Бездна голодных глаз - Генри Олди

Почти невидимый снаружи, заросший кустарником вход открыл им сухой полумрак пещеры; волки шумно отряхивались и ложились у входа, глядя на белесую пелену воды, скрывавшую оставшийся снаружи неуютный мир. Волосы и одежда Солли тоже пропитались влагой, но, к счастью, в пещере валялось немало относительно сухих сучьев — и вскоре жаркие языки пламени бросили причудливый отблеск на стены пещеры, разгоняя застоявшийся древний сумрак…

Волки тоже потянулись к костру — путешествуя с новым вожаком, они быстро приучились не бояться огня и теперь с удовольствием подбирались поближе к теплу, чувствуя, как высыхает и распрямляется мокрая шерсть, как согреваются озябшие лапы… Какое им теперь дело до шумящего за пещерой надоедливого дождя? — им тепло и хорошо, они честно позаботились о своем вожаке, а он честно позаботился о них.

Солли стало клонить в сон. Он принял волчий облик, устало привалился к расслабленной Вайл и закрыл глаза. Если бы какой-нибудь путник заглянул в это время вглубь пещеры, то его глазам открылось бы прелюбопытнейшее зрелище: шесть волков, мирно спящих у весело потрескивающего костра…

Срез памяти Лайхалл Кворри, отец Постоянной

…Ее звали Дорис. С ней он совсем потерял голову, и, наверное, это было заметно. Через две недели мать впервые после смерти отца улыбнулась и тихо спросила:

— Кто она?

На ответ мать явно не надеялась, поэтому он тоже улыбнулся и не ответил. Сложнее обстояло дело с молодой порывистой Вангой — волчицей, как и сам Солли, — ходившей мрачнее тучи. Солли очень не хотелось обижать ее, тем более что, несмотря на встречи с Дорис, он понимал всю глубину пропасти между собой и Постоянной, а Ванга была своей, и Солли раньше был к ней неравнодушен, — но все эти доводы ничуть не помогали.

И даже когда Ванга демонстративно, на глазах у Солли, скрылась в чаще вместе с Альдом — красивым черноволосым парнем чуть постарше Солли, Изменчивый промолчал. Несмотря на неопытность в делах сердечных, он не сомневался, что Ванга отнюдь не воспылала внезапной страстью к распухшему от гордости Альду. Тем более, раньше она всегда говорила, что недолюбливает красавчиков…

Солли деланно усмехнулся и поспешил на свидание с Дорис.

Девушка уже ждала его в условленном месте, и Солли с каждым разом становилось труднее сдерживать себя. Именно поэтому Изменчивым и запрещалось встречаться с Постоянными — когда страсть захлестывала сознание, они теряли контроль над собой, и зверь зачастую вырывался наружу… Многие после этого сходили с ума, убегали куда глаза глядят, кончали с собой — и Солли оставалось лишь изо всех сил сдерживать себя от…

И Дорис.

Но на этот раз невидимые ремни лопнули, и, окунаясь с головой в омут восхитительного безумия, ощущая под руками податливое, ждущее тело, захлебываясь чужой покорностью, — он последними остатками воли вцепился в рвущегося наружу волка, а сладкий вихрь растворял в себе, и сознание меркло… но что-то еще оставалось в бездне по имени Солли, и когда он наконец очнулся в объятиях Дорис — он был человеком!…

Он смог.

Дорис медленно провела рукой по его мокрым волосам.

— Бедный мой, глупый волк… Ты думаешь, я не понимаю, чего тебе это стоило? Не бойся, не надо — даже если когда-нибудь ты не сможешь пересилить себя, со мной ничего не случится. Потому что я люблю тебя такого, какой ты есть…

…Когда они встретились в следующий раз, из-за дерева спустя минуту послышалось деликатное покашливание, и влюбленные мгновенно отпрянули друг от друга. Солли понимал, что это не может быть враг, — враг не станет так долго кашлять перед нападением, если только это не очень простуженный враг, — но рука его непроизвольно потянулась к мечу.

Из-за дерева выступил мрачный коренастый мужчина с густой бородой, уже начавшей обильно седеть, и умными цепкими глазами. Одет он был, как и большинство поселенцев — добротно и просто, но серого плаща Мертвителей бородач не носил, хотя короткий тесак болтался на его наборном поясе.

Довольно долго гость изучал Солли, а Солли изучал его — он уже догадался, что это убитый и спасенный отец Дорис.

«Странное сочетание — убитый и спасенный, — подумал Солли, — но, тем не менее, дело обстоит именно так…»

Наконец человек, по всей видимости, удовлетворился осмотром.

— Я так и думал, — неизвестно почему пробормотал он и сделал шаг к Солли. — Кворри. Лайхалл Кворри, отец Дорис.

И протянул Солли руку.

— Солли. Изменчивый. Клан волков, — чуть заметно усмехнулся Солли, пожимая протянутую ему жилистую руку.

При последних словах Лайхалл вздрогнул и бросил быстрый взгляд на руку Изменчивого, словно опасаясь, что она сейчас превратится в волчью лапу.

— Надо понимать, это ты и спас мою семью?

— Ну, в общем… да, — неохотно признался Солли. — И при этом забрал у тебя жизнь.

— А, ладно, — досадно поморщился бородач, — на мой век хватит… Дорис мне рассказывала, как дело было, да я, признаться, не поверил. Не слыхал раньше о таких Перевертышах… пока сам не убедился. Теперь верю. Несмотря на то, что вы у нас натворили… — и лицо его потемнело.

— Моя мать — калека, — отчетливо произнес Солли. — Мой отец убит. И не только мой…

— Извини, парень, — торопливо сказал Лайхалл. — Все мы друг друга стоим. Одна цена на всех…

Солли только кивнул.

— В общем, вижу, и среди вас… люди есть, — Лайхалл слегка запнулся на слове «люди». — Только нашим саларам этого не растолкуешь. Так что слушай и запоминай. Через три дня готовится большая облава на Перевертышей. Из восьми поселков всех Скользящих в сумерках созвали. А я так себе мыслю — пусть по лесу пошастают, не встретят никого и обратно вернутся. Ты как полагаешь?

— Полагаю, что не встретят, — улыбнулся Солли. — И даже почти уверен в этом. Лес — он такой, раз на раз не приходится…

— Сообразительный парень. — Кворри подмигнул дочери, и борода его расплылась в разные стороны. — Даром что волк. Ладно, не буду вам мешать, сам молодой был, когда тебя да малого делал…

Он повернулся, чтобы уйти, но немного задержался.

— А хорошо ты меня тогда рубанул, — усмехнулся Лайхалл Кворри, Девятикратный со странностями, — ничего не скажешь…

— Я в темноте вижу, — виновато развел руками Солли.

* * *

Предупреждение оказалось крайне своевременным. Правда, некоторые горячие головы, особенно из клана пардусов, предлагали устроить Мертвителям засаду. Их поддержал и Альд, но, слушая его, Солли давился от смеха: во-первых, он понимал, что последнее слово все равно останется за Морном, а во-вторых, под глазом у Альда красовался свежий синяк, что резко снижало впечатление от его пламенной речи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});