Поколение свиней - Хантер Томпсон

La bas. В бездну. Туда, где чудовища слепы, и обреченные кричат всю ночь. Там внизу — Спиро Агню, и скоро к нему присоединится Ричард Никсон… Там же Линдон Ларош, Джим и Тэмми, Майкл Дивер, Патрик Грей и, может быть, Гэри Харт…

Там есть и старожилы: Босс Твид, Филипп Нолан, Джо Мак-карти, Мартин Борман, Калигула, адмирал Того, Джеймс Хоффа[99] и целая толпа мутантов и зомби, таких, как Папа Док, Губерт Хэмфри и Улисс С. Грант.

Это специальный вид ада для падших навечно политиков. Имя этому племени — Бесстыдники, они — порочные таланты, нечасто проявляющие себя; парни, которые могут ползти так низко и так долго, что даже Томас Эдисон вряд ли может себе это представить.

Обычному избирателю трудно осознать образ мыслей настоящего злодея, бесчестного монстра с мозгами крысиного короля и душой таракана, который сегодня почти стал американским президентом на следующие четыре года. Он приведет с собой свою банду: циничную систему адвокатов, и торговцев, и сутенеров, которые разворуют государственную казну, извратят законы, будут насмехаться над правилами и бодрствовать 22 часа в сутки в поисках повода развязать войну — хотя бы с каким-нибудь злополучным племенем Африки или яростным фанатиком вроде аятоллы Хомейни. И теперь, пока рынок ставок замер и рассматривать серьезно стоит только Гэри Харта, пока Айова волнуется, нам надо найти новую идею, что-нибудь удивительное (может, жестокое или даже извращенное), чтобы пережить период затишья.

Ответ, как обычно, появился внезапно и с неожиданной стороны — от моего донельзя замученного нервного агента по имени Стэнки, который ведет в офисе все более жалкую жизнь, потому что люди зовут его «свиньей».

— И они не шутят, — говорит он. — Они действительно меня презирают. Я волнуюсь. Это какая-то грязная психология толпы, замкнутая сама на себе. Меня все больше ненавидят.

На корпоративной вечеринке в пятницу он получил звание Свиньи недели …

— Я не могу больше этого выносить, — сказал он. — Некоторые из них — наркоманы, и они могут не раздумывая меня ударить. Мне страшно.

— А что? — сказал я. — Отличная мысль.

Это правда. Редкий день обходится без того, чтобы в газетах или ночном телешоу не всплыл рассказ о чьем-нибудь действительно свинском поведении.

«ТЕХАСЕЦ, БОЛЬНОЙ СПИДОМ, ЗАНИМАЛСЯ СЕКСОМ С 54 ДЕТЬМИ», — это заголовок новости откуда-то из техасской глубинки.

«Я была шокирована», — сказала Дебра Кока, офицер полиции по работе с несовершеннолетними в Фолс-Конти. Дальше в истории говорится, что Джимми Этридж, безжалостный дегенерат, «преднамеренно заразил минимум 54 ребенка — может, даже сотни, по всему Техасу и в северных штатах Мексики — смертельным вирусом СПИДа, заболевания со стопроцентной смертностью».

Стэнки читал мне эту историю и плакал.

— Почему не он — Свинья недели? — кричал он. — Почему я? Я никогда не насиловал детей. Я не больной.

— Ты прав, — сказал я. — Этот Этридж — определенно Свинья недели.

А может, и нет, подумал я, когда наконец-то сумел отвязаться от Стэнки и его нытья… Этридж, конечно, ужасен, но кое-кто идет с ним ноздря в ноздрю.

Например, бейсболист Хатчер, открывающий бьющий в «Хьюстон астрос», которого поймали с битой, в которой было столько пробки, что он мог каждый раз отбивать обычный мяч на 600 футов — пока после очередного удара мяч не взорвался в воздухе, как ракета-«шелкопряд».

Его отстранили на десять дней, сделали предметом общественного порицания… Но когда его уводили, он продолжал настаивать, что он невиновен, потому что бита не его: она принадлежит его партнеру по команде Дэйву Смиту, сказал он, и он взял ее случайно.

Однако. Хатчер намеренно подставил Смита без какой-либо веской причины. Это классический пример того, что многие называют «Поколение свиней»… Ужасная концепция: самоощущение негодяя в системе координат между Эдом Мизом и Айвеном Боески.

Пара Миза и Боески собрала больше всех обвинений в жульничестве, коррупции и откровенном мошенничестве от Уолл-Стрит до Тихуаны — теперь они герои целого поколения: жестокое и очерствевшее поколение восьмидесятых, Поколение свиней.

Оба эти джентльмена будут уверенными фаворитами в борьбе за звание Свиньи недели в любую обычную неделю. Они будут в верхних строчках рейтинга вместе с Элом Дэвисом, уроженцем Окленда и перманентным кандидатом на звание Свиньи.

Но на этой неделе никто из этих гнилых мусорщиков не увезет домой звание Свиньи недели… Эта честь принадлежит бывшему сенатору от штата Джорджия Джулиану Бонду, который очень грамотно уехал в Атланту от крупного кокаинового судебного процесса, а потом стоял и смотрел, как его давняя официальная любовница и хорошая подруга Кармен Лопес Батлер получила двадцать два года в государственной тюрьме Джорджии.

Двадцать два года. За то, что связалась с Джулианом Бондом и его влиятельными политическими друзьями, в том числе с мэром Атланты. Это всеобщий позор; и если есть гарантированный победитель в конкурсе на Свинью недели, то это Джулиан Бонд.

14 сентября 1987 года

А вот и судья

— Мы полые люди,Мы чучела, а не люди,Склоняемся вместе —Труха в голове,Бормочем вместеТихо и сухо,Без чувств и без сути,Как ветер в сухой травеИли крысы в грудеСтекла и жести[100].

Т.С. Элиот. «Полые люди»

На прошлой неделе появился толстяк.

По его словам, это был «вопрос взаимодействия спроса и предложения». Как обычно, чисто математическая ситуация. Результат свободного рынка. Очевидно, что в Верховном суде США есть спрос на правосудие, а судья Борк решил, что он — предложение.

Почему бы и нет? Его назначил президент, а у президента сейчас белая полоса. Он получил все, до чего только мог дотянуться с тех пор, как проиграл промежуточные выборы в восемьдесят шестом.

Президент — тот, кто разделил сенаторов от «Великой старой партии» и двенадцать членов палаты представителей и превратил весь Конгресс в демократическую крепость впервые с 1980 года.

Хватит о победах…

Судья Борк, дипломированный изувер из школы Муссолини/Торквемады, был самой легкой и толстой целью со времен банды Бездельников месяца, которую пытался протащить Никсон в последние безумные месяцы своего правления…

Они были маньяки и неудачники, и Сенат отклонил их кандидатуры.

Но судья Борк — существо другого рода. Он умный, с маленькими пухлыми ручками, несолидной бородкой и безжалостной ультраконсервативной юридической философией, походящей на помесь Герберта Гувера, Длсо Маккарти и папы.

В конце недели он выглядел победителем — с уверенным большинством голосов в 8 к 6, которое остановило Теда Кеннеди, смутило демократическое большинство и оставило президентскую кампанию-88 Джо Байдена в дымящихся руинах.

Байден шел на слушания во вторник как серьезный претендент на президентство в США в 1988 году. Он был молодым сенатором из Делавэра, который платил все налоги, быстро соображал, нанимал квалифицированных подчиненных и обладал тем, что на выборах называется «харизмой в стиле Кеннеди».

Говорят, он шел бы с ускорением. Может, третий в Айове, потом уверенно второй в Нью-Гемпшире — и абсолютный победитель на супервторнике по Югу. Когда из гонки выпали Харт и Нан, крупные штаты — Флорида и Техас — походили на огромные зрелые вишни, мечтающие упасть Байдену в руки.

Это был сценарий прошлой недели, но все изменилось. Тед Коппел и Пэт Быокенен потратили во вторник 33 минуты «Вечерней строкой», обсуждая кандидатуру Байдена, и после их беседы Джо Байден оказался глубоко в яме, в компании с другими идиотами, которые оступились так, что им пришлось выступать по национальному телевидению, как Ричарду и его верной собаке Чекерсу.

Сенатора Байдена без предупреждения выставили лжецом, плагиатором и простофилей, который большую часть времени провел в соплях, разыгрывая из себя дурачка. Они говорили, что лучшие строки выступлений он украл у Бобби Кеннеди и как-то раз, двадцать лет назад, списывал на экзамене в университете в Сиракузах.

Байден немедленно, в девять часов утра, созвал в Вашингтоне пресс-конференцию, где занялся самобичеванием и публичным валянием в грязи.

Как-то я беседовал с одним мужиком из Вашингтона, который сказал:

— Только обреченные спорят с Патриком Бьюкененом.

Он согласился разговаривать только при условии, что я не назову его имени.

— Расслабься, — сказал я. — Я буду нем, как рыба. Если судья узнает твое имя, то, гарантирую, не от меня.

— Пожалуйста, — сказал он. — Они выкинут меня, как охромевшую скотину — ты знаешь, с кем мы работаем, правда?

— Конечно, — сказал я. — Я знаю его не первый год, он — жестокая свинья, но, может быть, лучший в своем деле.