Под мраморным небом - Джон Шорс

стиснула меня в своих объятиях:

– Прячься, Джаханара. Он тебя ненавидит. Безумно.

Мне вдруг захотелось расплакаться у нее на плече, я жалела, что нельзя вернуть юные годы, когда мы шептались о парнях и о любви, а не о битвах и ненависти.

– Знаю, – с грустью сказала я. – Эта ненависть живет в нем давно. Но он и индийцев ненавидит не меньше. Так что будь осторожна, Ладли. Он может изменить свое отношение к тебе.

– В жизни еще не видела, чтоб поросенок бросался на тигра. Речи ее были смелыми, но лицо говорило о другом.

– Да защитит тебя Кришна, – сказала я, так как моя подруга испытывала преклонение перед индийским богом войны и любви. – Молись ему, Ладли. Нам нужна его помощь.

Мы расстались. Торопливо идя к своей лошади, я спрашивала себя, увидимся ли мы снова. Только если Аурангзеб будет убит, сможем мы с ней быть вместе. Увы, и зачем только я тогда струсила?! Пусть бы кобра обагрила свои клыки его кровью!

Войдя в гарем, я постаралась принять спокойный вид. Но когда не нашла там Арджуманд, моя тревога переросла в нечто более ужасное – в страх, льдом сковавший мое сердце. На подгибающихся ногах я выскочила из гарема и, сбросив сандалии, помчалась в комнату дочери в императорских покоях. Ступеньки лестниц мелькали под моими ногами, повороты коридоров оставались позади. Я распахнула дверь ее комнаты. Там было пусто.

– Арджуманд! – закричала я и, словно безумная, ринулась в свою комнату. С трудом нащупала дверную ручку, распахнула массивную тиковую дверь. Арджуманд резко развернулась при моем появлении. Шкаф, из которого потайной ход вел в подземный туннель, был открыт. На Арджуманд был мой самый красивый халат. Захлопнув дверь, я кинулась к дочери.

– Прости, мама, – опустив глаза, сказала она. – Я только хотела...

– Тсс! – Я быстро обняла дочь. Из моих глаз текли слезы. Девочка в замешательстве смотрела на меня. – Я не должна тебя потерять, – проговорила я. – Прошу Тебя, Аллах, умоляю, не дай этому случиться.

– Почему ты плачешь? – спросила Арджуманд.

Как бы я хотела, чтоб выражение невинности никогда не сходило с ее лица.

– Мы должны идти, – сказала я. Рядом, на моем рабочем столе, лежал инкрустированный драгоценными камнями кинжал. Схватив его, я направилась к выходу. – Держись рядом со мной, Арджуманд. – Я открыла дверь и вскрикнула от ужаса, увидев перед собой Балкхи. Злорадно ухмыляясь, он попытался схватить меня. Не колеблясь, не раздумывая, я полоснула его кинжалом по лицу и до кости рассекла ему щеку. Балкхи взвыл от боли, поднял руки к лицу. Я захлопнула дверь и заперла ее на засов.

– В шкаф, Арджуманд! – крикнула я. – Беги через шкаф!

Моя бесценная дочь редко не слушалась меня, и теперь повиновалась беспрекословно. Я схватила свечу, но потом швырнула ее в стену, сообразив, что в темноте Балкхи будет чувствовать себя неуютнее, чем я. Арджуманд уже стояла среди халатов.

– Куда идти? – жалобно спросила она.

– Вперед! Прямо и вниз по лестнице! Там будет темно, дитя, но ты иди вперед! Иди! – Мы торопливо пробрались сквозь одежду и ступили на лестницу. Я слышала, как Балкхи наваливается на дверь, которая стонала и трещала под его ударами. – Быстрей, Арджуманд!

Поначалу на лестницу еще проникал свет, но потом нас поглотила тьма. Путаясь в своих длинных халатах, мы в спешке спускались по винтовой лестнице. Где-то сзади раздался грохот, и Балкхи со звериным рыком ворвался в мою комнату. Скоро он нас нагонит. На последних ступеньках я споткнулась и упала, сильно ударившись плечом и выронив кинжал. От дикой боли у меня перехватило дыхание.

– Беги... вперед, дочка – задыхаясь, сказала я. – Но когда дойдешь до камня... не прикасайся к нему. Переступи через него. – Я стала искать кинжал, но, к своему огромному огорчению, не могла его найти.

– Пойдем, мама! Возьми меня за руку. Пожалуйста, возьми меня за руку!

Балкхи уже несся вниз по лестнице. Застонав, я неуверенно поднялась. В коридоре была беспросветная темнота. Я протянула руку и стала водить ею во мраке из стороны в сторону, пока не нащупала ладонь дочери.

– Следуй за мной, – сказала я, свободной рукой опираясь на стену. – И молчи. – В непроницаемом мраке мы быстро шли вперед. Не успели мы сделать и тридцати шагов, как позади нас раздался рев.

– Знаешь, что я с тобой сделаю? – диким голосом кричал Балкхи.

– Поспеши, – прошептала я, ведя за собой дочь. Она наступила на мой халат, и мы обе упали.

– Я отрежу твои...

– Беги! – пронзительно крикнула я, ненавидя его слова, желая спасти от них Арджуманд.

– И на твоих глазах...

– Беги, Арджуманд!

– ...твою дочь.

Голос нашего преследователя звучал все громче, я чувствовала, что Балкхи уже почти рядом со мной. Я бросилась бы на него, если б у меня был кинжал. Но оружия у меня не было, поэтому, не придумав ничего лучше, я стала звать Ису. Я звала и звала его, кричала, пока боль не пронзила мои колени, потому что я с разбегу налетела на каменную плиту. Инстинктивно я едва не согнулась, но потом, словно по волшебству, мое сознание прояснилось. Взвыв от напряжения, я схватила Арджуманд и, проявив недюжинную силу, какой, наверно, обладал Низам, перекинула дочь через камень. Она закричала, но я не слушала ее, потому что чувствовала, что Балкхи уже рядом.

Его пальцы вцепились в мой халат.

Я перепрыгнула через плиту, а Балкхи с шумом выдохнул, налетев на камень. От боли в коленях мне было трудно держаться на ногах, но я, прихрамывая, пошла прочь от ловушки. Всхлипывая, Арджуманд тянула меня вперед.

– Оставь меня! – крикнула я, но дочь продолжала тянуть меня.

– Кого сначала порезать, женщина? – прошипел Балкхи. – Тебя или мою игрушку?

Я услышала стук кремня, которым Балкхи высек искру, потом мелькнул огонек, и запылала ткань. Балкхи поджег свою рубашку, держа ее на изогнутом лезвии кинжала.

– Закрой глаза, Арджуманд, – велела я. Дочь не должна была видеть этого дьявола. Он был похож на чудовище; его окровавленное лицо, рассеченное моим кинжалом, было перекошено от ярости. Балкхи стоял по другую сторону каменной плиты, наверно, в десяти шагах от нас, не дальше. – Молись, дитя мое, – шепотом произнесла я.

– О чем? – ухмыльнулся он, двигаясь на нас, плечами касаясь стен. – О быстрой смерти...

– Молись, чтобы получилось, – сказала я.

Балкхи ступил на плиту. Остановился, глядя вниз. Его глаза вышли из орбит, рот