Пчела в цвете граната - Сания Шавалиева

передала мяч мальчишке, из-за скульптуры спешно появился Раис. Заметив всех троих вместе, испуганно вздрогнул. Глазки забегали. Схватив мальчишку за руку, потащил прочь. Мальчик суматошно заверещал, вырвался, пнул мяч так, что он улетел чуть ли не на другой край площади. Мальчишка затрусил за мячом, Раис следом.

Раскатисто громыхнул первый весенний гром.

Все одновременно глянули на небо. Ровно над их головами утреннее дымчатое полотно воздуха затягивало тучами, они копились со всех сторон, наползали друг на друга.

– Пошли отсюда, – вздохнула Ася.

Заря принялась рассказывать что-то длинное про соревнования, про длинноногую девицу, стриженную под «пацана», про сумасшедшего мастера из цеха «алюминьки». Ася кивала, что-то отвечала, что именно, и сама не понимала. Впрочем, всё сказанное не имело сейчас никакого значения. Заря всё равно пропускала Асины ответы мимо ушей. Она тараторила и тараторила. Когда подошли к общежитию, Заря вдруг заткнулась, вцепилась в Асину руку и так сжала пальцы, что заставила подругу скукситься от боли.

– Больно же, – потянула Ася руку.

Заря не отпустила и тихо взвыла:

– Дядя Вова.

Эти слова заставили Асю стиснуть зубы, спину прошиб холодный пот. Невдалеке, между лестницей и автоматом с газированной водой, она разглядела человека – в джинсах, простом сером свитере, над жёстким воротником рубашки торчала жилистая шея, а над ней блестела лысая голова. Глаза светились, как капли смолы. Ничем не примечательный, если бы не реакция Зари.

Заря вся подобралась, словно приготовилась к бою. Ася услышала её тихое, учащённое дыхание, вырывающееся через нос. Идеальная волчья стойка с вечным двигателем машины-убийцы.

Он тоже увидел Зарю, застыл, как охотничья собака, вытянул морду вперёд. В это мгновение двигался только ветер, поднимая пыль и клочки бумаги.

Ася сейчас воспринимала мир с кристальной ясностью. Её восприятие настолько обострилось, что она уловила запах не только пыли с пыльцой расцветающей мать-и-мачехи, но и приближающегося дождя. Чувствовала не только своё затаившееся дыхание, но и шёпот крови, поднимающейся от живота в сердце, а оттуда в мозг, которому надо сообразить, что делать. Для подраненной Зари это, наверное, будет один удар, короткий выстрел, блеск лезвия ножа, верёвка на шее. Непонятно, какое он избрал оружие. В такие критические минуты время приобретает эластичность: растягивается, пока мозг мечется, изнемогая в поисках выхода.

Вот он уже тянет руки, но они пустые, что-то шепчет. Что ты, гниль, буровишь? Ася напрягает слух, пытается понять и не понимает этого монотонного нежного: «Зорюшк-ка… свет мой… любимая… прости Христа ради…»

Заря с Асей переглядываются в попытке переварить их смысл. Ничего же не понятно. Где те слова ненависти, к которым они готовы? Или это какая-то изощрённая форма пытки? Ася-то выдержит, а вот как Заре справиться?

– Заря моя ненаглядная, – продолжает нежно всхлипывать дядя Вова и вдруг, словно потеряв контроль над мышцами, внезапно рушится на колени и вытягивает шею так, что она полностью оголяется, словно требует: «Рубите».

Это, наверное, было самое короткое сражение, которое Заря, не начав, сразу проиграла.

Она оторвалась от Аси, осторожно шагнула к дяде Вове.

Чтобы удержать, Ася схватила её за руку, она с силой отдёрнулась. Видимо, приняла решение сократить муки и умереть сейчас.

И тут загрохотало с такой силой, что, кажется, содрогнулись дома. После удара молнии ливанул дождь. Словно получив пулю в сердце, Заря упала в раскрытые ладони дяди Вовы и безудержно разрыдалась. Он схватил цепко, судорожно прижал к груди, гладил её по голове, целовал. Ещё что-то нашёптывал и, наверное, тоже плакал, но поток дождя смывал их слёзы, а вместе с ними все обиды, переживания, страдания. И столько в этом было накопившейся безмерно, нерастраченной любви, что у Аси завистливо кольнуло в груди.

И вдруг она почувствовала у себя на животе чужую руку.

– Я смотрю, тебе животик накачали. – Даже потоки дождя не могли скрыть мерзкую улыбку Раиса.

– Тётя! – вдруг услышала Ася и тут же получила мячом в голову.

– Больно же! – ошалела она от неожиданности и обернулась к мальчишке. А он уже бежал на другую сторону и вновь призывал к игре.

– Тётя, лови!

Мяч, срезая нити ливня, шёл невысоко. Ася неловко отбила ногой, но вместо мяча попала в Раиса, а потом вдруг вспомнила про Зарю, оглянулась. Они уходили, крепко обнявшись. Ася побежала за ними, догнала. Стала дёргать Зарю за руку.

– Заря, Заря! Ты куда?

– Ты иди домой, – обернулась она, и столько в её лице было света и счастья, что Ася мгновенно отстала и послушно поплелась домой…

Наутро Ася разболелась. Она металась в горячке, просила у девчонок воды. Они приносили, вызывали скорую, участкового врача. В полутьме хмурого утра приходили люди в белых халатах, что-то говорили, ставили уколы. Несколько раз у её кровати сидела Заря, держала за руку, молчала.

Ася поднялась через неделю. Сходила на приём к врачу, получила больничный. Руслан так и не появился. Заря за это время уволилась, оставила Асе письмо с просьбой не беспокоиться, сообщила, что выходит замуж за дядю Вову и они уезжают на Север. Ася вернула письмо в конверт, с грустью глянула на свёрнутый матрас на пустой сетке кровати.

В понедельник, оправившись от болезни, Ася пошла в институт. Руслана увидела сразу, в коридоре. Прихрамывая, он шёл в толпе девушек и что-то самозабвенно им рассказывал. Они громко смеялись, заигрывая, толкали его в бок. Когда Асе надоело за ними плестись, обогнала и пошла впереди.

– Ася, – радостно возопил Руслан.

Ася не ответила, мысленно обругала его последними словами и прибавила шагу. Села за последнюю парту, уткнулась в конспект. Неожиданно рядом лёг пухлый конверт. Удивилась, подняла голову.

– Я знал, что ты не будешь со мной разговаривать, поэтому написал письмо, – грустно сказал Руслан и придвинул конверт так, чтобы он попал под пальцы. Ася брезгливо отодвинула, как дохлую крысу. – Не смог прийти, в волейбол играли, трещина в пятке.

«Ещё чего придумаешь?» – подумала Ася, но уже не так гневно.

– Я тебе записку послал, а ты даже не пришла меня проведать.

Ася вскинула голову.

– Не было никаких записок.

– Генка сказал, что отнёс, – не поверил Руслан.

– Куда?

– Не знаю, – задумался Руслан. – Сказал, что оставил на вахте.

Да, действительно, записка нашлась на вахте под грудой газет и журналов.

– Но как же так? – вспыхнула гневом Ася. – Почему не передали?

– Дак я же поменялась, – оправдывалась Мирослава. – А потом думала, что уже давно передали. Что я, курьер твоим запискам?

Ася хотела пожаловаться коменданту, но Руслан успокоил, потянул за руку.

– Кончай бузить, а то снова опоздаем.

Так и получилось, что заявление в ЗАГС подали только с