Коса и камень. Зелот о Масонстве (сборник) - Евгений Щукин

После разрушительного рейда генерала Салливана в 1779 г. и карательной экспедиции против индейцев под его же руководством Лига признала свое поражение и в 1784 г. заключила с колонистами унизительный Форт-Стэнвикский мирный договор.

Как и предсказывал Брант, в ходе войны ирокезы потеряли практически все свои земли, хотя и продолжали жестокие набеги на тылы американских войск вплоть до подписания англичанами капитуляции при Йорктауне и даже в течение некоторого времени потом. После войны Джозеф Брант в 1782 г. в третий раз женился на Кэтрин Кроган, полуиндеанке-полуирландке, вместе с которой поселился на выделенной ему в провинции Онтарио территории в 675 000 акров, куда он увел остатки своего племени – 1843 могавка, которые заложили там основание к нашему времени уже практически опустевшей резервации Гранд Ривер. Позднее к ним присоединились стекавшиеся отовсюду несколько тысяч бывших лоялистов.

Там же он был аффилиирован в ложе «Мохок Вилледж» №11, которую вскоре возглавил в качестве Досточтимого Мастера, а потом также был аффилиирован в ложе «Бартон» №6 (или 10) в Гамильтоне, провинция Онтарио. Позднее именем Джозефа Бранта был назван городок Брантфорд, в котором впоследствии при его личном участии была основана ложа «Брантфорд» №31.

В 1785 г. Брант снова отправился в Англию, на этот раз для того, чтобы разрешить некоторые трудности, возникшие с законным оформлением передачи земли и обустройства резервации, поскольку прежний хозяин земли, некий сэр Халдиманд, бежал столь спешно, что просто не успел передать индейцам никаких документов, закрепляющих право собственности. Бранту удалось решить материальные вопросы, особенно помог ему в этом благотворительный фонд Первой Епископальной церкви Верхней Канады, однако юридические проблемы остаются нерешенными до сих пор (! ), и только авторитет исторической фигуры масштаба Бранта спасает резервацию в наш век прагматиков и выжиг от полного перехода в собственность другого землевладельца.

Будучи принят английским королем, Брант отказался встать на одно колено и приложиться к его руке, сказав: «Я никому не кланяюсь, потому что среди своих считаюсь чем-то вроде принца крови, но с радостью пожму вашу руку». Его снова радушно принимали в лучших домах Лондона, он тесно сдружился с Принцем Уэльским, с которым проводил много времени в течение всего срока своего пребывания в Англии.

Нельзя, однако, сказать, что визит Бранта был успешен на всех фронтах. Чуть ли не главной его целью было добиться заверений английского правительства в возможной поддержке индейских племен в случае если разразится полномасштабная война между вновь образованным американским государством и индейскими племенами. Такие заявления английское правительство делать остереглось, и в 1786 г. Брант вернулся на родину, несолоно хлебавши. Как ни патетично звучит, но именно тогда, скорее всего, и был произнесен приговор великой расе американских индейцев, которых колонисты – не в ходе полномасштабной кровопролитной войны, которой опасался Брант, а постепенно, медленно, шаг за шагом, десятилетие за десятилетием, – загоняли в резервации, спаивали, ассимилировали, и со временем довели до нынешнего положения ряженых на чужой ярмарке, из жалости присвоив им исполненный пафоса титул «коренных американцев»…

Впоследствии правительство Соединенных Штатов неоднократно прибегало к помощи Бранта в разрешении территориальных споров с индейцами, и фактически его единоличными усилиями, его авторитетом были прекращены набеги племен его союза на тогдашнюю территорию нового государства. Это, однако, не спасло ни индейцев, ни новую нацию – американцев – от конфронтации после начала завоевания Дикого Запада – американского «дранг нах вестен».

В 1792 г. Джозеф Брант даже был вызван для консультаций к президенту Вашингтону, от которого вернулся с 1000 гиней на развитие своего поселения и обещанием выплатить 20 000 фунтов в случае заключения мирного договора с индейцами Огайо. Брант же, напротив, приложил все усилия к разжиганию конфликта, потому что это означало, что «пристальное внимание» федерального правительства в гораздо меньшей степени будет уделяться его скромной резервации, где он продолжал всеми силами крепить единство племенного союза, спокойно переводить Библию на родной язык и проповедовать Евангелие среди собратьев.

В 1795 г. Бранта постигла страшная трагедия. Его старший сын Исаак, напившись, набросился на 53– летнего отца, и тот, спасая свою жизнь, выхватил кинжал и нанес сыну рану, которая оказалась смертельной. Кроме страшных мук утраты родного сына и укоров совести, Бранту еще пришлось предстать перед судом человеческим, который, к счастью, его оправдал.

Умер Джозеф Брант 24 ноября 1807 г. и был похоронен перед построенной им в 1785 г. на средства Георга III Часовней Ее Королевского Величества у Могавков, старейшим церковным зданием в провинции Онтарио. В 1850 г. масоны реставрировали его могилу, возвели новое надгробие, а в 1886 г. на нем появился памятник великому человеку и масону, на котором были высечены его последние слова, адресованные племяннику, стоявшему у его смертного одра: «Пожалей бедных индейцев. Если добьешься расположения сильных мира сего – твори им столько добра, сколько только сможешь сотворить…».

Это был поразительный человек. Он действительно мог сегодня, надушенный и напомаженный, держать в одной руке лорнет, а в другой – чайную чашку китайского фарфора, рассуждая о раннем Бернсе и характере драпировок на полотнах Гейнсборо, а завтра – в крови и грязи, в боевой раскраске и с перьями в волосах, недрогнувшей рукой посылать боевой томагавк в голову противника (к слову сказать, владение огнестрельным оружием так никогда и не заменило индейцам владения этим оружием, о чем свидетельствуют историки, – так что это не просто поэтический образ). Он мог месяцами самолично строить бревенчатые бараки для первых своих «подданных» на новой земле, но неоднократно растолковывал своим друзьям, что с колонистами никак нельзя иметь дела, потому что от них, мол, «воняет навозом, и они даже не знают, что такое вилка, а едят прямо руками». Он был противоречив, как противоречивы мы все, как противоречива вся природа, как чередуются черные и белые клетки на мозаичном полу ложи.

Но в американской и мировой истории он навсегда останется ярким и чистым образом истинного масона, истинного патриота и истинного человека.

Александр Флеминг (1881– 1955)

Шотландский бактериолог Александр Флеминг родился 6 августа 1881 г. на ферме недалеко от городка Дарвел в графстве Эйршир, в семье фермера Хью Флеминга и его второй жены Грейс (в девичестве Мортон) Флеминг.

Он был седьмым ребенком у своего отца и третьим – у матери; всего детей в семье было восемь. Когда мальчику исполнилось семь лет, умер отец, и матери пришлось самой управляться с фермой; ее помощником был старший брат Флеминга по отцу, Томас. Александр посещал маленькую сельскую школу, расположенную неподалеку, а позже Килмарнокскую академию, рано научился внимательно наблюдать за природой. В возрасте 13 лет он вслед за старшими братьями отправился в Лондон, где работал клерком, посещал занятия в Политехническом институте на Риджент-стрит, который окончил в 1897 г. в 16 лет и поступил работать клерком в американскую транспортную компанию. В 1900 г. он вступил в Лондонский шотландский пехотный полк, офицером которого он, несмотря ни на что, значился в течение последующих 14 лет. Ему нравилась военная жизнь, он заслужил репутацию первоклассного стрелка и ватерполиста; к тому времени Англо-бурская война уже кончилась, и Александру не довелось служить в заморских странах, хотя современники свидетельствуют, что он был буквально преисполнен патриотического воинского духа.

Спустя год он получил наследство в 250 фунтов стерлингов (немалую сумму по тем временам) и, по совету Томаса, подал документы на национальный конкурс для поступления в медицинскую школу. На экзаменах он получил самые высокие баллы и стал стипендиатом медицинской школы при больнице Св. Марии, где изучал хирургию и, выдержав экзамены, в 1906 г. стал членом Королевского колледжа хирургов. Оставаясь работать в лаборатории патологии профессора Алмрота Райта больницы Св. Марии, он в 1908 г. получил степени бакалавра и магистра естественных наук в Лондонском университете. К этому же периоду относится его вступление (1909 г. ) в Ложу «Св. Мария» №2682 на Востоке Лондона, Досточтимым Мастером которой он был избран в 1925 г., а позднее, по истечении срока полномочий Досточтимого Мастера, не пожелал удалиться «на покой» и продолжал работать в ней в качестве Секретаря.

Наиболее выдающимися достижениями в лечении инфекционных заболеваний на рубеже веков являлись первые вакцины, серотерапия Эмиля фон Беринга и учение о фагоцитах Ильи Мечникова. Все они в той или иной мере были связаны с иммунотерапией и базировались на мобилизации естественных сил человеческого организма для борьбы с болезнью. Исходя из этого, врачи и бактериологи полагали, что дальнейший прогресс будет связан с попытками изменить, усилить или дополнить свойства иммунной системы.