Выгодный жених - Патриция Грассо

– Расскажи, как идет расследование, – попросила Белл, беря фарфоровую чашку.

– Кроме инициалов К.У. и каштановых волос, – сказала Рейвен, – мы узнали, что маньяк носит ботинки от Марчелло.

– Ботинки от Марчелло?

Рейвен кивнула.

– Я разглядела в кровавых следах уникальный фирменный знак Марчелло.

Белл содрогнулась, и ее затошнило, когда она представила себе, какой страх испытывали жертвы маньяка. Она их хорошо понимала, поскольку ее тоже порезали.

– А теперь, – добавила Рейвен, – маньяк будет щеголять повязкой на левой руке, после того как его укусил Паддлз.

Белл хотела что-то сказать, но в этот момент в дверь постучали.

– Я открою.

Она полагала, что приехал Михаил, вытерла руки и поспешила в холл. Но вместо Михаила увидела Каспера Уингейта.

– Я приходил на Гросвенор-сквер и в Инверари-Хаус, – сказал он. – Блейз послала меня сюда. Я должен поговорить с тобой. Можно войти?

Белл заставила себя вежливо улыбнуться. Она не могла захлопнуть дверь перед его носом.

– Да, конечно. Пройдем в гостиную.

Каспер сел на диван у окна. Белл опустилась в кресло у двери.

– О чем ты хочешь поговорить? – спросила Белл.

В это время в гостиную вбежала Рейвен. Появление барона ее удивило, однако она не подала вида.

– Барон Уингейт, рада вас видеть, – приветствовала его Рейвен. Улыбка оставалась у нее на губах, хотя взгляд плавно переместился вниз.

Белл, наблюдавшая за сестрой, проследила за ее взглядом и увидела перевязанную левую руку барона. Каспер, этот маменькин сынок, маньяк? Уму непостижимо!

– На вас ботинки от Марчелло? – спросила Рейвен. – Я всегда восхищалась вашим безупречным вкусом.

Барон улыбнулся, польщенный похвалой.

– Насколько я понимаю, по части качества вас проинструктировала ее светлость.

– Моя мачеха – кладезь полезной информации, – согласилась Рейвен, – и я восхищаюсь ею безмерно. Кстати, что у вас с рукой?

Уингейт поднял левую руку и посмотрел на повязку.

– Меня укусила собака.

– Тебе больно, Каспер? – Белл с трудом сдерживала дрожь в голосе. Ей хотелось бежать сломя голову. Но бегство лишь подстегнуло бы хищника к охоте.

– Рука действительно пульсирует от боли, – сказал Каспер.

– Я сейчас приготовлю вам чай, – сказала Рейвен. – У меня есть обезболивающие травы. – Не дожидаясь ответа барона, Рейвен покинула гостиную.

Белл мысленно отругала сестру за то, что та оставила ее наедине с убийцей.

– Я слышал, что произошло на балу Уинчестеров, – сказал ей Каспер, как только вышла ее сестра. – Я хочу извиниться за то, что тебя оскорбили.

– На тебе никакой вины нет. – Белл заставила себя улыбнуться.

– А вот и я, – сказала Рейвен, входя в гостиную. Она поставила на стол поднос и подала барону чай. – Белл испекла свое знаменитое «печенье ангела». Угощайтесь, а я еще заварю чай, чтобы настоялся.

Белл опять осталась наедине с убийцей. Ее нервное напряжение достигло предела. А ведь она беременна. Как бы это не отразилось на ребенке. Она отпила чай и поставила чашку на стол, расплескав содержимое – так сильно у нее дрожали руки.

Пять минут прошли в молчании, пока барон пил свой чай и ел печенье.

– Сестра, помоги мне принести все это, – позвала ее Рейвен из кухни.

– Извини, Каспер. – Белл улыбнулась. – Не уходи.

– Я подожду тебя, дорогая.

Белл неторопливо направилась к двери. Дойдя до угла, она подобрала юбку и бросилась по коридору. Как только она вошла на кухню, сестра потащила ее в большую гостиную и стала придвигать к двери сундук, но в этот миг перед ними возник барон.

– Каспер – маньяк, – шепнула Рейвен и хотела закрыть дверь.

Они отступили в дальний угол.

– Рейвен, вы подмешали мне в чай яд. – Каспер погрозил ей пальцем и, пошатываясь, шагнул вперед. – Вы разгадали мой секрет, – добавил он заплетающимся языком. Барон достал из кармана кинжал, дразня их блестящим лезвием. – Вы представить себе не можете, как быстро из тела вытекает кровь. – Он остановился посреди комнаты, прислонившись к столу.

– Сделай же что-нибудь! – крикнула Белл сестре.

– Что?

– Обрушь ему на голову люстру.

Рейвен сосредоточила взгляд на люстре. Несколько хрустальных бокалов, стоявших на столе, взорвались и разлетелись на осколки.

Каспер посмотрел на хрусталь, фарфор и серебро на столе.

– Ясное дело, герцог ценит своих дочерей, – произнес он, качая головой, – вон сколько тут богатства!

Две фарфоровые чашки взлетели со стола и разбились о стену над мраморным очагом. Висевшее над ним зеркало в золоченой раме треснуло и рассыпалось на несколько больших осколков.

– Люстру, глупая! – крикнула Белл. – Не фарфор.

– Я пытаюсь.

– Я сказал маме, что хочу тебя, – сказал Каспер, – но… – Он взглянул на раскачивающуюся люстру, покачиваясь в такт с ней.

Взорвавшиеся бокалы для шампанского заставили вздрогнуть всех троих. За спиной у сестер вылетели стекла из окон, то же произошло со стеклами французских дверей. Чайная чашка упала на пол, а взлетевшее блюдце разбило стеклянную дверцу буфета.

– Люстру, ты, слабоумная! – вскричала Белл.

В эту минуту в гостиную молнией ворвался Михаил. За ним вбежали Александр Боулд, сопровождаемый констеблем и сыщиками, а также князья и герцог.

Михаил схватил Каспера, и оторвав от пола, швырнул его в сторону. Тот ударился о стол и выронил клинок.

Александр рванул барона за руки, заломив их за спину и сковав запястья наручниками. Констебль Блэк застегнул кандалы у него на лодыжках и кивнул сыщикам. Они подхватили барона и потащили прочь.

Когда Михаил повернулся к Белл, его черные глаза светились любовью. Белл, рыдая, бросилась в его объятия.

– Посмотри на это месиво! Все вещи моей матери разбиты, и их уже не восстановишь.

– Это сделал барон? – спросил Михаил.

Белл покачала головой, в ее фиалковых глазах стояли слезы.

– Это сделала Рейвен, – ответила Белл.

Михаил приподнял ее подбородок и, наклонившись, припал к ее губам в долгом поцелуе.

– Я боялся, что мы опоздаем.

– Откуда вы узнали? – спросила Белл.

– Сквайр Уилкинз обнаружил неопровержимое доказательство и сообщил констеблю. – Михаил еще крепче прижал к себе Белл.

– Я хочу домой, – сказала Белл, – но сначала нужно все это убрать и починить окна.

– Я пришлю слуг, чтобы они привели дом в порядок, – заговорил наконец герцог Инверари.

– Я же тебе говорила, что папа все устроит, – произнесла Рейвен. – Из-за твоего ощущения незавершенности наша жизнь оказалась в опасности. После этого я вряд ли когда-нибудь смогу снова заняться хозяйством.