Ниточка к сердцу - Эрик Фрэнк Рассел

«С. — Н. Б.»?

— Это сленговая аббревиатура, — сообщил Бейнс. — Она вошла в повсеместное употребление. Стала чем-то вроде девиза, распространившись по всей планете. Он тут повсюду, возможно, вы просто не обращали на него внимания.

— Я замечал такие надписи, но не придавал им значения, так как они не показались мне чем-то важным. Теперь я вспоминаю, что видел их в нескольких местах, в том числе в ресторане Сета и в пожарной части.

— Такие же буквы были на автобусе, пассажиров которого нам так и не удалось вывести наружу, — добавил Глид. — Но мне это ни о чем не говорило.

— Это говорит об очень многом, — сказал Джефф. — «Свобода — не буду».

— С ума сойти! — сказал ему Глид. — Я сейчас умру со смеху! Вы меня убили наповал! — Он заметил, что Харрисон с задумчивым видом убрал табличку в карман. — Абракадабра какая-то! И это вы называете оружием?

— Неведение — это счастье, — заметил Бейнс с на удивление уверенным видом. — Особенно когда не знаешь, что играешь с предохранителем штуковины, которая в любой момент может выстрелить.

— Ну ладно. — Глид решил спровоцировать его, поймав на слове. — Расскажи мне, как это оружие устроено.

— Не буду. — Бейнс снова улыбнулся, казалось, он был чем-то очень доволен.

— И вот это называется помощью! — Глид чувствовал, как его охватывает разочарование, особенно из-за тех кредитов, которые он так надеялся получить. — Сначала хвастались оружием однонаправленного действия, потом швырнули нам какую-то штуковину с тремя буквами на ней, а теперь словно язык проглотили? Сморозить чушь может каждый. А как насчет того, чтобы подтвердить правдивость ваших слов?

— Не буду, — сказал Бейнс, улыбаясь еще шире, а затем многозначительно и нарочито подмигнул не сводившему с него глаз Харрисону.

В голове у Харрисона словно пробежала искра. У него отвисла челюсть, он вытащил табличку из кармана и уставился на нее так, словно видел впервые.

— Отдай ее мне, — потребовал Бейнс, глядя на нее.

Убрав табличку в карман, Харрисон твердо ответил:

— Не буду отдавать.

Бейнс усмехнулся.

— Некоторые схватывают все на лету.

Глид, возмущенный этим комментарием, протянул Харрисону руку:

— Покажи мне еще раз эту штуку?

— Не буду показывать, — ответил Харрисон, встречаясь с ним взглядом.

— Эй, так дело не пойдет… — возмутился было Глид, но не закончил свою мысль. Он постоял какое-то время молча, его взгляд слегка остекленел, а мысли, словно безумные шестеренки, крутились в голове. Затем он сказал тихим голосом: — Вот это да!

— Так и есть, — поддержал его Бейнс. — Да еще какое! Как же медленно до тебя доходит.

Не в силах совладать с потоком свободолюбивых мыслей, полностью захлестнувших его, Глид хрипло сказал Харрисону:

— Давай-ка выйдем отсюда. Я должен подумать. Нужно найти какое-нибудь тихое местечко и все обдумать.

Там был крошечный парк со скамейками, газонами, цветами и маленьким фонтаном, вокруг которого играло несколько ребятишек. Выбрав место напротив пестрого ковра из экзотических неземных цветов, они некоторое время сидели в размышлениях.

Наконец Глид проговорил:

— Для одного упрямца это обернулось бы мученичеством, но для целой планеты… — Его голос дрогнул, но он продолжил: — Я пытаюсь осознать все это и прихожу к выводам, от которых меня бросает в дрожь.

Харрисон ничего не сказал.

— К примеру, — продолжал Глид, — представь, я вернусь на корабль и этот хрюкающий носорог Бидуорси отдаст мне какой-нибудь приказ. А я смерю его ледяным взглядом и отвечу: «Не буду!» Он либо сразу концы отдаст, либо бросит меня в карцер.

— Да уж, ничего хорошего тебе не светит!

— Подожди минутку, я еще не договорил. Вот сижу я в карцере, а работу все равно кто-то должен делать. Значит, Бидуорси выбирает кого-нибудь еще. И эта его жертва оказывается моим единомышленником. И он тоже смотрит на него холодным взглядом и говорит: «Не буду!» Его тоже отправляют в карцер, и я уже там не один. Бидуорси предпринимает еще одну попытку. И еще. И в карцере прохлаждается все больше людей. Но он рассчитан только на двадцать человек. И тогда под карцер отводят столовую для инженеров.

— Оставь нашу столовую в покое, — попросил Харрисон.

— Они занимают столовую, — настойчиво продолжил Глид с явным намерением наказать за что-то инженеров. — В конце концов и столовая набьется до отказа теми, кто не желает подчиняться. Бидуорси продолжает стремительно загребать одного за другим, если, конечно, к тому времени у него, бедолаги, не полопается с дюжину сосудов. И тогда он захватывает каюты для инженеров, обслуживающих блидерский двигатель.

— Да что ж ты к нам прицепился?

— И укладывает там провинившихся штабелями до потолка, — сказал Глид, испытывая садистское удовольствие от своей выдумки. — И так будет продолжаться до того момента, пока Бидуорси самому не придется взять ведра и швабры, встать на карачки и драить палубу, а Грейдер, Шелтон и остальные будут охранять карцер. В то же время Его Высокоблагородие посол будет готовить в бортовой кухне еду для нас с тобой, а все эти услужливые канцелярские крысы перепугаются и станут ему помогать. — Он еще раз мысленно подивился картине, которую только что нарисовал, и закончил: — Ты можешь себе представить?!

К ним под ноги прикатился разноцветный шар. Глид наклонился и поднял его. В ту же минуту к нему подбежал мальчик лет семи и с мрачным видом попросил:

— Пожалуйста, отдайте мне мяч.

— Не буду я тебе его отдавать, — сказал Глид и крепко сжал мяч в руках.

Не было ни возражений, ни криков, ни слез. С разочарованным лицом мальчик повернулся и пошел прочь.

— Держи, сынок. — Он бросил ему мяч.

— Спасибо! — Мальчик поймал мяч и убежал.

В этот момент заговорил Харрисон:

— Представь, что произойдет, если все население империи на протяжении космического пространства в восемнадцать световых лет от Прометея до Калдорской Четверки, получив уведомления на уплату подоходного налога, порвет их и скажет: «Не буду!» Что тогда случится?

— Нам потребуется дополнительная вселенная, чтобы организовать тюрьму, и еще одна — чтобы было откуда брать охрану.

— Начнется настоящий хаос, — продолжал Харрисон. Он кивнул в сторону фонтана, вокруг которого играли дети. — Однако не похоже, чтобы здесь был хаос. По крайней мере, я ничего такого не вижу. Это означает, что они не злоупотребляют постоянными отказами. А пользуются ими рассудительно, на основании каких-то общепризнанных правил. Только вот я не могу понять, каких именно.

— Я тоже.

Неподалеку остановился пожилой мужчина. Он в нерешительности посмотрел на них, но затем обратился к проходившему мимо юноше:

— Вы не подскажете, где здесь останавливается роллер на Мартинстаун?

— На том конце Восьмой улицы, — ответил молодой человек. — Он ходит раз в час. Перед отправлением на вас наденут