Венгерский набоб - Мор Йокаи

Учредить общество борзятников: вот в чем его проект.

Она, Фанни, не очень, конечно, понимает, какой уж такой в этом прок. Так же, как в других проектах и общественно полезных начинаниях - в пароходах этих, плотинах, в академии и бегах, хотя некоторые забавно посмотреть. Но одно видит: все от его идеи в восторге. Похоже, борзых ждет славное будущее и блестящая карьера. На следующий месяц уже назначено собрание в карпатфальвской усадьбе, где будет объявлено о создании общества, выработан устав, и все это завершат знатные увеселения.

Дальше шли изъявления любви, приветы от мужа и что Фанни ждет не дождется, когда обнять сможет милых родственников. На этом письмо кончалось.

О чувствах, о делах сердечных не было ничего. Бедная женщина! Никого у нее нет, кому можно про это рассказать.

Приехав в Карпатфальву, Фанни ничего уже не застала из прежних забав.

Из Пожони еще написал Янош Карпати домой почтенному Петеру Варге, что молодую жену везет, красавицу и скромницу, а посему распорядится пусть, чтоб ничего могущего ее скандализовать в усадьбе не было, для чего полную свободу действий ему давал от своего имени: на твое, мол, все усмотрение.

По получении этих полномочий славный старик за неделю так основательно реформировал все прежде заведенное и сделавшее барина притчей во языцех, что Карпатфальву узнать стало нельзя.

Несших самую неопределенную службу крепостных девок всех по своим деревням разослали.

Сквернословов из дворовых, заядлых матерщинников, кого к стаду приставили, кого к табуну. Пускай себе там ругаются.

Служащим ведено было с наивозможной пристойностью встретить барыню и впредь никаких неурочных отлучек из усадьбы себе не позволять.

Стряпчему предоставлялся трехдневный срок на добросовестное отмытие лица и рук, а заодно до его сведения доводилось: буде опять луку наестся, не медля увольнению на пенсию подлежит.

Марци с женой в барскую усадьбу были определены, сам он - кучером к ее превосходительству, она - камеристкой. Четверку серых из самых смирных ему дозволялось взять в корень, а на пристяжку - любых разномастных, но чтобы ручное овечек были: барыню ведь будут возить, даму юную, нежную и прекрасную.

Сам же управитель собственной персоной съездил в Пешт, элегантные экипажи купил, мебель модную, ковры. Он, хоть и ходил в кордуанных сапожках с отворотами и в деревенской беленой хате жил с мазаным полом, вкус имел столь строгий, чувство меры столь верное и с такой толковой, переимчивой догадкой умел обставить господские покои, что отведенный барыне флигель карпатфальвского дома фасадом на село, а боковыми окнами в английский парк преобразился под его руками до неузнаваемости.

Специально собиравшиеся фривольные картины - ими увешаны были все комнаты - повынимали из рам и на чердак мадарашского дома отправили, заменив красивыми пейзажами, серьезными сюжетами. В усердии своем почтеннейший Варга даже языческих богов и богинь на старинных фресках в слишком вольных повадках уличил и Грациям велел хоть по переднику пририсовать, а Вакха с Аполлоном совсем недурными тогами снабдил.

Все неподобное, непотребное или о прошлых скандальных затеях напоминавшее было тщательно отовсюду удалено. Из парка - укромные беседки, из дома - потайные двери, а коридоры за ними частью разгорожены, частью заделаны. Старая купальня превращена была в зимний сад, а новую сделали в прежнем музее, за спальной барыни, проведя туда водопроводные трубы.

Из огромной питейной залы тоже все повынесли, что могло напомнить о былом бражничанье: сиденья круглые, большой ореховый стол. Место их заняли фамильная коллекция старинных монет и портреты предков, прежде покрытые пылью и паутиной. Перегородки между выходившими в длинный коридор клетушками для упившихся гостей снесли, и получилась одна большая комната для женской прислуги. Чтоб никто сказать не мог молодой женщине: "Вот на этом месте пил барин, здесь он дрался, а здесь любовниц держал". Все следы были стерты.

Даже манеж за парком распорядился он снести, пусть не рассказывает никто: "А тут вот какая забава шла: велит, бывало, барин дюжину крестьянских девушек на самых горячих коней посадить и под гиканье гайдуков, под хлопанье бичей вскачь пустить пьяным гостям на потеху. То-то хохоту, веселья, свалится ежели какая из них. Одну-то лошади так насмерть и затоптали".

Из множества шутов оставлен был при доме единственно цыган Выдра за испытанную его верность, но и тому достойный управитель наказал быть впредь поумнее.

- Нашел дурака, - сказал на это цыган.

Едва облетела округу весть, что барин Янчи женился, посыпались поздравления в прозе и стихах от наших знакомцев-самородков.

Задали почтенному Варге хлопот эти письма, которые он перехватывал и задерживал у себя, так как полны они были всяческого бесчинства, - негоже, если б до барина дошли, а до любимой супруги его и тем паче. Особенно один пасквиль был мерзок, - всякими грязными бесстыжими домыслами напичкан, кои по случаю выборов да баллотировок имеют обыкновение зарифмовывать развращенные разные виршеплеты и рассылать кандидатам. В печати гнусных сих отбросов стихотворства не увидишь, но все списывают, переписывают, перечитывают их без конца и лучше любых бессмертных поэтических творений знают.

Присланная Карпати такого рода рифмованная грязь была нашлепана на бумагу Дярфашем, который, уйдя от прежнего хозяина, к новому подольщался, как все подлые, низкие душонки, к Банди Кутьфальви, и, хорошо зная слабые места набоба, больней всего мог и уколоть. Полученная поэма до того нашпигована была скабрезностями, шпильками разными, издевками и гадкими поклепами, что, прочитав ее, честный управляющий решил было нагрянуть с гайдуками к Кутьфальви да в собственном гнезде и накрыть его вместе с поэтом самим, но придумал лучше. Он взял пасквиль, завернул в него прямо, как есть, кусок загнившего, завонявшего сыра и густо присыпанного золой хлеба - таким лекарством, как известно, пользуют крестьяне собак от бешенства, - вложил в пакет в безо всяких сопроводительных слов отослал обратно г-ну Кутьфальви. Повез посылку Марци, заранее предупрежденный, чтобы самую резвую лошадь выбрал и не слезал, передавая пакет: предосторожность, увенчавшаяся успехом, ибо при виде хлеба с золой и вонючего сыра Банди от злости чуть не лопнул и заорал своим молотильщикам, запирай, мол, ворота; но Марци тоже не промах, верхом сиганул через забор, воротясь, к вящему удовлетворению почтенного Варги, с известием, что Кутьфальви с батраками до самого леса всем скопом на конях гнались за ним.

Сам г-н Янош поражен был, когда, вернувшись, ровно ничего не нашел из того, чего опасался; одно удивленье, куда ни заглянешь: вертепы беспутства в чинные, благонравные покои превратились, кого ни повстречаешь - смирные да почтительные все, и даже первые заявившиеся к нему друзья были с женой его столь учтивы, что Фанни стали казаться баснями истории про набоба, слышанные еще ребенком, когда она с сестрами вместе простодушно смеялась над приносимыми молодыми людьми анекдотами, которых скабрезный смысл только сейчас начала понимать.

Небылицы это все. Ведь даже следа ничего этого нет.

Вначале собутыльники остерегались слишком прямо вспоминать о прошлом, а позже Карпати, приметив, что откровенность этих разбойников, которые опять к нему зачастили, может стать довольно тягостной, измыслил кое-что, оказавшее на них нужное действие.

Уже тогда началось в стране некоторое благотворное движение, кровь живее стала обращаться в организме нации. Учреждались преследовавшие общественный интерес союзы содействия разным национальным, филантропическим, научным или хозяйственным целям. Карпати во все вступал, страшно довольный, если патроном его изберут, почетным президентом и не обойдут подписным листом. И едва братья питухи к нему, он сейчас им из кармана такой лист, который открывает его собственное имя, а под ним - имя жены и равная сумма; гость и в западне: хоть шуми, хоть бранись, хоть брыкайся, хоть пощады проси, а не отвертишься, - как в фанты: давай откупайся. На ученое общество не хочешь, вот тебе другой лист - на постройку сахарного завода; сахар насущной для народа пищей не считаешь, изволь, на учебники школьные расщедрись; блажь, по-твоему, бери акции учреждаемого как раз товарищества по спрямлению русла Беретте. А вода больше нравится, не желаешь, чтобы товарищество пугало лысух, тут в пользу всех четырех суперинтендентств [суперинтендентствами именовались в то время протестантские венгерские епископства (Тисское, Затисское, Придунайское, Задунайское)] следовала атака, и если от трех, неведомо почему немилых гостеву сердцу, удавалось еще отбиться, он падал жертвой четвертого.

В конце концов братья стали стороной обходить Карпатфальву, будто калабрийский какой постоялый двор, пользующийся дурной славой, а столкнется кто ненароком с хозяином, уже издали ну оправдываться: я, мол, грехи свои искупил, оставь ты меня в покое.