Ниточка к сердцу - Эрик Фрэнк Рассел

столики.

— Мэтт уже подходил к вам?

— Да. Он отказался нас обслужить.

Она пожала нежными плечиками.

— Это его право. Каждый имеет право отказаться. В этом ведь и заключается свобода, правда?

— Мы называем это бунтом, — уточнил Глид.

— Это как-то по-детски, — упрекнула она его, а потом встала и, уходя, добавила: — Подождите здесь. Я найду Сета.

— Я не понял, — признался Глид, когда она отошла достаточно далеко и не могла их услышать. — Тот толстяк в деликатесной лавке утверждал, что все местные будут оказывать нам холодный прием, пока мы не разозлимся и не сбежим отсюда. Но эта дамочка ведет себя дружелюбно. Она… она… — Он сделал паузу, подыскивая подходящее слово, а когда нашел его, сказал: — Она — неганд.

— Да нет же, — возразил Харрисон. — Они все имеют право сказать: «Не буду!» И она тоже этим правом пользуется. По-своему.

— Ну да, конечно! Я и не подумал об этом. Они могут использовать этот принцип как угодно.

— Разумеется. — Он понизил голос: — Она возвращается.

Снова усевшись на свое место и пригладив волосы, она сказала:

— Сет вас лично обслужит.

— Еще один предатель, — усмехнулся Глид.

— Но при одном условии, — продолжала она. — Вы двое должны потом остаться и поговорить с ним перед тем, как уйдете.

— Цена невелика, — решил Харрисон. Внезапно его осенило, и он спросил: — Но это означает, что вам придется выполнять перед ним несколько обов за нас троих?

— Только один об за меня.

— Как это так получается?

— У Сета свои резоны. Антиганды ему не нравятся точно так же, как и всем остальным здесь.

— И что дальше?

— Все дело в его миссионерских наклонностях. Он не согласен с тем, что ко всем антигандам нужно относиться как к пустому месту. Считает, что такого обхождения достойны лишь самые упрямые и глупые, кого невозможно переубедить. — Она улыбнулась Глиду так, что у того по телу пробежали мурашки. — Сет считает, что любой разумный антиганд может стать гандом.

— А кто такие ганды? — спросил Харрисон.

— Обитатели этой планеты, кто же еще?

— Но откуда взялось такое название?

— От Ганди, — объяснила она.

Харрисон удивленно нахмурил брови:

— Кто это еще, черт возьми, такой?

— Житель древней Терры. Тот, кто изобрел Оружие.

— Никогда о нем не слышал.

— Меня это не удивляет, — заметила она.

— Правда? — Он испытал легкое раздражение. — Позволь объяснить тебе, что сейчас на Терре мы получаем достаточно хорошее образование…

— Джим, успокойся. — Было в ее голосе нечто убаюкивающее, особенно в том, как она протяжно произнесла его имя: «Джииим». — Я просто хотела сказать, что, скорее всего, его имя было вымарано из ваших учебников по истории. Понимаешь, иначе у вас могли появиться нежелательные идеи. Так что ты никак не можешь знать о том, о чем тебе не дозволено было узнать.

— Если ты намекаешь на то, что история Терры подверглась цензуре, то я тебе не поверю, — заявил он.

— Ты имеешь полное право отказаться во что-либо верить. В этом ведь и заключается свобода, не так ли?

— До определенной степени. У человека есть обязанности. Он не имеет права отказываться от них.

— Правда? — Она с насмешкой подняла свои изящно изогнутые брови. — А кто определяет эти обязанности: сам человек или кто-либо еще?

— В большинстве случаев — те, кто находится выше его.

— Никто не может находиться выше других людей. Никто не имеет права определять обязанности других. — Она замолчала и задумчиво посмотрела на него. — Если на Терре кто-то обладает подобной идиотской властью, то лишь потому, что остальные идиоты позволяют ему это. Они боятся свободы. Предпочитают, чтобы им указывали. Им нравится выполнять чужие приказы. Что за люди?!

— Зачем я только вас слушаю! — возмутился Глид. Его темное обветренное лицо покраснело. — У вас милое личико, но отвратительные мысли!

— Боитесь своих собственных мыслей? — усмехнулась она, игнорируя его комплимент.

Он покраснел еще больше.

— Ни в коем разе! Но я… — Он не договорил, так как в эту минуту появился Сет с тремя полными тарелками, которые он поставил перед ними на стол.

— Потом поговорим, — напомнил Сет. Это был мужчина средней комплекции, с тонкими чертами лица и колючими бегающими глазами. — Я должен вам кое-что сказать.

Сет присоединился к ним вскоре после того, как они закончили есть. Усевшись, он вытер испарину с лица и внимательно посмотрел на них.

— Как много вам двоим уже известно?

— Достаточно, чтобы вести спор, — вмешалась Элисса. — Они переживают по поводу обязанностей и того, кто их распределяет и кто исполняет.

— И на то у нас есть свои основания, — парировал Харрисон. — От себя не убежишь.

— В каком смысле?.. — спросил Сет.

— Ваша планета живет по какой-то странной системе обмена обязательствами. Но как человек может выполнить свои обязательства перед другими, если он не осознает, что это его долг?

— Долг здесь совершенно ни при чем, — возразил Сет. — Впрочем, даже если речь и идет о долге, каждый сам должен это осознавать. И возмутительной наглостью будет напоминать человеку об этом, а уж приказывать — это вообще немыслимо.

— В таком случае некоторым тут обеспечена легкая жизнь, — вмешался Глид. — И, как я понимаю, ничто им не сможет помешать. — Он бросил на Сета быстрый взгляд, а затем продолжил: — Как вы будете разбираться с гражданами, у которых нет совести?

— Да проще простого.

— Расскажи ему историю про Джека Бездельника, — предложила Элисса.

— Это детская сказка, — объяснил Сет. — Все дети знают ее наизусть. Что-то вроде классического фольклора, как… как… — Он сморщился. — Я уже не помню, какие сказки привезли сюда первые переселенцы с Терры.

— Как сказка про Красную Шапочку, — предложил Харрисон.

— Да. — Сет с благодарностью ухватился за подсказку. — Вроде того. История для самых маленьких. — Он облизнул губы и начал рассказ: — Джек Бездельник прилетел сюда с Терры еще ребенком, он вырос на новой планете, изучил нашу экономическую систему и решил, что он очень умен. Джек захотел стать загребалой.

— Что такое загребала? — поинтересовался Глид.

— Тот, кто набирает обов и даже не думает их возвращать и не делает ничего, чтобы у других были обы перед ним. Тот, кто берет все, что может дать, и ничего не отдает взамен.

— Ясно. В свое время я знавал парочку таких людей.

— До шестнадцати лет Джеку все сходило с рук. Он ведь был еще ребенком. Все дети в какой-то мере склонны к тому, чтобы брать просто так. Мы это учитываем и делаем им поблажки. Но после шестнадцати у него начались большие неприятности.

— Какие же? — поинтересовался Харрисон, которого эта история заинтересовала намного сильнее, чем он готов был в этом признаться.

— Он ходил по городу и