Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру - Мэтт Маккарти

помешался на судьбе Бенни. Теперь я смотрел на нашу систему здравоохранения – в особенности на ее неэффективность и нерациональность – через призму его ситуации. Почему нельзя порой назначить пару лишних анализов, когда всего на одного пациента тратились миллионы? Неужели так страшно повременить с выпиской пациента на один день, когда ему приходится оставаться в больнице месяцами?

– Честно? – спросил Дон. – Нет, Мэтт, я не думаю, что он получит сердце.

Я покачал головой и взял учебник по ЭКГ.

– Я бы хотел с тобой не согласиться. Правда, не уверен, что смогу.

– Думаю, как-нибудь ему снова понадобится интубация, – продолжал Дон, – но на этот раз что-то случится. Может, врачи замешкаются, может, трубка неправильно войдет, и у него случится остановка сердца, и на этом все.

От этой мысли я вздрогнул. Кто сообщит его родным? Кто будет руководить реанимационными мероприятиями? Я надеялся, что это будет Байо.

– Ты нагоняешь на меня тоску, – сказал Дон, вернувшись на свою подушку. – Ладно, еще один. Ты бы женился на Мадонне или актрисе фильмов для взрослых?

Я был рад поменять тему:

– Порнозвезде?

– Да.

– Мадонна сейчас или…

– Да, – сказал он. – Сейчас.

– А порнозвезда продолжает, эм-м, сниматься?

– Да.

– И она занимается этим, чтобы погасить ссуду или просто любит свою работу?

– Любит работу.

– А у Мадонны какой этап?

– Мускулистая пума, нуждающаяся в мальчике-игрушке.

– А порнозвезда выигрывала какие-либо награды за свою работу?

– Несколько.

Я задумался о том, обсуждали ли Лалита, Ариэль и Меган подобную чушь со своими ординаторами. Они болтали о всякой ерунде со мной, однако мне было любопытно, распространялось ли это за рамки нашей небольшой группы. Пытались ли врачи в ординаторских других отделений друг друга рассмешить?

Некоторые пациенты остаются в больницах годами, выписку других порой нельзя отложить на день.

– Сложный вопрос, – ответил я. – Полагаю, отпуск с порнозвездой может оказаться не самым простым. А как моя мама к ней относится?

– На свадьбе она вырвала микрофон у ведущего и сказала: «Не могу поверить, что мой сын, черт возьми, женится на порнозвезде».

– Черт.

– В остальном отношения весьма теплые.

– А где мы живем?

– Скоттсдейл, Аризона.

– Ну еще бы. А как мои друзья относятся к моей невесте?

– Друзья из колледжа считают ее крутой. Друзья из медицинской школы – нет.

– А Мадонна воспринимает меня как равного себе?

– Нет.

– Мне хоть разрешено смотреть ей в глаза?

– Мадонна разрешает тебе смотреть прямо на нее три раза в день.

– Моя сестра бы…

– Твоя сестра думает, что ты гей.

Я сделал глубокий вдох:

– Думаю, я бы выбрал Мадонну.

Дон похлопал меня по плечу, сдерживая улыбку:

– Доктор Маккарти, я задавал этот гипотетический вопрос, наверное, дюжине интернов за последний год, и никому, никому не потребовалось так много времени, чтобы прийти к заключению, что Мадонна – более предпочтительный спутник жизни.

Глава 38

Следующей ночью мы с Доном осматривали в приемном покое женщину, поступившую из дома престарелых, как вдруг краем глаза я заметил Сэма. Отняв стетоскоп от груди женщины, я направился к нему. Пока шел, почувствовал, как завибрировал мой телефон. Это было сообщение от Хезер: «ДОМА ТЕБЯ ЖДЕТ БУТЫЛКА ВИНА».

От ее слов я невольно улыбнулся. Весь год я учился заботиться о своих пациентах, в то время как она этот год по большей части заботилась обо мне. Хезер призналась, что ей было тяжело видеть меня столь долго в таком плохом состоянии, жить с мрачным зомби, изо всех сил пытающимся окончательно не сломаться. «ЖДУ не ДОЖДУСЬ», – ответил я.

Когда я принимал таблетки от ВИЧ и находился в томительном ожидании результатов анализа, я не мог ни смеяться, ни развеселить себя алкоголем.

Хезер нутром чувствовала, когда меня нужно было подбодрить, а когда мне просто нужно было напиться. Или посмеяться. И теперь, когда я больше не пил таблетки от ВИЧ, мог наконец делать и то и другое. Возвращение к нормальной жизни помогло мне справиться с калейдоскопом эмоций, связанным с работой врача. Я теперь мог «перезагружаться» дома, как однажды рекомендовала мне Эшли. Хезер сказала, что было здорово снова увидеть настоящего меня, и я чувствовал то же самое.

Теперь, когда случай с уколом иглой остался позади, мы могли открыто говорить о том, насколько ужасным был этот период. Хезер призналась, что мысленно справлялась с помощью черного юмора, говоря себе, что если у меня обнаружат ВИЧ, то мы сделаем сэндВИЧ. Не уверен, расплакался бы я от такого каламбура или засмеялся, когда жил в полной неопределенности относительно диагноза. Наверное, и то и другое. Как бы то ни было, тот факт, что теперь она могла говорить мне подобные вещи, наглядно демонстрировал, как далеко мы с ней зашли. Я отложил телефон и поприветствовал своего пациента.

– Сэм, – сказал я, – что ты тут делаешь?

Он лежал на каталке, сверкая желтыми зубами на весь приемный покой. Было непривычно видеть его не в поликлинике.

– Доктор Маккарти, – сказал он, протягивая свою грубую руку, – судя по всему, я попал в небольшую передрягу.

Я взял стул.

– Расскажите мне.

– Снова начались боли в груди, так что я позвонил в поликлинику. Она оказалась закрыта, поэтому я пришел сюда.

За последние несколько месяцев мы с ним сблизились – поворотным в наших изначально натянутых отношениях стал момент, когда я во время регулярного осмотра обнаружил еле заметные шумы в сердце, – однако его здоровье неумолимо ухудшалось на моих глазах. Длинный перечень медицинских проблем, который я увидел перед нашей первой встречей, оказался соответствующим действительности, и я ежемесячно принимал Сэма в поликлинике, порой назначая дополнительные приемы, правда, этого было недостаточно. Из-за моего загруженного графика в больнице я работал в поликлинике лишь один день в неделю, из-за чего мне не давало покоя чувство, что я уделяю моему пациенту недостаточно времени.

– У меня анализы, – сказал он. – ЭКГ, все как обычно. Должен сказать, я ценю, что вы пришли сюда из-за меня в два часа ночи.

Нужно ли было ему знать, что я работал по ночам и наша встреча была чистой случайностью? Я сжал его руку:

– Ты справишься.

Я говорил это практически всем своим госпитализированным пациентам, и данный комментарий вызывал у меня противоречивые чувства. В некоторых случаях – в очень многих – я так на самом деле не думал. Я старался говорить расплывчато, не уточняя, через что именно человеку придется пройти, но понимал, когда шансы были, к сожалению, далеко не на стороне пациента. Тем не менее мне казалось, что