Тревожное эхо пустыни - Ольга Геннадьевна Володарская

обещал.

Она улыбнется и поцелует его. Он ответит. Нельзя же отстраняться, как от чумной.

И что потом? После прогулки займется с ней сексом? Чтоб доказать, что не ради соблазнения все затевалось? А там, глядишь, пропадет наваждение, и Ада снова станет бывшей, разбившей ему сердце?

«Увидеть бы ее сейчас, – подумалось вдруг. – Сию минуту. Я бы все окончательно понял…»

Он собрался отправить сообщение, но отвлекся на звук. В кустах запела птичка. В этой аллее водились какие-то голосистые птахи, но Артур об этом забыл. Повернувшись на стрекотание, он увидел…

Аделаиду. Она шла по аллее с огромным желтым помпоном сахарной ваты.

Солнышко с солнышком.

– Я шла сюда, зная, что встречу тебя, – сказала она, подойдя к Артуру. – Сегодня точно.

– Я ждал тебя. Именно сегодня.

– Присядем?

– На нашу скамейку? Да.

Они нырнули под кроны платана, сели. Артур смотрел на Аду не отрываясь. Она сняла длинные ресницы, перестала ходить в солярий, больше не рисовала стрелки. Прическа тоже изменилась: челка отросла и теперь лежала волной. Ада не поправилась. Но сменила духи. Эти Артуру сначала не понравились, показались слишком сладкими, но когда принюхался, уловил в аромате травянистый оттенок. Так пахли только что сорванные полевые цветы.

– Прости меня за все, – выпалил Артур. – Я был эгоистом. Тупым, слепым и жестоким.

– Не перебарщивай с самобичеванием, – улыбнулась Ада. – Хочешь ваты?

– Если я ее съем, у меня слипнется глотка, и не смогу тебе сказать всего, что собирался.

– Может, и не стоит? Меня интересует лишь одно. Остальное не важно… – Она заглянула в его глаза. – Ты еще любишь меня?

– Да.

– И я тебя. Так зачем ворошить прошлое?

– Без этого, наверное, не получится. Я должен объяснить тебе свое поведение. – Она хотела перебить, но он не дал. – Меня не заткнуть, ты же знаешь. Не сопротивляйся. Раньше начну, раньше закончу. Итак, таскался с этим кольцом несколько месяцев. Купил до твоей аварии. Но ждал момента, чтобы сделать предложение. Ты столько мечтала о нем, что я не мог взять и просто ляпнуть: «Давай поженимся, что ли?» Но тут авария, восстановление, обнаружение опухоли. Я думал, что момент не подходящий.

– Зря. Я согласна была и на «Давай поженимся, что ли?».

– Да. Но я же понторез, забыла? Человек-праздник. Креативщик. И дамский угодник. В ночь перед твоим отъездом в Питер я чуть не посыпался. Мы были у тебя в спальне, занимались любовью. Страстно как никогда. Ты с меня стащила свитер, порвав его. Тогда, кстати, я кинжал из брови и потерял. Не знаю, как он оказался в той пещере, ну да не об этом сейчас! Я воспринял это как знак.

– Потерю сережки?

– Да. Она же символ молодости, дурости, бунтарства. Но из нас троих ее сохранил только я. Остальные ребята избавились от них, зато обзавелись семьями. Даже гей Николя.

– Он гетеро. Но об этом мы потом поговорим. Продолжай.

– Если бы мне рано утром не нужно было уезжать, я бы сделал предложение. Но ты же помнишь, я даже не смог проводить тебя в аэропорт, нужно было транспортировать Мишку в Грузию, к маме.

– Впопыхах ты креативить не хотел, понятно.

– И упустил момент. Профукал, точнее. Ты же не стала бы целоваться с доктором, будучи помолвленной?

– Не знаю, Артур. Легче сказать твердое «нет», но не хочу обманывать. Он мне нравился. Особенно тем, что имел отличную от твоей позицию. Егор хотел семью, детей. Как и я. А ты отбрыкивался, как будто я недостойная партия и ты ищешь кого получше.

– Какая глупость!

– Я говорила, не стоит ворошить прошлого, – повысила голос Ада.

– Прости, – умоляюще проговорил Артур и взял ее руки в свои. Пучок ваты мешал ему видеть Аду, и он куснул ее.

– Да, ешь, чтоб слиплось. – Но и сама отщипнула кусочек.

– У тебя воды нет с собой? Умираю от жажды. – Ада покачала головой. – Придется идти до торговой палатки. А так не хочется вставать с нашей скамейки.

– Открою тебе секрет, это не она.

– Как это?

– Другую на это место поставили.

– Откуда знаешь?

Она взяла его ладонь и закинула за спинку. Артур пробежался подушечками по поверхности верхней дощечки.

– Точно, не наша! – В свое первое лето она накорябала на ней гвоздем свои инициалы и сердце. Специально с той стороны, чтоб не закрасили. – Но мы исправим. Надо найти что-то острое…

– Что у тебя с Наташей, Артур?

Этот вопрос стер улыбку с его лица.

– Ты забыл о ней?

– На эти пятнадцать минут да, – вынужден был признать ее правоту Артур. – Обо всех, кроме нас.

– У вас было?..

– Я уезжал утром из дома с желанием поскорее вернуться к ней.

– Ты был влюблен, я видела по глазам.

– Значит, это действительно ты ехала за нами от аэропорта?

– И дежурила под ее балконом. – Ада решила ничего не скрывать. – А когда мы случайно встретились у моря, обозвала святошей, которую ты вывез из монастыря. Она не рассказывала?

– Нет.

– Наташа хорошая девушка.

– Уверен, еще вчера ты ее ненавидела.

– Скажу мягче, Наташка-монашка меня бесила. А сейчас она мне симпатична. Надеюсь, ты ее не сильно обидишь.

Разговаривая, они ели вату. И ком становился меньше. У обоих губы были сахарными. Артур не выдержал, потянулся к Аде. А она к нему. Поцелуй вышел сладким в прямом и переносном смысле.

Снова застрекотала птичка. Близко-близко. Они синхронно повернулись на звук.

У платана стояла Наташа. Она смотрела на Артура и Аду полными слез глазами.

Когда они покатились по щеке,