Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру - Мэтт Маккарти

в отделение общей терапии – скорее всего, уже через несколько дней он отправится домой.

Я так и не успел с ним поговорить. Был слишком занят засовыванием игл в других пациентов. Мне нужно было спросить, не думал ли он о причинении вреда себе или какому-то другому человеку, например соседу по комнате. Мне это казалось небольшим предательством, словно я считал его способным на что-то чудовищное. Мне казалось просто неправильным спрашивать Дэррила – парнишку, который чуть не умер из-за обострения астмы, – планировал ли он совершить что-то немыслимое из-за того, что был несчастен.

Бросив свою ручку и список заданий, я подбежал к его каталке.

– Эй, – сказал я. – Поздравляю с тем, что выбрался отсюда.

Дэррил смотрел в телефон и не поднял на меня голову:

– Спасибо тебе.

Это был не самый подходящий момент приставать с вопросами о причинении вреда себе или окружающим, но кто-то должен был это сделать. Кто-то, кто разбирался в этом лучше меня. Жестом попросив санитара задержаться, я сказал Дэррилу, наклонившись вплотную к его лицу:

– Могу я тебя о чем-то попросить? Ничего такого.

Он продолжал писать, уставившись в телефон.

– Хочешь, чтобы я сделал тебе одолжение?

– Ага. Но я хотел сначала с тобой это обсудить, – я замолчал, обдумывая свои дальнейшие слова. Это была моя последняя попытка. – Если мы пошлем к тебе специалиста, скажем, психиатра или кого-то еще, ты поговоришь с этим человеком?

Он отложил телефон и посмотрел на меня:

– Зачем?

– Потому что я считаю, что это важно.

Пока он меня осматривал, у меня запищал пейджер. Я поспешил его отключить.

– Я мог бы тебе объяснить это подробно, но если вкратце, то мне кажется, что тебе будет полезно обсудить с кем-то свою депрессию, – Дэррил продолжал молча на меня смотреть. – И мне было бы тоже, – добавил я. – Мне тоже пошло бы на пользу с кем-то поговорить.

Он пожал плечами.

– Это не займет много времени, – продолжал я. – И я действительно считаю, что это важно.

Ему пришло сообщение, и он взял свой телефон.

– Ладно.

– Правда?

– Да, без проблем.

Я не ожидал, что он так легко согласится. Мое тело слегка напряглось, ожидая, что пациента придется уговаривать, и теперь я не знал, что делать со всей этой энергией. Я сдержал улыбку. Это была небольшая победа – кто-то даже победой не назвал бы, но для меня это было так. Для меня это было грандиозной победой.

Если пациента удается уговорить встретиться с каким-то врачом, например психиатром, это не значит, что проблема решена. Если пациент не хочет принимать помощь, никто ему ее оказать не сможет.

Возможно, Дэррил просто хотел от меня отделаться – кто мог знать, что вообще он скажет психиатру? Но мне удалось убедить его принять помощь. В каком-то смысле это было ничем не хуже, чем помочь ему самому. Я осознал, что именно в этом и заключалась долгосрочная стратегия Джима О’Коннела, стратегия, к которой мне нужно будет прибегать с людьми вроде Дэррила и Дре. Помимо очевидных проблем, у них были и другие, более глубокие. Убедить Дэррила Дженкинса сделать прививку от гриппа было бы уже неплохим началом – это могло бы защитить его на целый год. Долгосрочной же целью стало бы убедить его заботиться о своем здоровье и прививаться ежегодно. Возможно, чтобы «достучаться» до него, достаточно просто направить его по этому пути в надежде, что в итоге он пойдет по нему самостоятельно.

– Замечательно, – сказал я. – Мы направим к тебе сегодня кого-нибудь.

Дэррил посмотрел на санитара:

– Просто заберите меня отсюда.

Мы пожали руки, и я легонько ткнул его в плечо:

– Без проблем.

Секунду спустя его выкатили из отделения, и я больше никогда его не видел.

Часть пятая

Глава 37

– Это же просто, черт возьми, нелепо, – возмутился Дон, уплетая последний кусок пиццы пепперони. Была середина марта, и с нашего последнего разговора с Дэррилом Дженкинсом в отделении интенсивной терапии прошло больше полутора месяцев. Впереди были две недели ночных смен в отделении общей медицины, и меня случайным образом снова поставили в пару с Доном. Мы с ним стояли у двери в палату пациента на шестом этаже, рассматривая сделанную от руки надпись на прикрепленном большом листке:

«Предупреждать о посетителях мужского пола»

– Наша новая пациентка, – сказал Дон, приблизившись к надписи, – из Саудовской Аравии. Такой бред.

Дон покачал головой, в то время как я молча вспоминал самую ужасную сцену, которую видел за все время работы в больнице. Неделей ранее во время остановки сердца кардиоторакальный хирург вскрыл пациентке грудь и принялся сжимать ее сердце руками. Пациентка скончалась на глазах у полной палаты ошарашенных врачей и медсестер, которые не проронили ни слова, и мне после этого приснилось два ночных кошмара. Когда все закончилось, наши обрызганные кровью белые халаты напоминали картины Джексона Поллока. В зловещей тишине мы медленно покинули палату в полном потрясении. Ночные смены пришлись как нельзя кстати – мне не хотелось видеть тот сон снова.

– Что такое? – спросил я.

– Просто хотел ее осмотреть, – сказал Дон, – а муж запретил мне к ней прикасаться. Она в парандже с небольшой щелью для глаз. Он не позволяет ей разговаривать самой. Это просто абсурд.

Я вспомнил семинар по культурным различиям народов и Марджори – студентку, которая ни за что не стала бы лечить мусульман. Неужели она бы и правда просто развела руками, развернулась и ушла? Собирался ли так поступить Дон? Было непривычно видеть его таким взбудораженным. Я уставился на остатки томатного соуса в уголках его рта.

– Как я должен ставить диагноз, если не могу притронуться к пациенту?

Я пожал плечами. Мастер диагностики был загнан в тупик.

– Даже не знаю.

За дверью лежала молодая женщина с опухшим, пульсирующим красным коленом. Под Новый год у нее обнаружили опухоль в области коленной чашечки, и от нас требовалось понять, был ли ее жар вызван раком, лечением или инфекцией. У Дона были все причины, чтобы негодовать, однако мне казалось, что он допустил тактическую ошибку, дав волю эмоциям. Мы должны были играть теми картами, которые нам раздали.

– Так что же мы будем делать? – спросил я.

– А что вы предлагаете сделать, доктор Маккарти? Как скажете, так и поступим.

Дон постепенно давал мне все большую свободу действий, когда мы обсуждали пациентов. Так я привыкал самостоятельно принимать решения. Я представил, как сам прогоняю нового интерна по этим сценариям – может быть, в