Ленинский. Неизбежность бури. - Василий Александрович Бурцев

class="p">– А вот и он! – объявил американец, приподняв лампу над машиной.

Отблески язычка пламени отражались от черной металлической поверхности потрепанного УАЗа 469 со снятым с металлических дуг брезентовым чехлом.

Это был обыкновенный УАЗ, мятый, словно фляга, с треснувшим лобовым стеклом и протертыми сидениями. Порадовали колеса с широким и агрессивным протектором. Канистры с топливом, припасенные запасливыми американцами, обнаружились тут же в открытом багажном отсеке.

Быстро опустошили канистры, наполнив оба бака под завязку. Старенький «козлик», как ни странно, завелся с пол-оборота. Сразу видно, что за машиной хорошо следили.

На город спустились сумерки, однако огрызок луны давал достаточно света.

Не включая фар, «козлик» неспешно покинул лабиринт гаражного кооператива и, шурша колесами, двинулся в сторону центра города, лавируя на дороге между препятствиями. Нэш уложил автомат на сгиб локтя и уверенно крутил баранку, хорошо ориентируясь на местности даже в сумерках. Филатов пристроил калаш на коленях, нервно поглядывая по сторонам. Герасимов устроился сзади, уперев пулемет на заднюю дугу.

Вскоре ночь полностью вступила в свои права, и ближайшие строения городского пейзажа канули в темноту. Миллер щелкнул тумблером, включив фары, однако мутные стекла едва освещали путь. Вокруг были слышны звуки ночной жизни, которые сильно нервировали.

– Как скоро мы доедем? – спросил сталкер, глядя в свою сторону.

– Минимум час. Все от дороги зависеть будет, – пожал плечами янки и, глянув в зеркало заднего вида, обратился к Герасимову: – Сергей, пулемет держи наготове, скоро бэты полезут!

– Кто полезет? – чуть обернулся пулеметчик.

– Бэты, ну, то есть летучие мыши. У вас же такие тоже водятся.

– А-а, – протянул танкист. – У нас их упырями называют.

– Да похеру! Следи за небом, в общем.

– А я что здесь, по-твоему, делаю?

На перекрестке Миллер повернул влево, где было более или менее свободно от заторов, и прибавил газу.

– Слушай, Нэш, раз уж мы оказались в одной лодке, давай откровенно… – начал Филатов.

– Что ты хочешь узнать? – равнодушно пожал плечами Миллер.

– Ну, все это… – словно указкой провел он коротким стволом автомата по улице, – это ваши?

– Эх-х, сталкер! – протянул американец. – Если б я знал. Мы сами выжили, можно сказать, при удачно сложившихся обстоятельствах. Не окажись мы в тот день вблизи аэропорта – поминай как звали.

– Расскажешь?

– Да какая, на хрен, разница?! – разозлился диверсант. – А впрочем, слушай, чего уж теперь. – Он чуть притормозил перед грудой битого кирпича, перегородившего дорогу, и переключил передачу. Внедорожник, натужно урча, медленно полез вверх, раскачиваясь, словно лодка на волнах. – Помню ту ночь. Она была теплая. Мы собирались после… э-эм… – Он бросил взгляд на Филатова, но тот смотрел в сторону, после чего продолжил: – В общем, по делам мы там были. Нортон тогда еще сказал, что как-то все уж слишком хорошо получается. И что это дурной знак. Чуйка у него была развита что надо.

– Нортон? Кто это? – не оборачиваясь, спросил Филатов.

– Командир группы. Нас было двенадцать. Мы находились на втором этаже в зоне ожидания, когда Эванс окрикнул нас. Он стоял у окна и тыкал пальцем в небо. Гримаса ужаса застыла на его лице. Потом раздался грохот, и земля содрогнулась. К тому времени мы уже знали, где находится бомбоубежище. И всех, кто захотел пойти с нами, мы повели за собой. На наше счастье, администрация содержала бункер на должном уровне. К тому же, – усмехнулся тот, – завхоз оказался той еще крысой. В бункере мы нашли разного рода конфискат и «потерявшийся» багаж. Вещи в основном, но была и еда, и вода. Много. Это помогло нам держаться первое время. Представляешь, были даже старые советские ОЗК, противогазы, фильтры, дозиметры и все такое, в общем. Говорю же – повезло.

– Ну а дальше что? Пытались со своими связаться как-то, наладить контакт, выяснить что-то?

– Ну а как же, пытались, конечно, как иначе. Но сам помнишь, наверное, что творилось в первые дни. Все пошло прахом. Плюсом еще радиация и биологическая зараза. На вооружении Штатов стояли такие боеприпасы, отрицать не стану. Но кто же сейчас разберет, кто бил? Лично нас никто не предупреждал.

– Да, мы для них всегда были лишь расходным материалом! – зло сплюнул Герасимов, все это время прислушивавшийся к разговору.

Тем временем УАЗ взобрался на кучу битого кирпича.

Силуэты домов едва угадывались в темноте. Впереди лежала широкая асфальтированная дорога, в беспорядке заставленная брошенными автомобилями. Встречка более разгружена. Американец вывернул руль, и машина принялась сползать вниз. Оказавшись на асфальте, янки снова надавил на гашетку. Ревя усталым мотором, «козлик» начал набирать скорость.

– Ну а дальше? – снова заговорил Миллер. – Дальше началась борьба за выживание. Многие из тех, что спустились с нами, в первые минуты ушли. Не выдержали давления бетона над головой. Кто-то приходил, кто-то уходил. Впрочем, мы никого не держали. Чем меньше народу, тем меньше голодных ртов. Когда появились первые заболевшие, то установили карантин. И уже никто не мог выйти или войти. Вот черт! – дернул руль Миллер, когда в свете вар появилась стая псов. Собаки, поскуливая, разбежались. Для всех эта встреча оказалась неожиданностью. Машина ткнулась в ржавый остов малолитражки, двигатель взвыл и заглох. Воцарилась тишина. Тусклый свет фар мерно подрагивал.

– Вот твари! – вдарил ладонями по рулю Миллер.

– Давай-давай, заводи! – зашипел Филатов, разворачиваясь в кресле, усаживаясь на колени и вскидывая оружие к плечу.

– Сверху, мужики! Воздух! – закричал Герасимов.

В воздухе и правда раздался свистящий звук, и несколько бесформенных теней спикировали на застывшую добычу.

Загрохотал пулемет. Дульный срез ствола, расцветая ярким пламенем, выплюнул первую порцию свинца. Стреляные гильзы дугой звонко посыпались на дорогу. Редкие трассирующие пули расчерчивали звездное небо, исчезая в вышине.

Филатов вжался в кресло и принялся короткими очередями выцеливать пикирующие силуэты.

– Как мухи на говно, млять… – сквозь зубы ругался Герасимов, крутясь на месте, будто малая зенитная пушка.

После нескольких тщетных попыток завести двигатель Миллеру все же это удалось. Мотор взревел. Один из силуэтов качнулся, потерял плавность движения и рухнул в нескольких метрах от машины. Хрустнули кости, мутант кубарем покатился по асфальту. Янки инстинктивно втянул голову в плечи. И вовремя. Над головой раздался писк, и о дугу лязгнули когти бэта.

– Едрить вашу мать! – заорал Миллер, дергая рычаг переключения передач. – Меня тут кто-нибудь прикрывать собирается вообще?!

Все же умудрившись воткнуть заднюю передачу, янки резко бросил педаль, надавив при этом на гашетку. УАЗ дернулся, словно отпрыгнув назад. Герасимов качнулся по инерции, отчего длинная очередь ушла высоко в небо мимо цели. Диверсант выкрутил руль и выжал педаль газа. Машина дернулась вперед. Очередь теперь ушла параллельно дороге, высекая искры,