Шрамы и песни (ЛП) - Кристина Золендз

Я одарил Алекса улыбкой.

— Все нормально, не парься. А теперь, предатели вы такие, валите отсюда. Мне надо поговорить с Леа, — шутливо сказал я.

Они вышли, и я закрыл за ними дверь. И, не оборачиваясь, сказал ей:

— Сегодня утром я застал ее крадущейся из спальни Итана. Объясни мне, какого хрена происходит, Леа.

— Понятия не имею, Шейн. Она сломлена. Шейн, она заперлась у себя в спальне и до вчерашнего дня, пока мы не заставили ее побеседовать с детективами, не выходила оттуда. А затем, Коннер, Итан и я уговорили ее сходить в бар. И я не знаю, что там у них с Итаном. Знаю только, что она узнала до того, как впала в кому, что ты, Шейн, был тем самым ангелом, которого она разыскивала более двух тысяч лет, но больше ты им не являешься. Поэтому это ты объясни мне, что происходит. Она думает, что ее ангел ушел от нее, это так, Шейн?

Я ответил на ее умоляющий взгляд.

— Ты должна понять, Леа. Я не ангел. Я — Шейн. Тем, кем я когда-то был, я пожертвовал, ради нее. И я бы никогда не ушел от нее.

— Святое дерьмо, — улыбнулась она. — Тогда чего, черт возьми, ты ждешь? Пойди к ней и расскажи все.

— Да, Леа, конечно. И встану в конце очереди, ведущей к ней в спальню. Займу себе местечко сразу за Итаном. Кроме того, я не могу ей рассказать.

— Вроде той очереди, в которой, как она думала, ей надо отстаивать к тебе. И почему ты не можешь рассказать?

— Мне не позволено. Конец истории.

К черту все это. Ради нее я отказался от всего. А она вручила себя Итану. Я выскочил из своей комнаты и побежал прямо к ней домой, и всю дорогу Леа вопила на меня.

Быстро пробежав по коридору, я пнул ногой ей в дверь. Сильно. Было чертовски больно. Так что же я сделал в итоге? Ударил еще трижды. Ну да.

— Открой дверь, Грейс! — От крика горло защипало как после кислоты. Далее я начал колотить в дверь кулаком. Ну вот и все, настала пора заканчивать с этой девушкой, я...

Дверь ее спальни распахнулась.

Ах. Мне стало нечем дышать.

Я пытался отвести от нее взгляд. Клянусь вам, пытался. И я искренне поверил, что если бы мне удалось, мои глаза бы выпрыгнули из моей чертовой башки. Черт возьми, от ее вида у меня дыхание сперло. Я руками схватился за косяк, костяшки пальцев побелели. Пришлось всеми силами перебарывать себя, чтобы не наброситься на нее и не прижаться к ее губам. Она. Стояла. В. Нижнем. Белье.

Глаза медленно путешествовали по ее бесконечно длинным обнаженным ногам. Пульс ускорился втрое, когда ее кожа покрылась мурашками. Мой взгляд прошелся по внутренней поверхности бедер, затем задержался на треугольнике черных кружевных трусиков. У меня руки зачесались от желания сдвинуть эту кружевную тряпочку и ощутить ее вкус, погружать язык глубоко внутрь нее, пока она не начнет выкрикивать мое имя. Только мое, и ничье больше. Мой взгляд продолжил свое путешествие по ее телу — по обнаженному животу, к холмикам полной груди, которую крепко обхватывал крошечный кружевной лифчик. Розовые, безупречные соски выпирали сквозь кружево. По челюсти прошла болезненная судорога от желания обхватить их и прикусить. Когда мой взгляд, наконец, добрался до ее глаз, мое дыхание стало тяжелым, глаза широко распахнутыми, а эрекция пульсировала внутри джинсов.

— Ах, — единственное, что смогло вылететь из моего проклятого рта. В теле крови не осталось — она вся хлынула в член. Мне показалось, что я упаду вперед под его тяжестью.

Она уперла руки в бедра.

— То есть, ты ломился в мою дверь руками и ногами для того, чтобы сказать... «ах»? — Ее. Улыбка. ПЬЯНИЛА.

Она переспала с Итаном. Она переспала с Итаном. Она переспала с ИТАНОМ. НЕ ПРИКАСАЙСЯ К НЕЙ! Мое тело подалось внутрь ее комнаты, и мне пришлось крепче вцепиться руками, удерживая себя на месте.

— Группа собирается завтра... в одиннадцать... в студии, — хрипло прошептал я. Больше ничего не сказал; просто смотрел ей в глаза и ерошил волосы, жалея, что ее первым мужчиной стал не я.

Леа подошла к нам, хихикая, чем смогла предотвратить мое окончательное превращение в осла, ведь я уже собирался протянуть руку и коснуться ее. Я взглянул на по-идиотски улыбающуюся Леа и рванул по коридору подальше от Леа и от стоящего рядом с ней в дверях чистейшего, срывающего крышу, черноволосого оргазма. И, кажется, убегая, я рычал. Мда.

Остаток дня и большую часть ночи я провалялся пьяным в своей гостиной, вместе с играющими в видеоигры Алексом и Коннером. Ну ладно, не просто пьяным, а бухим в хорошую такую какашку.

Из тех часов своей жизни я запомнил всего пять вещей, которые никогда не захочу повторить:

1) Почему-то я ел шоколадку в форме пениса. Было вкусно.

2) Носовое пивотечение у Алекса. Дважды.

3) Я в подробностях описывал Алексу, какие мягкие губы у Грейс. После чего нарисовал ему подробную схему, чтобы было понятнее.

4) Я спрятал все трусы Такера в своей морозилке. Правда, сперва засунул их под кран, чтобы сделать их симпатичными и мокрыми.

5) И в какой-то момент у меня состоялся разговор с Алексом и Коннером, выглядящий вот так:

— Так, ладно, заткните варежки на минутку, это очень-очень важно. Нам нужен тот, кто свозит нас в Тако Белл. (Алекс пьяно тянет руку.) Щас, не-не, ты не можешь везти нас. Ты бухой. Так что слушайте, тому, кто доставит нас в Тако Белл... я куплю, что он захочет... да хоть тачку. (Алекс снова тянет свою пьяную лапу.) Алекс, хочешь буррито? Буррито? Буурррриттттооооо, вау. Какое клевое слово. Я оплачу бензин. (Коннер бормочет что-то невнятное.) А просто... да заткнитесь вы... если я не попаду в Тако Белл, вы встретитесь с той частью меня, которую точно не хотели бы видеть. Знаю, вы думаете, что это все шутки, но я говорю серьезно. Мне нужно... мне нужно гребаное буррито. Из Тако Белл.

На утро я проснулся с Алексом, сопящим у меня на плече, и в окружении, чтоб мне провалиться, если вру, пятидесяти четырех завернутых буррито из Тако Белл плюс еще массы полусъеденных.

И я не помню, как ел хоть один из них.

Голова раскалывалась, и все тело ныло, но я все равно переоделся для бега и заставил себя побежать с Коннером через Центральный парк. Мы вернулись в квартиру Леа, как делали каждое утро, чтобы выпить кофе или воды. И я молился, чтобы Грейс еще спала.

Потный как черт, я прислонился к кухонным шкафчикам и со скоростью света опустошил целую бутылку воды. Мне хотелось убраться оттуда до того, как проснутся девушки.

Стоило сделать последний глоток, как на кухне появился мой криптонит. На ней была старая рубашка в клетку на пуговицах, которая сползала с плеч и едва прикрывала зад. А затем, вот только представьте, что она вытворила? Она в своих домашних тапочках встала на цыпочки и потянулась за кофейной чашкой, и эта рубашка задралась, открывая такой вид, от которого мои чертовы колени подогнулись. Черт, она была идеальна, и я едва себя контролировал от того, чтобы завладеть этой задницей и похоронить себя внутри... Мои представления прекратились, когда я получил локтем в живот от Коннера, который ржал над моим выражением лица. Скорее всего, я выглядел так, словно занимался с ней сексом наяву. Кинув свою пустую бутылку воды в мусор, я выбежал оттуда, рыча. Да-да, в последнее время я многовато рычу, если она поблизости.