Замок Саттон - Дина Лампитт

— Оно весьма недвусмысленно, — сказал он, внимательно прочитав письмо. — Король сейчас охотится недалеко от Виндзора и желает сделать там свою первую остановку. Сегодняшнюю ночь он проведет в своем охотничьем домике в глуши, а завтра — 12 июля — пожалует к нам.

— А сколько человек его сопровождают и кто они? — подозрительно спросила Анна.

— Он говорит — всего около дюжины.

— Кто они?

— Его Светлость, несколько придворных, Фрэнсис… и леди Анна.

Роза подумала, что сейчас леди Вестон взорвется от негодования.

— В таком случае меня не будет в замке Саттон, когда они прибудут сюда, — сказала она с рассерженным, как у ребенка, лицом. — До тех пор, пока покинутая королева остается в Виндзоре, я не участвую в их встрече. Если ему хочется повсюду выставлять напоказ свою проститутку, он может это делать, сколько угодно, но если она остановится под нашей крышей, она не встретит здесь хозяйку дома, готовую приветствовать ее.

Даже Ричард смотрел на нее потрясенный.

— Придержи свой язык, — сказал он. Он не мог выразиться резче.

В ответ Анна топнула ногой.

— Через два часа меня здесь не будет. Сначала поеду навестить Кэтрин, а потом — Маргарет. Я не знаю, на сколько уезжаю. Возможно, на несколько месяцев.

Сэр Ричард посмотрел на ее удаляющуюся фигуру и покачал головой.

— Она всегда была очень предана Ее Светлости, — сказал он, и в этот раз в его голосе звучали нотки оправдания, чего Роза никогда раньше не слышала у него. — Она познакомилась с ней, когда Екатерина впервые приехала в Англию. Тогда еще была жива королева Елизавета Йоркская. Анна была одной из ее фрейлин.

— Королева очень страдает, сэр Ричард, — сказала Роза.

— Жизнь всегда приносит нам большие огорчения, Роза. Часто мужчины и женщины могут быть мучительно несправедливы даже не по своей вине, — сказал Ричард. — Вина королевы в том, что она постарела и не может одарить короля наследником, ну а вторая причина в том, что король ее разлюбил. Но это ведь не зависит от них.

— Да, но почему нет закона о благодарности?

— Если бы у меня был на это ответ, моя дорогая, то я бы разрешил тайну смысла жизни. Все мы во власти обстоятельств. Я, конечно, сочувствую королеве, но ничем не могу ей помочь. Ни яростные протесты от ее имени, ни благородные жесты вроде того, что сделала моя жена, не могут изменить положение. Его Светлость желает Анну Болейн. И однажды, как я полагаю, она тоже наскучит ему. И тогда все повторится снова, и никто из нас не сможет помочь уже ей.

— Вы переживете любую бурю, сэр Ричард, — сказала Роза.

— Если буду вечно сидеть в своей норке, не высовываясь, моя дорогая.

Она рассмеялась.

— Я бы хотела иметь такой же ум, как у вас, сэр.

— А я думаю, Роза, что уже так оно и есть! Ты знаешь, я счастлив за Фрэнсиса, что он женился именно на тебе.

— Я люблю его.

— А он любит тебя. Мотылек — вот что он представляет собою. Моя дорогая, ради него я прошу тебя выступить в роли хозяйки дома, когда прибудут Его Светлость и миледи. Будет немного людей, и Жиль Коук справится со всем сам.

— Конечно, я все сделаю. — Она повернулась и пошла в дом посмотреть, не может ли она чем-либо помочь леди Вестон, но внезапно остановилась и вернулась к сэру Ричарду.

— А вам нравится миледи? — спросила она.

— Это полезно в настоящее время.

— А в действительности? Что в вашем сердце?

— В моем сердце ее не существует, Роза.

Она сказала: — Я понимаю, — и пошла в дом. В пять часов леди Вестон, ворча, что она скорее проведет ночь на постоялом дворе в Гилдфорде, чем останется еще хоть на минуту под этой «проклятой крышей», покинула замок. Сэр Ричард и Роза обедали вдвоем в небольшой комнате.

На следующий день около шести часов появилась королевская свита; придворные волочили двух оленей-самцов, трех олених, множество зайцев, кроликов и мелкую дичь. Роза распорядилась незамедлительно отправить туши на кухню, чтобы уже во время ужина Его Светлость смог отведать свежего мяса из своей добычи.

Казалось, король находится в странном настроении, которое колебалось от сверхсердечного — слишком громко смеялся и дружелюбно похлопывал своих спутников по спине — до крайне нервозного — беспокойно дергал плечами и осматривался с почти тревожным выражением на лице.

С другой стороны, леди Анна была в приподнятом настроении. Ее темные глаза сверкали от внутреннего жара, будто она только что выиграла большую ставку в игре, от которой уже стала уставать.

Когда Роза держала чашу и полотенце, чтобы помочь миледи умыться в уединении в своей комнате, Анна спросила ее:

— Вы можете хранить тайну, госпожа Вестон?

— Думаю, что да, моя госпожа.

— Тогда слушайте меня. Вчера утром, когда Его Светлость уезжал из Виндзора, был положен конец его супружеству. Он намерен отдать распоряжение, чтобы до его возвращения королева покинула свои апартаменты.

Роза постаралась сохранить на своем лице бесстрастное выражение, как у сэра Ричарда, когда в ответ спросила:

— И куда поедет Ее Светлость?

— Я не знаю. Возможно, в одну из резиденций Уолси, так как он умер.

«Умер и уничтожен! Как сладко звучат эти слова! — подумала Анна. И как в итоге судьба играет мне на руку, ведь именно Гарри, Гарри Перси, в ноябре прошлого года приехал арестовывать Уолси. Хотела бы я знать, вспомнил ли он обо мне, когда произносил слова «государственная измена», помнит ли он, что этот чудовищный церковник — палач нашей любви?»

Роза Вестон сказала:

— Удивительно, что кардинал умер на пути в Тауэр. Словно ему никогда не была предопределена казнь на плахе.

Анна холодно взглянула на нее.

— А жаль! — сказала она.

Этим вечером во время обеда в Большом зале — где также находился герб Екатерины Арагонской, вызывающе сверкающий с камина — все обращались к Анне так, как если бы она уже стала женой монарха. Она первой ступила на большой красный ковер, разостланный в честь приезда Генриха, и сидела во главе стола по правую руку от короля. Роза, сидящая от него с другой стороны, была только рада, что леди Вестон не было. Умышленно или по иной причине, но все открыто говорили о том, что король навсегда оставил свою жену, и девушка, сопровождающая сестру короля, Марию-Розу, утверждала, что все скоро закончится супружеским венцом.

А как все вокруг нее виляли хвостом: «Не хотите ли, миледи, этого?», «Не хотите ли, миледи, того?», «Не осчастливит ли миледи нас своим пением?» — и Фрэнсис старался больше других. Розе хотелось знать, как долго она сможет выдержать эту бесконечную трапезу, наблюдая, как ее муж не сводит глаз с миледи, и все это время ее терзала печаль. И как бы она ни крутилась в своем кресле, от этой боли невозможно было избавиться, и не было сил ее выносить. Но положение хозяйки дома, принимающей короля Англии, не позволяло ей ерзать на своем месте.