Дьявол носит «Прада» - Лорен Вайсбергер

– У Эмили мононуклеоз, и Миранда хочет, чтобы на показы с ней поехала я. Потрясающе, да? – Я улыбнулась фальшивейшей из улыбок. Господи, как тяжело. Мне и самой страшно не хотелось ехать, но хуже всего было то, что приходилось убеждать его, какая это чудесная возможность.

– Не понимаю. Разве она не ездит на эти показы по восемь раз в год? – спросил Алекс.

Я кивнула.

– Так почему же вдруг ни с того ни с сего ей понадобилась ты?

Лили не обращала на нас внимания и, казалось, всецело была поглощена старым номером «Нью-Йоркера». У меня были все экземпляры за последние пять лет, и с тех пор, как я поступила на работу в «Подиум», я заставляла себя прочитывать даже оперные рецензии и «Финансовую страницу». Каждое слово.

– На весенних показах она всегда дает большой прием, и ей нужно, чтоб с ней была какая-нибудь секретарша из Америки. Чтобы позаботиться обо всем.

– И этой секретаршей из Америки будешь ты, а это означает, что ты пропустишь встречу выпускников, – мрачно подытожил Алекс

– Ну, обычно все происходит не так. Это считается огромной привилегией и достается, как правило, старшему секретарю, но Эмили заболела, и поэтому поеду я. Поскольку я улетаю в среду, в Провиденс к выходным я не успею. Мне действительно очень жаль, что так вышло.

Я отодвинула стул и встала, чтобы сесть поближе к нему, на диван, но он весь выпрямился и подобрался.

– В общем, это все пустяки, да? Я уже заплатил за комнату, чтобы ее оставили за нами. И конечно, чепуха, что я уже со всеми договорился, чтобы освободиться к выходным. Я сказал маме, что ей придется нанять приходящую няню, потому что ты хочешь поехать. Но ведь все это ничего не значит! «Подиум» зовет, не так ли?

За все годы, что мы были вместе, я еще не видела его таким сердитым. Даже Лили выглянула из-за журнала и сочла за лучшее вежливо убраться из комнаты, прежде чем эта стычка перерастет в открытый скандал.

Я подошла поближе и попыталась присесть к нему на колени, но он положил ногу на ногу и отмахнулся.

– Нет, правда, Андреа, – так он называл меня, только когда бывал всерьез мной недоволен, – неужели все, на что тебе приходится идти, стоит того? Не лги мне, постарайся хоть раз. Стоит все это того?

– Что «все»? Стоит ли встреча выпускников, которая будет еще раз двадцать, моей работы? Работы, которая открывает передо мной такие возможности, о которых я и не мечтала, да еще скорее, чем можно было надеяться? Да! Это того стоит.

У него отвис подбородок, и на мгновение мне показалось, что сейчас он заплачет, но он закрыл рот, и на лице его появилось выражение настоящей ярости.

– Разве ты не понимаешь, что мне хочется поехать с тобой, а не исполнять все ее прихоти целую неделю по двадцать четыре часа в сутки? – закричала я, забыв, что где-то в квартире находится Лили. – Можешь ты на секунду представить себе, что мне, может, вовсе не хочется ехать с ней, но у меня просто нет выбора?

– Нет выбора? Да у тебя всегда есть выбор! Энди, неужели ты до сих пор не поняла, что работа теперь для тебя больше, чем просто работа, – она поглотила всю твою жизнь? – закричал он в ответ, и все его лицо покраснело, даже шея и уши. Обычно я думала, что это очень привлекательно, даже сексуально, но сегодня мне просто хотелось спать.

– Алекс, послушай, я знаю…

– Нет, это ты послушай! Не будем обо мне – это что, это ладно; не будем о том, как мало мы видимся из-за твоих бесконечных неотложных дел. А как насчет твоих родителей? Когда ты их видела в последний раз? А твоя сестра? Ты хоть отдаешь себе отчет, что она только что родила ребенка, а ты даже не видела собственного племянника? Это не наводит тебя ни на какие мысли? – Он понизил голос и наклонился ко мне. Я подумала, что он, может быть, хочет извиниться, но он продолжал: – А как насчет Лили? Ты хоть замечаешь, что подруга у тебя на глазах превращается в запойную алкоголичку? – Должно быть, на моем лице выразилось крайнее изумление, поскольку он резко выпрямился. – Только не говори, что ты об этом не задумывалась, Энди. Это видно даже слепому.

– Ну да, конечно, она попивает. Как и я, и ты, и все, кого мы знаем. Она ведь учится. Все студенты этим занимаются, Алекс. Что в этом страшного? – Это прозвучало так неискренне, что он только головой покачал.

Мы помолчали, потом он заговорил:

– До тебя никак не достучишься, Энди. Не знаю, как это случилось, но мне кажется, я тебя совсем не знаю. Думаю, нам надо отдохнуть друг от друга.

– Что? О чем это ты? Ты хочешь со мной расстаться? – переспросила я, слишком поздно осознав, что он вовсе не шутит. Алекс был таким милым, таким понимающим, он всегда был рядом, и я привыкла принимать как должное, что после изнурительного рабочего дня он всегда готов выслушать и поддержать – в то время как все остальные старались оградить себя от моих излияний. Проблема была в том, что я все меньше и меньше давала ему взамен.

– Да нет, я не о том. Не расстаться, просто переждать. Возможно, так мы сумеем по-новому взглянуть на все происходящее. Ты, конечно, недовольна сейчас моим поведением, да и я от тебя не в восторге. Может, если мы расстанемся на некоторое время, так будет лучше для нас обоих.

– «Лучше для нас обоих»? Ты думаешь, это нам поможет? – Меня бесила банальность его слов, сама мысль о том, что расставание на некоторое время может наладить наши отношения. Мне казалось крайним эгоизмом с его стороны, что он делает это именно сейчас, когда уже виден конец моего рабства и мне предстоит такое трудное испытание. Угрызения совести тут же сменились раздражением.

– Хорошо же. Ладно, давай отдохнем, – проговорила я саркастически и с неприязнью, – сделаем передышку. Звучит многообещающе.

Он не отрываясь смотрел на меня, и в его больших карих глазах отражались недоумение и боль; затем страдальчески зажмурился, словно пытаясь изгнать мой образ из своих мыслей.

– Ладно, Энди. Я пойду, не буду еще больше тебя расстраивать. Надеюсь, тебе понравится в Париже, правда надеюсь. Я позвоню тебе.

И прежде чем я поняла, что на самом деле происходит, он поцеловал меня в щеку, как поцеловал бы Лили или мою маму, и направился к двери.

– Алекс, может, поговорим? – крикнула я, пытаясь сохранять спокойствие и надеясь, что он все же не уйдет.

Он повернулся, грустно улыбнулся и сказал:

– Давай не будем больше сегодня разговаривать, Энди. Говорить надо было несколько месяцев назад, год назад. Не стоит пытаться высказать все наболевшее прямо сейчас. Просто подумай как следует обо всем, ладно? Я позвоню через пару недель, когда ты вернешься и успокоишься. И удачи в Париже – я знаю, ты справишься. – Он открыл дверь, вышел и тихо закрыл ее за собой.

Я бросилась в спальню Лили, чтобы дать ей возможность сказать, что он принял все чересчур близко к сердцу, что я еду в Париж потому, что так надо для моего будущего, что она вовсю спивается и что если я уезжаю из страны, даже не повидав своего только что родившегося племянника, это еще не значит, что я плохая сестра и тетя. Но Лили уже заснула – заснула, даже не раздевшись, просто повалилась плашмя на покрывало: на тумбочке у изголовья стоял ее опустевший бокал. На кровати я увидела раскрытый ноутбук, и мне стало интересно, сумела ли она написать хотя бы слово. Я взглянула.

Браво! Она сделала «шапку» где указала свое имя, номер группы, имя научного руководителя и даже сформулировала тему, по всей вероятности, приблизительную: «Психологические аспекты любви автора к своему читателю». Я расхохоталась, но она даже не пошевелилась, поэтому я убрала ноутбук, поставила будильник на семь часов и потушила свет.

Как только я вошла в спальню, зазвонил мобильник. Сердце у меня так и подпрыгнуло – как всегда, первой мыслью было, что это звонит она, – но я тут же решила, что на самом деле это звонит Алекс. Он просто не способен был уйти вот так, не закончив разговора. Я знала этого парня – он не мог уснуть без поцелуя на ночь и без того, чтобы не пожелать мне приятных сновидений; он был не таков, чтоб надменно уйти, смирившись с тем, что мы не будем разговаривать несколько недель.

– Привет, малыш, – выдохнула я, уже скучая по нему, но в то же время радуясь, что мы говорим по телефону и нам нет необходимости разбираться во всем прямо сейчас. Голова у меня раскалывалась, плечи ломило, и мне хотелось только, чтобы он сказал, что наша ссора была ошибкой и он позвонит мне завтра. – Я рада, что ты позвонил.

– Малыш? Ничего себе! А мы делаем успехи, правда, Энди? Будь осторожнее, а то я могу решить, что ты меня хочешь, – услышала я спокойный и насмешливый голос Кристиана. – Я тоже рад, что позвонил.

– А, это ты.

– Что ж, это не самое теплое приветствие, какое я слышал в своей жизни! В чем дело, Энди? В последнее время ты вроде бы меня избегаешь?

– Конечно, нет, – соврала я, – просто у меня был тяжелый день. Как обычно. Ну и как ты поживаешь?

Он засмеялся:

– Энди, Энди, Энди. Да ладно тебе. О чем тебе грустить? Тебя ждут великие дела, и они уже рядом. Почему я и звоню – хочу пригласить тебя на встречу членов пен-клуба в «Джеймс-Бирд-хаус» завтра вечером. Придет много интересных людей, и мне будет приятно с тобой повидаться. Из чисто профессиональных побуждений, разумеется.