Арктический клуб любителей карри - Дани Редд

переливаются той же синевой, что небо в сумерках.

– Чего ты на меня так уставилась?

– Первый раз вижу тебя при дневном свете.

– Жаль, не выбрала какого-нибудь дня получше, – прохрипел Миккель.

Буквально через минуту над горами начали собираться облака. Они катились к нам серыми полотнищами тумана, размывая очертания гор и загораживая солнце. Поднялся ветер. Я поплотнее закуталась в куртку.

– Думаете, оно еще вернется? – спросила я.

– На сегодня обещали снег. Но завтра должно быть ясно. Не переживай. Скоро света у тебя будет – мало не покажется, – сказал Адам.

Миккель надрывно закашлялся.

– Идем. Пора отдыхать, – сказал ему Адам.

– Я скоро уезжаю, – сказал Джобин.

Адам сгреб его в медвежьи объятия.

– Здорово было познакомиться. Возвращайся, когда захочешь, в любое время.

– Спасибо, что научил играть в тин пати, – добавил Миккель.

Я смотрела, как они медленно бредут обратно через сугробы. На этот раз Миккель позволил Адаму его поддерживать. Видимо, наконец-то понял, что есть вещи, с которыми слишком трудно справиться самому.

– Наверное, надо заканчивать со сборами, – сказал Джобин, когда они скрылись из виду.

Я бросила взгляд на часы.

– Ой, да! Нам через пятнадцать минут выходить.

– А я думал, у нас чуть больше времени. – Глаза наши встретились.

– Можем выйти и через двадцать, – решила я.

И, взяв его за руку, потянула в домик – еще разок, напоследок.

Через полчаса мы уже ехали к аэропорту. Одежду Джобина покидали в его чемодан наспех, потому что не хотелось вставать до самой последней секунды. Нет ничего уютнее, чем нежиться в кровати, притулившись к партнеру. Все остальное в сравнении с этим – скучная повинность.

– Спасибо, что отвозишь.

– Не пешком же тебе было идти, ты б переохладился.

– Мог бы вызвать такси.

– Только стоило оно бы несусветные деньги. Все свое забрал?

– Очень надеюсь. Ну то есть все, кроме тебя.

– Джобин! Ну что за банальщина.

Он не ответил. Я надеялась, что не обидела его, но не могла посмотреть и проверить по выражению его лица. Дороги всегда требовали моего полнейшего внимания. Даже если их и расчищали, я всегда боялась заноса, обрыва, да мало ли…

– Что происходит? – спросил он.

Я бросила взгляд в окно. На нас надвигалась огромная тяжелая туча. Вот вам и возвращение солнца.

– Ты про что?

– Про то, что между нами.

Я удержалась от саркастического ответа про птичек и пчелок. В конце концов Джобин хотел поговорить начистоту? Я подозревала, что у нас дойдет до этого разговора, но все равно понятия не имела, что сказать.

– Я приеду к тебе в Париж на выходные, – пообещала я, надеясь, что этого хватит.

– А потом?

Я повертела вопрос в голове, честно ища ответ. После того как мы с Райаном первый раз переспали, я всю ночь пролежала рядом с ним без сна, планируя, что приготовлю на первый бранч в совместно купленном доме. Но теперь мне становилось страшно при одной мысли о том, чтобы снова так сильно обжечься. Тем более так скоро.

– Прости, я пока даже не знаю, сколько тут пробуду.

– Я проведу в Париже еще несколько месяцев, можно будет видеться. А ты не думала о том, чтобы на какое-то время приехать в Индию? Могла бы изучить столько разных местных стилей и блюд.

– Думала.

– У тебя же есть вид на жительство, да? Если захочешь, можешь остаться на сколько угодно. Если мы с тобой…

Я на минуту представила все то, что представлял он. Утренний кофе в гостиной у Умы, сладостная минутка тишины перед тем, как в доме напротив заработают дрели. Интернатура на кухне какого-нибудь пижонского отеля. Напоенные зноем вечера в кондиционированной прохладе любимых ресторанов Джобина, встречи с его друзьями, походы на концерты и секс в любую минуту. Не так уж и плохо. Но я уже отправилась за одним мужчиной на край света. И что из этого вышло!

– Майя? Ты там про меня не забыла?

– Иногда мне кажется, что вся моя жизнь определяется другими людьми. Я переехала в Англию, потому что папа привез. Училась в кулинарном колледже в Лондоне, чтобы быть поближе к нему. Устроилась на работу в Норвиче, потому что моя подруга Нина была там в магистратуре. И проделала весь путь оттуда сюда, потому что Райан получил стажировку. Просто… просто мне кажется, пора мне самой за себя решать. Мы прекрасно провели вместе эти выходные, мне правда было очень хорошо, но я пока не очень могу себе представить переезд в Индию. Я не хочу переезжать в Индию. И, наверное, это означает, что нам лучше остаться просто друзьями.

Слова вырвались у меня сплошным потоком, и я вдруг поняла, что впервые высказываю все это вслух кому-то еще.

– Зря я настаивал. Нельзя ни во что ввязываться, пока ты не готова.

В голосе у него явственно сквозило разочарование.

Я положила руку ему на колено, а он накрыл ее ладонью, но почти механически, скованно. До меня вдруг дошло, что Джобин радостно предлагал мне переехать в Индию, но даже не подумал о том, чтобы самому остаться жить здесь. Неужели даже самые лучшие мужчины настолько негибкие?

Мы доехали до аэропорта, и мне вдруг вспомнилась недавняя поездка в Индию, как папа уговаривал меня остаться. Похоже, вся моя жизнь состояла из череды приездов и отъездов.

Я припарковалась и повернулась к Джобину. При виде его застывшего, угловатого лица внутри у меня что-то екнуло.

– Зайти с тобой? – спросила я.

– Не стоит. Все в порядке. Я и так опаздываю. Побегу сразу к воротам.

– Хорошо.

– Ну тогда… Спасибо.

– Джобин, я не хотела тебя огорчать. Я и не думала, что мы станем так… близки. И мне меньше всего в мире хочется причинять тебя боль. Но мне надо, чтобы честно.

– Все в порядке. Просто не то, что я хотел услышать, только и всего.

– Прости.

– Мне пора. А то опоздаю.

Машина вдруг стала какой-то маленькой, а я не знала, что мне с собой делать, как поступить – обнять ли его, поцеловать ли или даже, упаси господь, пожать ему руку. Джобин качнулся вперед, на лице у него читалась точно такая же неуверенность. Наши губы неловко соприкоснулись – и через миг мы уже целовались со всем отчаянным жаром людей, понимающих, что, вполне возможно, это последний раз.

Наконец мы оторвались друг от друга.

– Что ж. До свидания, Майя.

Все еще капельку задыхаясь, я смотрела, как он шагает через парковку и исчезает за дверями аэропорта. Какой-то частице меня хотелось бежать за ним, обещать, что я последую за ним куда угодно. Но я знала, что это неправильно.

Я никогда не любила неопределенность, но в жизни ее