Рептилия - Томас Тимайер

Я кивнул.

— Достаточно прямолинейная символика, не находите? А посмотрите вот сюда. Тут целая вереница людей с носилками, на которых лежат больные или умирающие. И благодаря одному только прикосновению животного они исцеляются. Это что — слезы, которые падают из их глаз?

— Они плачут от страдания рода человеческого.

Кажется, Элиши тронуло то, что она ощутила.

Я глубоко вдохнул.

— Значит, все это время мы ошибались. Люди заселили местность ради этого существа. Они любили и уважали его. Обожествляли. Если это не знак его добросердечия, то я даже не знаю, что еще он может означать.

— А статуи, следовательно, были задуманы для того, чтобы не впускать в святилище непрошенных гостей, — сказала Элиши, — как защита от неверующих. Тем не менее, — она покачала головой, — я все равно не до конца понимаю происходящее…

— Что вы имеете в виду?

Она раскинула руки.

— Да все это. Какая-то мистерия. Вопросы следуют один за другим. Кем были здешние люди, для чего они воздвигли этот храм? Почему они исчезли, что уничтожило их культуру? И вот еще — кто зажег лампы? Вы же не хотите мне сказать, что они горели на протяжении нескольких тысяч лет!

— Вот такое практическое мышление мне в вас и нравится больше всего, — сказал я, подмигнув Элиши. — Предлагаю приостановить все наблюдения, пока мы не выясним, кто скрывается в этой пещере. Понимаю, это сложно, но другого выхода нет.

Элиши подмигнула мне в ответ.

— Вы становитесь настоящим авантюристом. Потрясающие изменения по сравнению с тем парнем, с которым я познакомилась неделю назад.

— Ну, не преувеличивайте, — возразил я, хотя ее комплимент мне очень польстил. — Я чертовски боюсь того, что может ждать нас внизу. И чем дольше мы тут стоим, тем хуже мне становится. Давайте же, наконец, спустимся.

Мы пошли дальше, но на этот раз оказались более целеустремленными и не останавливались возле каждой интересной детали храма.

Цели мы достигли даже раньше, чем предполагали. Скорее всего, иллюзия пространства возникла из-за ламп, — их мерцающий золотистый цвет делал комнату намного больше, чем она была на самом деле. Коридор, в который мы попали, шел метров на пятнадцать вперед, а потом, после крутого изгиба, переходил во вторую комнату. Она по размеру и по форме очень напоминала алтарное помещение.

От удивления я даже присвистнул. Эта комната не была совершенно пустой, как предыдущая. В ней не имелось сундуков, саркофагов или других святынь, какие находили в египетских храмах. Это была современно оборудованная лаборатория. Здесь стояли складные стулья и стол, на котором располагались приборы, ничуть не уступавшие нашим. Точнее говоря, это была точная копия нашей собственной лаборатории на Лак-Теле. Стены комнаты были покрыты набросками и диаграммами. В ней также находился дизельный генератор, обеспечивающий технические приборы и галогеновые лампы электричеством. Только сейчас он не работал — то ли оттого, что кончилось топливо, то ли его кто-то выключил. Комната освещалась лишь тусклым светом масляных ламп.

Чтобы прийти в себя и понять, что я не сплю, мне пришлось сделать пару глубоких вдохов.

Именно здесь находились ответы на вопросы, которые мы так давно искали. Эта лаборатория могла принадлежать только Эмили и ее команде. Наверняка они перебрались сюда сразу же после уничтожения лагеря у озера. Когда и каким образом им удалось обнаружить это место, почему они так долго прятались здесь, не подавая никаких признаков жизни — все это еще предстояло понять. Но где пряталась Эмили и ее помощники? Сама лаборатория выглядит так, словно еще совсем недавно ее использовали по назначению. Только сейчас, при свете ламп, помещение скорее походило на гробницу. Может быть, здесь есть вторая потайная дверь?

— Эмили? — Мой голос отразился от стен. — Эмили, ты здесь?

Ответа не последовало.

Элиши дернула меня за рукав и пальцем показала на ряд спальных мешков, которые лежали у плохо освещенной стены. Они находились в беспорядке и, судя по всему, ими давно не пользовались.

Ни одним из них…

На секунду мое дыхание остановилось, потому что я заметил — на этой куче лежит человеческое тело.

Глава 30

На полу лежало скрюченное тело. Оно походило на небрежно брошенный в угол тюк с тряпьем. Мое сердце кольнуло. Неожиданно я впервые осознал, что пришел сюда слишком поздно. Судя по всему, Элиши и Эгомо почувствовали это, — они позволили мне подойти к телу первым.

Эмили выглядела так, словно спала. Но, увы, она была мертва. Прохлада храма помогла сохранить ее тело от разложения. На нем оказались заметны следы болезни и слабости. Я осмотрел ее. Левая рука Эмили была перевязана по всем правилам, но, сняв повязку, я обнаружил: раны так и обработали. Они выглядели так, будто их многократно нанесли острым предметом. Вероятно, Эмили, как и я, поцарапалась об острые клыки статуй-привратников. Я не мог сказать наверняка, что именно послужило причиной ее смерти — инфекция, попавшая в раны или что-то иное. Ясно одно — эти ранения доставили ей немало боли. Ее лицо, выглядевшее молодым и прекрасным на фотографиях в имении Памбриджей, сейчас представлялось бледным и осунувшимся. Но в изгибах ее губ я все же узнал следы того юношеского задора, который очаровал меня много лет назад. В губах, которые могли так чудесно улыбаться, которые подарили мне первый поцелуй…

Говорят, первая любовь может преодолеть все преграды. Я почувствовал, что в этой фразе кроется много правды. Не уверен, относятся эти слова к реальному человеку или же просто к идеалу, который мы придумываем для себя. Конечно, я отдавал себе отчет в том, что женщина, лежавшая у меня на руках — совершенно чужая. Тем не менее, я поднял ее и прижал лицом к своему плечу. Теперь существовали только я и она. А когда я погладил ее короткие белые волосы, меня переполнили воспоминания о нашем детстве.

Не знаю, сколько времени длилось наше прощание, но, в конце концов, я смог выпустить ее из объятий. Когда я поднял взгляд, то заметил, что в руках она держала какую-то книгу. Книга была в красном матерчатом переплете с кожаной тыльной стороной, а на обложке был выбит герб семьи Памбридж. Я вытер рукавом слезы с лица и взял книгу — дневник Эмили. Он открылся как раз на самой последней записи, датированной 9 февраля — как раз в этот день я прибыл в Браззавиль. 9 февраля… Прежде, чем я осознал значение этой даты, прошло несколько минут. Даже если бы мы знали, что Эмили все еще жива, начни мы поиски в первый же день, все равно мы добрались бы сюда слишком поздно. В это время Эмили Памбридж уже была смертельно больна. Вот он, неисправимый и отрезвляющий факт. Утешительный факт… В этот момент ее судьба уже была предрешена, и ничто не могло изменить последовательности событий.