно. – Не хочу.

– Вот видишь! – трагически простонала Гвиневра. – Он так и будет лежать, пока не умрёт от душевной тоски! Уж я-то знаю!

– Глупости, – возразила мисс Брэннстоун без особой уверенности в голосе. – Люди по соб ственному желанию не умирают.

– Зато тилвит тег – сплошь и рядом! – вскричала фея запальчиво. – Это их излюбленный способ расставаться с жизнью: решил, что хватит с него, уткнулся носом в стену – а дней через пять его тело уже запихивают в погребальное дупло! История знает тому множество примеров. Уже на моей памяти зачах несчастный лорд Лоэргайр, брошенный своей возлюбленной леди…

Дослушивать душещипательную историю про лорда Лоэргайра напуганная ведьма не стала – поспешила за доктором Саргассом. Тот явился на зов, и тратить время на разговоры не стал: перевернул Веттели на спину, вытряхнул из свитера, осмотрел, сокрушённо покачивая головой: «Ах, как не вовремя! Хоть бы на неделю попозже!». Чем-то напоил, что-то вколол в плечо.

– Ну, вот, теперь остаётся только ждать и следить. Не думаю, конечно, что исход будет летальным… Впрочем, кто её знает, эту старшую кровь? Сам ни разу не наблюдал, но несколько посмертных эпикризов читать приходилось.

…Некоторое время Веттели продолжал лежать, безучастно глядя в потолок, пока не заснул. А когда проснулся, мисс Брэннстоун вручила ему стопку учебников и кипу непроверенных те традей.