Полиция - Ю Несбё

— Приказ? — Лицо Столе слегка исказилось в подобии улыбки. — Теперь ты шеф, Харри?

— А ты когда-нибудь в этом сомневался? — Харри опустил руку в карман и достал телефон. — Да?

Он бросил недокуренную сигарету на землю:

— Потушишь за меня? Они кое-что нашли.

Столе Эуне посмотрел вслед Харри, исчезнувшему в дверях. Потом перевел взгляд на дымящуюся на асфальте сигарету и осторожно опустил на нее ботинок. Надавил. Покрутил ступней. Почувствовал, как под тонкой подошвой сигарета развалилась. Столе ощутил прилив ярости. Он снова покрутил ступней, втирая фильтр, пепел, бумагу и мягкие остатки табака в асфальт. Потом бросил свой окурок и повторил движение. Ему хотелось кричать, бить, смеяться, плакать. Он ощутил все оттенки вкуса своей сигареты. Он жил. Жил, черт бы их всех побрал.

— Гостиница «Касба» на улице Ганге-Ролв, — сообщила Катрина Харри, еще не успевшему закрыть за собою двери. — В эту гостиницу обычно посольства селят своих сотрудников, пока ищут им жилье. Относительно недорогая, номера маленькие.

— Мм. Почему именно эта гостиница?

— Это единственная гостиница, куда поставляют такие ватные палочки, и одновременно расположенная в том районе города, по которому проходит маршрут двенадцатого трамвая, — сказал Бьёрн. — Я брякнул туда. У них не зарегистрированы Ставнес, Йертсен и Юхансен, но я отправил им фоторобот, составленный Беатой.

— И?

— Портье сказал, что у них есть похожий постоялец, некий Савицкий. Тот сказал, что работает в белорусском посольстве. Обычно он уходит на работу в деловом костюме, но в последнее время стал ходить в спортивном. И ездить на велосипеде.

Харри схватил трубку стационарного телефона:

— Хаген? Нам нужна «Дельта». Немедленно.

Глава 33

— Значит, ты хочешь, чтобы я это сделал? — произнес Трульс, вертя в руках бокал пива.

Они сидели в бистро «Кампен». Микаэль заверил его, что это приличный ресторан в стиле восточного Осло, считается популярным у правильных людей, которые больше интересуются культурой, чем деньгами, у своих людей, низкого годового дохода которых хватает лишь на то, чтобы поддерживать свой студенческий стиль жизни, не вызывая при этом сострадания.

Трульс прожил в восточном Осло всю свою жизнь, но никогда не слышал об этом месте.

— А с чего бы мне это делать? — поинтересовался он.

— Временное отстранение, — сказал Микаэль, выливая остатки воды из бутылки в стакан. — Я его отменю.

— Да? — Трульс с подозрением посмотрел на Микаэля.

— Да.

Трульс сделал глоток из бокала и провел рукой по губам, хотя пена уже давно осела. Он не спешил.

— Если это так просто, почему ты не сделал этого раньше?

Микаэль закрыл глаза и глубоко вдохнул:

— Это не так просто, но я это сделаю.

— Потому что?

— Потому что со мной будет покончено, если ты не поможешь.

Трульс хохотнул:

— Надо же, как быстро все может измениться. Или что, Микаэль?

Микаэль Бельман огляделся. Зал был полон, но он выбрал это место, так как сюда не ходили полицейские, а он не должен был попадаться им на глаза в компании Трульса. И он подозревал, что Трульс это понял. Ну и что?

— Да ничего. Я могу использовать кого-нибудь другого.

Трульс громко рассмеялся:

— Черта с два ты можешь!

Микаэль еще раз огляделся по сторонам. Он не хотел шикать на Трульса, но… Раньше Микаэль обычно мог предвидеть реакцию Трульса, умел манипулировать им в своих целях. Но в его друге детства произошла перемена, появилось что-то темное, что-то злое и непостижимое.

— Мне нужен ответ. Срочно.

— Хорошо, — сказал Трульс, допивая пиво. — Отстранение — это хорошо. Но мне нужно кое-что еще.

— Что же?

— Трусы, которые носила Улла.

Микаэль тупо смотрел на Трульса. Он что, пьян? Или же дикое выражение этих влажных глаз никуда не исчезало в последнее время?

Трульс рассмеялся еще громче и с грохотом опустил бокал на стол. Некоторые правильные люди повернулись в их сторону.

— Я… — начал Микаэль, — Я посмотрю, что…

— Да шучу я, идиот!

Микаэль посмеялся:

— Я тоже. Это значит, что ты…

— Черт возьми, мы же дружим с детства, не так, что ли?

— Конечно так. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен за это, Трульс. — Микаэль постарался улыбнуться.

Трульс протянул над столом руку и тяжело положил ее на плечо Микаэля.

— Почему же, представляю.

Слишком тяжело, подумал Микаэль.

Не было никакой рекогносцировки, никакого изучения схемы расположения коридоров, выходов и возможных путей отступления, никакого оцепления из полицейских автомобилей для перекрытия дорог, по которым мчался «гелендваген» «Дельты». По дороге Сиверт Фалькейд провел короткий брифинг, прокричав свои сообщения. Тяжело вооруженные мужчины, сидевшие позади него в машине, помалкивали, что означало: они поняли.

Вопрос был во времени и в том, понадобится ли им лучший в мире план, если птичка уже упорхнула.

Харри знал, что их план в рейтинге мировых планов занимает не второе и не третье место. Сам он сидел в конце девятиместной машины и слушал.

В первую очередь Фалькейд поинтересовался у Харри, есть ли, по его мнению, у Валентина оружие. Харри ответил, что при убийстве Рене Калснеса использовалось огнестрельное оружие. Кроме того, он полагал, что Беате Лённ угрожали огнестрельным оружием.

Харри посмотрел на сидящих впереди него мужчин. Полицейские, добровольно согласившиеся участвовать в вооруженных операциях. Харри знал, какую надбавку к зарплате они получают. Не слишком большую. И еще он знал, чего, по мнению налогоплательщиков, можно требовать от бойцов «Дельты». Слишком многого. Сколько раз он слышал, как люди, подводя результаты их работы, критиковали «Дельту» за то, что бойцы отряда не подвергают себя слишком большому риску, что не обладают неким седьмым чувством, подсказывающим им, что находится за закрытой дверью, в захваченном самолете, на лесистом берегу, и не бросаются вперед сломя голову. Согласно такой политике боец, выполняющий в среднем четыре задания в год, то есть около сотни заданий за двадцать пять лет службы, должен был просто умолять, чтобы его убили на службе. Но дело в том, что погибнуть означало наверняка сорвать выполнение задания и подвергнуть опасности остальных бойцов «Дельты».

— Внутри только один лифт, — выкрикивал Фалькейд. — Второй и третий возьмут его. Четвертый, пятый и шестой возьмут главную лестницу, седьмой и восьмой — пожарную лестницу. Холе, мы с тобой прикрываем наружное пространство на случай, если он выпрыгнет из окна.

— У меня нет оружия, — сказал Харри.

— Вот, — ответил Фалькейд, посылая назад «Глок-17».

Харри принял его, ощутил солидную тяжесть, баланс.

Он никогда не понимал фанатов оружия, как не понимал фанатов автомобилей или людей, строивших дома, подходящие к их аудиосистеме. Но он никогда не ощущал особого нежелания подержать в руках оружие. До последнего года. Харри вспомнил тот день, когда в последний раз держал в руках оружие. Вспомнил «одессу» в шкафу, но отмел эти мысли.

— Мы на месте, — сказал Фалькейд.

Они остановились на маленькой оживленной улочке, перед воротами роскошного на вид четырехэтажного кирпичного здания, как две капли воды похожего на другие дома в этом районе. Харри знал, что в некоторых из них живут старые денежные мешки, в других — новые денежные мешки, которые хотят казаться старыми, а в остальных располагаются посольства, посольское жилье, рекламные агентства, звукозаписывающие компании и небольшие пароходства. Только скромная медная табличка на воротах указывала на то, что они прибыли по назначению.

Фалькейд поднял руку с часами.

— Связь по рации, — сказал он.

Бойцы по очереди назвали свои номера, те же, что были нарисованы белым на их касках, а потом натянули на глаза шапки с прорезями для глаз. Они затягивали ремни своих автоматов МР5.

— Обратный отсчет от пяти, и заходим. Пять, четыре…

Харри не знал, ощущает ли он свой собственный или чужой адреналин, но у него был ярко выраженный вкус и запах, горький, соленый, как выстреливший пистон от игрушечного пистолета.

Двери распахнулись, и Харри увидел, как черные спины бегут через ворота и преодолевает десять метров, отделяющие их от входной двери, а потом исчезают внутри здания.

Вслед за ними Харри выбрался из машины, поправляя на себе пуленепробиваемый жилет. Кожа под ним уже была мокрой от пота. Фалькейд слез с переднего пассажирского сиденья, предварительно вынув ключи из зажигания. Харри смутно помнил случай, когда объекты блиц-облавы сбежали от полиции на полицейской машине, в которой были оставлены ключи. Харри протянул «глок» Фалькейду: