Ленинский. Неизбежность бури. - Василий Александрович Бурцев

воды. Позже показалась переправа. В русло были свалены остовы автомобилей, поверх которых уложен настил из бревен и металлических листов, явно позаимствованных при разборе строений на лодочной станции и яхт-клуба.

Безмятежное течение масс воды сопровождалось такой же безмятежной тишиной, изредка нарушаемой трелью птиц и уханьем неизвестного, скрывающегося во мгле.

Маломощные, едва рассеивающие водяную взвесь тумана лампы на велосипедах являлись заметным ориентиром, благодаря которому люди следовали друг за другом, не боясь потеряться в этом проклятом месте. Иногда из тумана доносились различные звуки. Иногда это был плачь ребенка, иногда пение сирен, иногда совершенно жуткие, ни на что не похожие звуки неведомых чудовищ.

Неизвестность ужасала больше всего, пугала до глубины сознания. И лишь голос американца, чтобы все двигались вперед и не слушали туман, помогал удержать рассудок от стремительного нырка в безумие. Примерно начиная от русла отряд преследовало существо. Очертания его смешивались с туманом, отчего подробностей разглядеть не удалось. Зато понервничать пришлось вдоволь. Призрак существа на двух ногах и длинных мускулистых руках двигалось параллельно курсу отряда, словно сопровождая их до границы тумана. И как будто растворилось при миновании ее группой.

Противоположная сторона реки встретила отряд заросшим берегом, на котором слепыми глазами выбитых стекол на них взирали грустные высотки панелек с обвалившимися крышами, проломленными стенами и следами пожарищ. Руины. Полнейшая разруха. В обломках цивилизации кипела жизнь. Существа мелькали в развалинах жилого сектора. Крупные твари перелетали от одного дома к другому. Такое ощущение, что в руинах шел бой. Но это только на первый взгляд. Жизнь на поверхности в дневное время всегда выглядела так. Ежесекундная борьба за существование. Либо ты, либо тебя! Так устроен мир теперь!

Миллер опустил бинокль и передал его следующему.

Стоянку устроили в относительно безопасном месте среди молодых деревьев на небольшой возвышенности.

– Что дальше, Нэш? – оценив обстановку на противоположном берегу, спросил Филатов, опуская оптику.

– Куда дальше, янки? – поднял бровь Герасимов и посмотрел на американца.

Миллер, ссутулившись, стоял, уперевшись на вилку руля своего двухколесного коня. Одежда местами разодрана, в грязи и саже. Зато оружие расположено таким образом, чтобы можно было быстро его применить. Усталые глаза на грязном изнуренном лице тем не менее выражали сконцентрированную работу мысли. Невольно проникнешься уважением. Крепкий орешек, мать его!

– Сережа, видишь вон ту пятиэтажку? – ткнул пальцем Миллер. – Да нет, левее, да!

– Ну, и что?

– Во дворе находятся гаражи бывшего кооператива «Автомобилист». Если вдруг чего случится, если вдруг дойдут не все или потеряемся по пути, то нам нужен бокс с красными воротами.

– Что там? – вздохнул Филатов, устремив взгляд в том направлении, как будто пытался прямо отсюда разглядеть внутренности гаражного бокса.

– Дима, там транспорт.

Филатов лишь слегка утвердительно покачал головой.

Снарядив магазины оставшимися боеприпасами и глотнув воды из фляги после короткой передышки, бойцы вновь оседлали велосипеды и энергично закрутили педали, набирая скорость.

Развалины быстро приближались.

Пологий подъем упирался в забетонированную береговую линию прибрежной полосы. Оттуда дорога, не петляя, утопала в перспективе городских построек.

Сумерки опустились на город, когда отряд добрался до первых развалин жилого сектора.

Двигаться нужно было максимально осторожно. Вокруг кипела жизнь. Повстречаться с кем-нибудь из местных жителей было бы не желательно.

Двигаясь к очередной контрольной точке, людям приходилось то и дело замирать на месте, прятаться и прикидываться ветошью. Квартал пятиэтажек бурлил всевозможными мутантами, маленькими и побольше. Хорошо еще, что никто не проявил интереса к человеческому мясу. А иначе отряд давно бы уже схарчили, не поморщившись. Чем была вызвана такая лояльность к человеческому виду, так и осталось загадкой. Ну и слава богу.

Таким образом, один раз им пришлось пропустить небольшую псовью свору, при этом вжавшись в кучу мусора, образовавшуюся на обочине дороги. Из окон домов то и дело слышались звуки присутствия в них местной фауны. Выяснять, кто это был, не было никакого желания. В таких случаях люди старались пережидать, прислушиваясь и держа оружие на изготовку.

Въезд в гаражный кооператив обнаружился на краю микрорайона. Стройные ряды однообразных гаражных боксов выстроились в несколько линий, образуя некий лабиринт. Если бы с ними не было проводника, то нужный бокс они б обнаружили не скоро. Впрочем, петлять в этом лабиринте пришлось не слишком долго. Вскоре отряд вышел к контрольной точке.

Тем временем солнце приблизилось к горизонту, окрасив небосклон спелым рябиновым цветом. Прозрачный, мертвенно-бледный, но неполный диск луны проявился на небосводе, безразлично взирая на поверхность земли, где остатки вершины эволюции тщетно пытаются сохранить свой вид, сражаясь с новой реальностью.

Ничем не приметный гаражный бокс оказался в ряду точно таких же одноэтажных кирпичных строений, разве что ворота его когда-то действительно были окрашены в ярко-красный цвет. Нынче же краска потускнела (видимо, бодяженная) и скорее была серо-оранжевой, нежели красной.

– Слушай, янки, – иронично произнес Герасимов глядя на ворота, принципиально отличавшиеся по цвету от заявленного, – вот скажи мне, ну, скопытился бы ты в дороге, считаешь, мы смогли бы тогда найти, по-твоему, гараж с красными воротами?

Миллер смущенно почесал затылок и виновато произнес:

– Я запомнил, как будто они были красными.

– Главное, чтобы ты правильно запомнил, что там находится тачка, – беззлобно вставил свои пять копеек Филатов.

– В этом можешь быть уверен, – парировал американец и наклонился к пирамиде из резиновых покрышек, из-под которых извлек обычный ключ от реечного замка.

Вдруг за углом кирпичного лабиринта раздались непонятные звуки, которые заставили людей поспешно нырнуть в прохладное нутро гаража, скрипнув при этом массивными петлями входной двери.

Внутри царил полнейший мрак. Сталкеры даже на какой-то момент замерли в попытках привыкнуть к темноте. Однако ясность предметы все же не обрели. Резко пахло горюче-смазочными материалами, бензином, маслом и прочими продуктами химического производства.

– Темно, как у негр… у афроамериканца в жо… причинном месте, – как-то нервно пошутил танкист.

– Сейчас все будет, подождите! – раздалось откуда-то из темноты.

Некоторое время Миллер гремел какими-то предметами, матерился на родном языке, но в итоге все же чиркнул спичкой в дальнем конце гаражного бокса.

Робкий язычок пламени осветил осунувшееся усталое лицо. В свете огня оно как будто лишилось маски и представилось худым, больным, с выражением отчаяния и глубокого одиночества. Маска смерти, не иначе. Так, наверное, выглядят все из ныне живущих, за некоторыми вариациями.

Янки поднес язычок пламени к керосиновой лампе, и та, словно ожидая этого момента долгие годы, с жадностью подхватила живой огонь и осветила окружающее пространство, развеяв мрак. Живое пламеня окрасило помещение в тусклые желто-оранжевые тона. Внутри гараж был совершенно обычным, даже скорее типовым. Как и большинство таких же, как и этот.