Расстояние - Хелен Гилтроу

Я принимаюсь ходить по комнате. Еще один допрос.

– Вы все время скрываете от меня правду. Когда вы первый раз мне позвонили, вы знали, что она мертва? Вы не знали, кто это сделал и каковы мотивы, но вы были уверены. – Он с досадой качает головой. – Что у вас было? Тело? Тогда почему вы мне не рассказали? Или свидетель? Именно так, я угадал? С самого начала вы кого-то защищаете. Кто этот человек, Карла?

Я поднимаю на него глаза и молчу. Он смотрит на меня и словно читает мои мысли. В его глазах мелькает презрение.

– Мне придется вызвать вас на допрос. Я обязан вытянуть это из вас.

– Так что же вы медлите?

Эллис выдерживает паузу и продолжает официальным тоном:

– Вы встречались с Марком Девлином на светских мероприятиях. Скажите, когда вы видели его в последний раз?

Что ж, значит, он решил действовать так.

– Я говорила с Марком прошлым вечером. Он прислал мне сообщение, предлагал встретиться. Я перезвонила, но он уже был не один. Можете проверить список звонков.

– Разумеется. Непременно. А где были вы?

– Сначала здесь, дома. Позже ушла.

– В какое-то конкретное место?

– Встречалась с друзьями. В Лондоне. Не стоит делать на это ставку, Эллис.

Несколько мгновений мы буравим друг друга глазами, наконец, он говорит:

– На этом мы остановимся, Карла, но не закончим.

Я прохожу в кабинет. Вопросы без ответов… Я прихлопну их всех разом. Пауэлл. Связаться с Пауэллом, заключить сделку, вытащить ее оттуда и обеспечить безопасность Йоханссону. Одним махом решить все.

На телефоне мигает лампочка автоответчика. Нажимаю на кнопку, чтобы прослушать, и слышу голос Уитмана: «Лора, я не предполагал, что вы это сделаете». Похоже, он доволен. Сообщение закончено.

Я перезваниваю ему:

– Что я сделала, Марк?

– Обратились в Вашингтон. Мне звонил парень из Департамента юстиции. У него звонок от кого-то из вашего отдела. Мы поговорили – никаких подробностей, но он дал понять, что в курсе. Он впечатлен вашими действиями. Итак, у нас все в порядке.

От кого-то из вашего отдела. Он полагает, Лора имеет отношение к спецслужбам…

О нет, нет, нет.

Я вешаю трубку и вновь набираю номер. На этот раз я намерена поговорить с Филдингом. Он отвечает, как обычно, с усмешкой.

– Клиент Йоханссона…

– Во что ты меня втянула? Как собираешься решать эту проблему? – Филдинг не останавливается, словно знает, что я не собираюсь отвечать. – Да, я смотрел новости.

– Марк Девлин. Ты говорил, он пришел с рекомендациями.

– Верно. Полагаешь, я идиот? Полагаешь, что я отправил Йоханссона без…

– Кто дал ему рекомендацию, Филдинг? – Тишина. Я делаю вторую попытку. – Ты сказал, что этого человека раньше не знал. Это мог быть кто угодно. Но ты знал, что ему можно доверять, потому что он пришел с тем, с кем ты раньше работал.

Молчание. Затем Филдинг произносит так, словно каждый звук доставляет ему боль.

– У того человека был пароль.

– И что тебе сказал этот пароль?

– Что он надежен. Я же уже говорил. Проклятье, Карла! Иногда мне приходится иметь дело с людьми, чьи имена я не могу ни в коем случае раскрыть.

– Спецслужбы.

Филдинг молчит несколько секунд, затем произносит:

– Йоханссон уже работал на них, сам того не зная.

– Они таких людей не используют. У них есть свои исполнители. – Например, секретные группы особого назначения.

– О да, этого у них в достатке. Но бывают случаи, когда своих лучше не использовать.

– Когда, например?

– А ты как думаешь? Когда никто не хочет признавать, как они облажались. Когда требуется, чтобы дело было сделано без задействия каких-либо сторон. Я говорил тебе: все в порядке, ему ничего не грозит. Итак, когда он все закончит?

– Девлин мертв. У тебя нет клиента.

– О, не беспокойся, он есть.

Ничего не грозит. Просто смешно. Я хочу, чтобы он был в полной безопасности. Но за ним следили с самого первого момента, когда он появился у стойки регистратора прибывающих со своими липовыми документами, следили, когда он входил и выходил за ворота, готовые в любой момент отстранить его и вмешаться. За ним следили, чтобы быть уверенными, что он выполнил задание.

Похожий на меня, но сильнее.

И хитрее, умеющий хорошо прятаться. Но все же у нас много общего: они стремятся удалить Кэтрин Галлахер как ненужный файл, стирают всю информацию, потому что это их работа. Спецслужбы.

Спецслужбы допрашивали человека по имени Дэниел. Кем он был? Террористом? Предателем? Кем бы он ни был, он должен был заговорить. И срочно. Его пытают, но что-то идет не так, и к делу подключают самого секретного из всех секретных агентов, на которого выходят гражданские. Кэтрин Галлахер обеспечивает медицинскую помощь: поддерживает его жизнеспособность, чтобы день за днем он мог выдерживать жестокие допросы и не умер до тех пор, пока они не получат от него все, что нужно, – умная и амбициозная Кэтрин хорошо умела сохранять людям жизнь. Они точно знали, на какие кнопки нажать, чтобы заставить ее им помогать. Прояви свои лучшие качества, стань полезной стране, выступи против терроризма, и ты увидишь, что мы умеем быть благодарными… На это легко попасться, когда ты уверен, что твои пациенты люди другого сорта.

Кэтрин Галлахер убедила Девлина позволить им воспользоваться его домом. Затем она убила Дэниела и сбежала, оставив Марка все за ней убирать. Поэтому он и не мог обратиться в полицию. У меня есть опыт общения с этими людьми, я знаю их методы. Сотрудничайте с нами, и все будет хорошо. Говорите, и вы часть структуры.

Когда им удается проследить путь Кэтрин до Программы, Девлин связывается с Филдингом и заявляет, что он один из них…

А если я сейчас позвоню Пауэллу? Я читала его досье. Он человек системы, секретный агент. Хорош в разрешении сложных ситуаций, умеет «разгребать дерьмо», как и Йоханссон. За всем этим стоит не он. Ему нужен Нокс, и Пауэлл обещает все что угодно, только чтобы заполучить его. Но сколько бы обещаний ни давал Пауэлл, в тот момент, когда Кэтрин Галлахер окажется под его защитой, начнется обратный отсчет.

Он может сказать мне, что с ней все в порядке, она за границей с новыми документами и возможностью начать новую жизнь, а я никогда не смогу проверить, говорит ли он правду. В одном я абсолютно уверена: доверить ее Пауэллу будет не лучше, чем позволить ей умереть.

А это важно, не так ли?

Разве не это ее ждет? Она нарушила договор со спецслужбами, руководила пытками и убила человека. Не заслужила ли она наказания?

Свяжись с Пауэллом. Действуй.

Я продолжаю сидеть, не шелохнувшись.

Я ведь обещала Йоханссону, что смогу обеспечить ее безопасность. Потому что для него ее спасение – искупление собственной вины за Терри Канлиффа. Голос внутри меня говорит: «Он никогда не узнает». Но об этом буду знать я, а лгать Йоханссону я не хочу.

Но дело не только в этом.

Я мысленно возвращаюсь в комнату со светящимися полосами на стенах. Мужчина по имени Дэниел умер в этой комнате не случайно. И я непременно выясню причину.

Глава 11

День 23: четвергЙОХАНССОН

Он спит, просыпается, ест и опять засыпает. Кейт наверху в своей комнате; Райли относит ей еду, но не может добиться, чтобы она поела. Йоханссон не поднимался к ней. Он лежит и прислушивается к шорохам и звукам – шагам, скрежету в стене. Однако Кейт делает все молча.

Люди Кийана по-прежнему внизу. Где же Брайс?

Входит Райли.

– А я думал, ты собираешься уходить.

– Жду звонка, – отвечает Йоханссон и снова засыпает. Ему даже снится сон, будто он в клинике, куда только что привезли Терри Канлиффа. Его тело изуродовано, но он не кричит, а выжидательно смотрит на Йоханссона, словно передает себя в его руки, полагается на него, надеется, что он все уладит. От всего происходящего Йоханссон впадает в панику, поскольку понимает, что уже ничего не сможет сделать, в такой ситуации человеку ничем не помочь.

Затем он оказывается в комнате, перед ним мужчина за письменным столом.

Твои способности не подвергаются сомнению.

Он просыпается на вдохе. На часах четыре дня. На улице кто-то кричит.

Затем снизу, из комнаты для ожидания, доносится звонок телефона.

* * *

Из окна гостиной даже в темноте видна детская площадка – потертая местами трава, несколько качелей и лесенок, домик, небольшой детский бассейн, стоящий сейчас без воды, на дне лишь дождевые лужицы. Вокруг забор высотой два метра. Тюрьма в тюрьме.

Здание, в котором он находится, соприкасается со стеной за зоной отчуждения. Сюда приходят посетители, сегодня их совсем мало. Напряженные женщины, пытающиеся разговорить своих мужчин, несколько угрюмых детей, непонимающих, зачем их сюда привели, пожилая пара, с широко распахнутыми глазами, полными слез, сидящая напротив молодого парня, должно быть, сына, явно сожалеющего, что они пришли… Напротив Йоханссона – нервный, кажущийся нездоровым Уитман, беспокойно косящийся на охранников. Глядя в сторону, он произносит: