Фюрер как полководец - Николай Баженов

Все эти факты говорят о том, что весной 1942 г. власти СССР всерьез опасались применения Гитлером отравляющих газов, и на то были веские основания.

Немецкий химический арсенал, имевшийся к этому времени, действительно поражал воображение. Помимо бомб и снарядов, на вооружении имелись химические мины, фугасы, ручные гранаты, шашки ядовитого дыма и даже специальные машины для распыления ядовитых газов и заражения местности. То есть в принципе к удару было все готово. Однако отдать роковой приказ Гитлер так и не решился. И не последнюю роль в этом сыграли союзники. Британское правительство, которое узнало о приготовлениях Германии от разведки, открыто заявило, что, в случае чего, нанесет ответный удар.

29 марта 1942 г. Сталин писал Уинстону Черчиллю: «Выражаю Вам признательность советского правительства за заверение, что правительство Великобритании будет рассматривать всякое использование немцами ядовитых газов против СССР так же, как если бы это оружие было направлено против Великобритании, и что британские военно-воздушные силы не преминут немедленно использовать имеющиеся в Англии большие запасы химических бомб для сбрасывания на подходящие объекты Германии» [80] . При этом Сталин настойчиво торопил Черчилля – «выступление Британского Правительства с указанным выше предупреждением Германии следовало бы произвести не позже конца апреля или начала мая» . Вождь также намекнул на нехватку у него «средств ответного химического удара» , в ответ на что премьер-министр предложил Сталину в качестве союзнической помощи отправить с ближайшим конвоем тысячу тонн иприта и столько же хлора.

12 мая Черчилль выступил по радио, заявив на весь мир, что если немцы осмелятся применить химическое оружие против русских, то он отплатит Германии тем же, сбросив тысячи тонн химических бомб на немецкие города. Эта речь произвела большое впечатление на немецкое население и нацистское руководство. Возможно, именно это и заставило Гитлера отказаться от химического удара.

Газовая атака в катакомбах

8 мая 1942 г. 11-я немецкая армия перешла в наступление на Керченском полуострове. Несмотря на численное превосходство советских войск, немцам удалось быстро прорвать оборону и уже 16 мая вторично захватить Керчь. Войска Крымского фронта, оборонявшие город, в спешке эвакуировались на Таманский полуостров. Однако часть войск, а именно остатки 83-й бригады морской пехоты, Ярославского авиационного училища, Воронежского училища радиоспециалистов и других частей – всего около 13 тысяч человек, прикрывавшие отход и переправу главных сил, оказалась отрезанной на побережье. Вместо того чтобы сдаться, эти войска вместе с частью мирного населения укрылись в оказавшемся поблизости (5 км от Керчи) подземелье.

Речь идет о т. н. Аджимушкайских каменоломнях. Они представляли собой разветвленную многокилометровую сеть шахт и тоннелей, в которых еще в древности велась добыча известняка.

Каменоломни, или катакомбы, как их принято называть, делились на две большие части: Центральные, оборону которых возглавил полковник П. М. Ягунов, и Малые, где командование взяли на себя подполковник А. С. Ермаков и старший лейтенант М. Г. Поважный. С точки зрения обороны подземелье было очень удобным: длинные лабиринты, множество выходов на поверхность. Единственный недостаток – нехватка воды. Именно из-за этого защитникам приходилось постоянно совершать вылазки и вступать в перестрелки с патрулями противника. Поначалу немцы ограничились выставлением проволочных заграждений и взрывом нескольких входов, потом было принято решение применить химическое оружие…

Участник обороны катакомб А. В. Белов вспоминал: «В ночь на 25 мая у входов в каменоломни немцы установили какие-то машины, и по коридорам заструился дым, пахнущий хлором. Он был ядовитым… Очень у немногих были противогазы, другие пытались дышать через влажные тряпки. Это помогало. У меня был противогаз, я не успел его надеть, и в гофрированной трубке скопился газ. Я начал задыхаться. Спас товарищ, накрыв себя и меня плащ-палаткой. Мы упали в какую-то яму.

К вечеру газ рассеялся. Мы вышли из ямы и направились к выходу, чтобы подышать немного свежим воздухом. Перед глазами открылась ужасная картина. Повсюду трупы людей в различных позах» .

Потери оборонявшихся в результате первой атаки были огромны. Только в одном батальоне погибли 824 человека. Это лишний раз показало, что наибольший эффект достигается при внезапном и массированном применении химического оружия, как это неоднократно случалось в ходе Первой мировой войны.

После первых газовых атак остатки мирного населения покинули подземелья, однако красноармейцы продолжали обороняться. От газов спасались, уходя в глубь катакомб, прячась в ямах, и даже строили в тупиках примитивные газоубежища. Выживший участник обороны С. С. Шайдуров вспоминал: « Стены этих убежищ возводили из камня, перекладывая швы кладки плащ-палатками и тряпками, которых много оставалось после того, как гражданское население вышло наружу» . Постепенно оборонявшиеся выявили подземные течения воздуха и определили, в каких секторах было безопаснее всего находиться во время газовой атаки. В общем, выживали как могли.

По всей вероятности, немцы применяли в керченских катакомбах слабые отравляющие вещества, в основном фосген. Этот уже устаревший газ обладал не очень высокой токсичностью и вызывал смерть только при вдыхании значительного количества. При этом наступал отек легких и удушение. Примени они хоть раз табун, никакие «газоубежища» из тряпок, естественно, не помогли бы. Иногда применялся также хлор, который, в отличие от бесцветного фосгена, был хорошо виден в воздухе. Участник обороны Ф. Ф. Казначеев потом делился впечатлениями: «Вот он, этот зловещий газ. Он ползет снизу, извивается кольцами, стелется над полом длинного коридора… Ползет желто-коричневая лавина, как густая туча… При тусклом свете видно, как газ идет волнами, накачивается». Хлор и фосген были тяжелее воздуха, поэтому хорошо подходили для боевого использования именно в подземельях.

Наиболее интенсивные газовые атаки имели место с 25 мая по 1 июня. В эти дни пуски отравляющих веществ в каменоломни происходили по три раза в сутки. Затем интенсивность уменьшилась.

Ряды защитников постепенно таяли, и 30 октября 1942 г. немцы окончательно захватили катакомбы, взяв в плен нескольких живых защитников. Из примерно 13 тысяч человек, спустившихся в катакомбы в мае, после 170-дневной осады уцелели только 48. В данном случае химическое оружие доказало свою эффективность, а химвойска получили большой практический опыт. Тут надо отметить, что защитники подземелья фактически были партизанами, так как находились в глубоком немецком тылу. Поэтому действия немцев не подпадали ни под какие конвенции и нормы международного права. Последующие советские заявления о «зверской расправе» и «преступлении против всего человеческого» были все же преувеличением. Следует сказать, что затем на Нюрнбергском процессе советские обвинители даже не упоминали об этих событиях. Сведения о «нескольких тысячах» мирных жителей, якобы находившихся в каменоломнях, тоже являются преувеличением. По современным данным, там укрывались несколько семей коммунистов из Керчи и евреи, в общей сложности не более 200 человек.

Тем временем 28 июня началась операция «Блау», и германские войска снова перешли в наступление, к осени выйдя к Волге и к кавказским перевалам. В Африке танки Эрвина Роммеля достигли окрестностей Нила. В этих условиях вопрос о применении химического оружия на время потерял свою актуальность.

Скрытая угроза

Однако после высадки союзников в Марокко и Алжире и катастрофы под Сталинградом ситуация опять изменилась. Сторонники радикальных мер в командовании Вермахта снова подняли головы. Гитлер тоже заколебался. Имеются сведения, что фюрер отдал приказ готовиться к химическому удару на Восточном фронте 1 апреля 1943 г. Атака должна была начаться с массированного обстрела Ленинграда, бомбардировки Мурманска, Курска и других целей.

В марте 1943 г. Верховное командование Вермахта издало приказ об обязательном ношении противогазов всеми солдатами. Инструктаж по ведению химической войны, невзирая на положение на фронте, следовало проводить дважды в неделю. Попавший в плен к русским обер-ефрейтор Пауль Плевик рассказал: «Я лично видел в конце марта снаряды с желтыми, синими и белыми полосками. Мне сказали, что это химснаряды… Солдаты в разговорах между собой объясняют это тем, что Германия, возможно, в скором времени применит на Восточном фронте отравляющие вещества».

Время от времени советские войска во время наступления захватывали склады с химическими боеприпасами. Так, в феврале в районе Курска на артиллерийском складе были обнаружены почти 700 150-мм снарядов с фосгеном и 6200 80-мм мин с дифосгеном, а также бронебойно-трассирующие пули, снаряженные 17 мг хлорацетофенона.