Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон

на кадрах, сделанных во время захвата. Неужели власти решили вытащить их из тюрьмы и отправить к театру?

Уже не в первый раз поднимались вопросы о причастности спецслужб к организации террористических атак в России, в том числе к взрывам жилых домов, после которых Путин пришел к власти. Но теракт на Дубровке, впрочем, не вызвал столько споров. Главные вопросы касались применения газа и обнаруженных прокуратурой болванок бомб, о чем в конце публикации упоминал «Коммерсантъ». Все это должно наталкивать на мысль, что террористическая группа будет планировать и другие атаки.

Однако когда все закончилось, вопросы о том, как развивались события, были забыты. Люди вздохнули с облегчением, полагая, что погибших могло было быть гораздо больше. Местные политики и зарубежные лидеры выражали Путину признательность за грамотное разрешение ситуации. Рейтинг президента взлетел до максимума с момента его избрания. Спецслужбы, проморгавшие группу вооруженных террористов в центре Москвы, вместо наказания получили дополнительное финансирование. И, конечно, захват развязал руки людям Путина в Чечне: планы по сокращению войск в республике были пересмотрены. В ходе ночных рейдов в Чечне стали массово пропадать люди. Больше никто не решался предъявить Кремлю требование начать мирные переговоры с чеченским лидером Асланом Масхадовым. А когда общественность массово высказалась в поддержку войны, он был полностью дискредитирован. Российские власти обвинили его в организации атаки, однако это не подтверждалось ничем, кроме старой видеозаписи с обещаниями новых терактов. Сам Масхадов свое причастие к этому теракту отрицал.

Теперь, после захвата заложников на Дубровке, Кремль представлял войну в Чечне как борьбу с мировым терроризмом, с которым воюет Запад. Еще за несколько месяцев до трагедии предпринимались попытки установить связи между чеченскими повстанцами и исламскими боевиками. Захват заложников послужил лишь дополнительным аргументом. На кадрах, транслируемых каналом Al Jazeera, боевики называли себя учениками чеченцев. За их спинами развевались полотна с фразой «Аллаху Акбар». Путин назвал атаку на театр «чудовищной манифестацией терроризма», спланированной в «зарубежных террористических центрах». В дальнейшем США изменили мнение о чеченских повстанцах. Три группировки, причастные к захвату заложников, были названы террористическими организациями, связанными с «АльКаидой», а на Масхадова перестали смотреть как на умеренного политического противника.

— Наша политика по Чечне теперь совпадает с российской, — сказал американский дипломат после атаки. — Захват заложников серьезно подорвал аргументацию чеченцев.

Люди из КГБ хотели сделать Путина бессменным президентом. Но на самом деле, если не брать в расчет ужасные события типа теракта на Дубровке, и сам Путин уже начал чувствовать себя в этой роли довольно комфортно.

— Ему это начинало нравиться — все эти церемонии, «Большая восьмерка», признание, — сказал Пугачев.

Окружение восхваляло его и называло спасителем России. Ему говорили, что он спас страну от краха, от разграбления олигархами и от разрушительного влияния Запада. Перед ним склонялись даже его бывшие начальники из КГБ. Однажды во время первого срока Путин собрал на свой день рождения близких друзей. Один из его руководителей в Дрездене Сергей Чемезов поднял тост за его приход к власти.

— Это был очень близкий Путину человек, старше его, который в предыдущей жизни, до того, как Путин стал президентом, был выше по должности и которого сам Путин очень уважал, — вспоминал Пугачев. — Он сказал ему: «Владимир Владимирович, я хочу поднять бокал. Много времени прошло с тех пор, как я впервые услышал, что вы стали президентом, но это чувство, которое я испытал тогда, остается со мной и сейчас. Я подумал, что солнце взошло над Россией. […] Теперь я понимаю, что сто процентов населения разделяет со мной это чувство».

Пугачеву эта речь показалась подобострастной. Он перебил Чемезова, желая продолжить обсуждение политической ситуации и серьезные задачи. Но Путин, по словам Пугачева, сердито посмотрел на него и велел не перебивать его друга.

— И тот посмотрел ему в глаза и сказал, что он — дар Божий. Он сказал, что Бог даровал стране правителя, который положит конец великим страданиям русского народа. Что этого парня он знал пятнадцать лет и что был его начальником… Я видел такое впервые. И так было с самого начала, фактически с первого дня. Путин оказался потрясающе тщеславным. Чтобы задать ему вопрос, вначале полагалось произнести какие-то лестные слова. Сечин умел делать это очень хорошо. Он говорил ему с низким поклоном: «Владимир Владимирович, я помню, как вы сделали то-то, и это изменило мир». Когда я впервые это услышал, я решил, что попал в психушку. Ему говорили: «Вы потрясли все человечество. Вы — потрясающая личность».

Постепенно Путин привык к этому раболепию, поверил в свою силу, в свое высокое предназначение и, когда принимал все жесткие и авторитарные решения, включая арест Ходорковского и его людей, то видел, что окружение его одобряет.

— По сути, перед ним склонился весь олигархат. Ему все подносили на блюдечке, к нему обращались за разрешением даже по мелочам, — говорил Пугачев. — И ему это действительно нравилось. Каким-то образом все это уживалось в его голове. Это был медленный процесс. У него всегда была склонность к самолюбованию, но в какой-то момент он изменился, по-настоящему поверил в то, что он — император.

Если вначале Путин управлял государственной машиной вместе с людьми из Семьи, то после ареста Ходорковского государственный аппарат полностью перешел в его распоряжение. Шокированный таким поворотом событий, Александр Волошин, занимавший пост главы президентской администрации с марта 1999 года, подал в отставку. Он несколько раз обсуждал с Путиным политическую расправу над Ходорковским и до последнего момента был уверен, что все можно отыграть назад:

— Я действительно не думал, что они посадят его в тюрьму. Ясно, что это была кампания и это было плохо. Я считал, что это навредит развитию страны.

Вместо Волошина Путин назначил своего питерского коллегу Дмитрия Медведева, ничем не примечательного юриста, который занимался правовыми вопросами, например, разбирался с последствиями скандала вокруг схемы «сырье в обмен на продовольствие». Медведев заработал репутацию человека исключительно прилежного и аккуратного, но весьма робкого. Но что важнее, фактически Путин выпестовал его сам — ведь Медведев пришел в администрацию Санкт-Петербурга в возрасте двадцати пяти лет.

— Путин взрастил Медведева, — сказал советник по правовым вопросам в горсовете Собчака Валерий Мусин. — Медведев всегда смотрел на Путина как на человека, у которого можно многому научиться.

Самый влиятельный наследник эпохи Ельцина был заменен на петербургского соглашателя с опытом работы чуть более трех лет в роли заместителя главы кремлевской администрации. В день объявления о назначении Медведева питерские силовики громко и внятно озвучили свои намерения. Прокуратура заявила, что замораживает 15 миллиардов ЮКОСа, то есть 44 % акций, принадлежащих Ходорковскому в объединенной