Фюрер как полководец - Николай Баженов

Однако и это оружие не стало самым страшным в арсенале Третьего рейха. Выдающийся немецкий химик Ричард Кун в 1944 г. сумел добыть желтоватую жидкость, слегка пахнущую камфарой, и дал ей название – пинаколилметилфторфосфанат, или пинаколиловый эфир фторангридида метилфосфоновой кислоты. Вскоре вещество получило короткое название «зоман». В ходе испытаний выяснилось, что новое оружие по характеру поражающего воздействия аналогично зарину, но при этом гораздо токсичнее его [72] .

Преимущество зарина и зомана перед табуном заключалось не только в большей ядовитости, но и в простоте производства. При желании в короткие сроки было возможно произвести тысячи тонн обоих веществ.

«Зарвавшиеся озверелые немецкие фашисты»

Впрочем, пока блицкриг развивался успешно, фюрер не столько сам подумывал о применении оружия массового поражения, сколько боялся, что это в отчаянии сделают его противники. Особенно немцы опасались химического удара со стороны Красной Армии. Поэтому перед операцией «Барбаросса» Вермахт тщательно готовился к возможной химической войне.

25 марта 1941 г. Гальдер записал в дневнике:

«Вагнер (генерал-квартирмейстер):

А) Доклад об обеспеченности химическими боеприпасами:

К 1.6. мы будем иметь 2 млн химических снарядов для легких полевых гаубиц и 500 тысяч снарядов для тяжелых полевых гаубиц. Заряды различной окраски и маркировки для химической войны имеются в достаточном количестве. Необходимо лишь наполнить ими снаряды, о чем дано распоряжение. Со складов химических боеприпасов может отгружаться: до 1.6. – до шести эшелонов химических боеприпасов, а после 1.6. – до десяти эшелонов в день.

Для ускорения подвоза в тылу каждой группы армий будут поставлены на запасные пути по три эшелона с химическими боеприпасами. Подготовка эшелонов для химических боеприпасов в Германии будет поставлена в зависимость от наличия запасных путей в распоряжении начальника службы военных сообщений.

Б) дегазация: стационарные дегазационные станции на границе. 19 дегазационных рот (по одной на каждую армию, одна в Норвегии, две в Румынии, семь в резерве генерал-квартирмейстера). Предложение о придании дегазационных рот танковым группам отклоняется».

В записи от 21 мая также упоминается подготовка к химической войне: «Трудности с соблюдением инструкции по безопасности при стрельбе из химических минометов. В каждом дивизионе химических минометов теперь имеется по одной батарее новых минометов «Небельверфер» с дальностью стрельбы порядка 6 км. Подготовка службы дегазации. Порядок передачи сведений о противнике в системе химической службы. Использование собак в химической разведке…»

Основными средствами доставки химических боеприпасов непосредственно на линии фронта, в случае чего, должны были стать полевые 105-мм гаубицы и упоминавшиеся выше шестиствольные реактивные минометы. Для обстрела тыловых объектов предполагалось использовать 150-мм и 210-мм гаубицы.

Во время начавшегося победного наступления Вермахта в России немцы тщательно изучали готовность Красной Армии к химической войне. Велась статистика наличия противогазов у пленных красноармейцев. Результаты докладывались генералу химических войск. Гальдер 11 июля писал в дневнике: «Изучение захваченных русских противогазов и средств химической разведки» . При этом химические подразделения – дегазационные дивизионы, имевшие в своем составе по батарее тяжелых метательных установок, использовались не по назначению, но имели инструкции при первой же необходимости действовать по специальности. Впрочем, и в пекло боев они тоже не бросались.

В противостоявшей Вермахту Красной Армии химические подразделения тоже использовались не по назначению. Химиков из полковых взводов и дивизионных рот химзащиты брали для пополнения стрелковых соединений, использовали для комендантской службы. Из химических подразделений постоянно изымались автомашины, приспособленные для дегазационных работ. Начальники химслужбы нередко заменяли выбывших из строя командиров, исполняли обязанности офицеров штаба.

В связи с этим в середине августа Сталин даже издал специальный приказ, в котором говорилось: «Зарвавшиеся озверелые немецкие фашисты готовятся к применению отравляющих веществ против Красной Армии. Применением этого чудовищного оружия они намереваются застать нас врасплох… Самым решительным образом пресекать недооценку химической опасности» .

После этого была проведена реорганизация подразделений химзащиты. К 1 сентября были сформированы 39 отдельных батальонов химической защиты (ОБХЗ) центрального подчинения [73] . Эти подразделения было запрещено использовать не по назначению [74] .

Гитлер опасался, что, находясь на грани катастрофы, русские применят запрещенное оружие. В беседе со своим окружением в ночь на 18 октября он признался: «22 июня перед нами отворилась дверь, и мы не знали, что находится за ней. Мы должны были опасаться газовой войны, бактериологической атаки. Тяжелая неопределенность схватила меня за горло» .

А что же русские?

В действительности русские не только не собирались первыми применять отравляющие вещества, но, наоборот, панически боялись, что это сделают немцы.

8 июля командующий Западным фронтом генерал Павлов издал приказ № 07сс «О приведении в боевую готовность средств противохимической и санитарно-химической защиты». В нем, в частности, говорилось: «Все случаи применения противником отравляющих веществ тщательно расследовать и только достоверные данные доносить в штаб фронта» .1 августа 1941 г. член Военного совета Западного фронта Н. А. Булганин сообщил в Госкомитет обороны: «Авиация противника полила жидкостью 1-й батальон 568-го стрелкового полка, загорелась политая жидкостью трава и рожь, в результате сгорело до 50 красноармейцев… выслан химик для определения состава жидкости ». Анализ показал, что жидкость являлась воспламеняющейся смесью и к химическому оружию отношения не имела.

Через пять дней на позициях артиллерийских батарей 166-й стрелковой дивизии 19-й армии разорвалось несколько мин, выпущенных германскими минометами. После разрывов образовалось желто-белое облако дыма. Артиллеристы подумали, что противник применил химическое оружие, и надели противогазы. Однако впоследствии выяснилось, что мины были начинены фосфором и являлись зажигательными.

25 августа член Военного совета 19-й армии И. П. Щелканов сообщал командованию: «В районе Поченово захвачен подбитый огнеметный танк противника… В задней части танка шашкодержатель на пять шашек. Шашки, по-видимому, ядовитого дыма. Танк направлен на станцию Вадино с последующей эвакуацией на станцию Очаково». Однако опасения снова не подтвердились.

Сообщения о мнимом применении немцами химического оружия появлялись и в дальнейшем. Так, в директиве по тылу Юго-Западного фронта № 00949 за 20 октября 1941 г. говорилось: «Строго секретно. На Ленинградском фронте противник применил отравляющие вещества слезоточивого действия. Не исключена возможность применения противником отравляющих веществ и против войск Юго-Западного фронта… В связи с этим надлежит держать во всех тыловых частях и учреждениях в постоянной боевой готовности службу ПХО» .

Выпуск химических боеприпасов не прекращался, несмотря на тяжелое положение на фронте и нехватку ресурсов и рабочей силы. 12 августа 1941 г. Госкомитет обороны издал секретное постановление № 470сс «О снаряжении артхимснарядов, авиахимбомб, химических мин и ампул в августе и сентябре 1941 г.». Согласно ему, химические заводы Дзержинска, Воскресенский комбинат и другие предприятия должны были снарядить за два месяца свыше 800 тысяч снарядов и мин, 78 тысяч бомб и 580 тысяч ампул. Кроме того, Комитет потребовал довести месячное производство химбоеприпасов до 1,9 млн снарядов и мин, 107 тысяч бомб, 500 тысяч ампул и 100 тысяч реактивных снарядов.

Впрочем, красноармейский арсенал был весьма устаревшим: иприт, люизит, ипритно-люизитная смесь, фосген, дифосген, синильная кислота, хлорциан, хлорпикрин, адамсит, дифенилхлорарсин, дифенилцианарсин и хлорацетофенон. Основными средствами доставки оружия массового поражения в РККА были колесные боевые химические машины (БХМ), химические танки Т-26, 107-мм химические минометы, т. н. носимые приборы заражения местности, а также самолеты и реактивные минометы БМ-13. Последние, как и в Вермахте, использовались не по назначению.

«Сенсацией года может стать химическая война»

По мере затягивания Восточной кампании и срыва планов молниеносной войны сами немцы стали периодически задумываться о возможности в решающий момент пустить в ход химическое оружие. В этом плане характерна запись в дневнике Гальдера от 3 октября: «Оберст Окснер представил отчет о боевом опыте химических войск и о подготовке их к боевому использованию в операции “Тайфун”». Впрочем, шла ли здесь речь о «целевом» или все-таки «нецелевом» использовании, не совсем понятно.