Король сусликов - Гоян Николич

чего? Чтобы английские денди могли носить удобные мягкие кожаные ботинки и сапоги. Судя по невеселой мордочке Чаза, он уловил параллель между судьбой бизонов и уделом его собственного племени. Бизонов хотя бы удалось спасти — о сохранности вида позаботились любители гамбургеров, обожающих говядину с низким содержанием жира. У сусликов, и Чаз это прекрасно понимал, подобных козырей не имелось.

Впрочем, охотники в конце девятнадцатого века не ограничивались одними бизонами.

В те годы в одну лишь только Великобританию ввезли шкуры пятидесяти тысяч волков, тридцати тысяч медведей, двадцати двух тысяч выдр, семисот пятидесяти тысяч енотов, ста тысяч лесных куниц и четверти миллиона лисиц. По словам зоолога Уильяма Хорнедея, одного из первых, кто забил тревогу и заговорил о необходимости спасать бизонов от истребления, за один только год лишь с одного склада при железнодорожной станции в Канзасе было вывезено сорок тысяч бизоньих шкур. Если бы не стадо из двухсот голов, на которое чудом наткнулись в Йеллоустонском парке, сейчас мы бы не смогли заказать в ресторане рулет из мяса бизона.

Затею Чаза с основанием колонии в Канаде можно было назвать успешной по всем статьям. Суслики успели прорыть кучу туннелей общей протяженностью в сто десять километров. Строились школы. Суслики-подростки тратили избыток энергии в новеньком пейнтбольном парке.

Джеймстаун в семнадцатом веке был обречен. Сто четыре колониста, сами того не ведая, поселились в краях, где обитало четырнадцать тысяч не шибко дружелюбных индейцев-алгонкинов. Попытка Чаза воплотить в жизнь утопическую мечту тоже ни к чему хорошему не привела.

Король сусликов основал колонию аккурат в Атабаске, где находились богатейшие залежи нефтяных песков, и всего в четырех километрах от места, где вскоре должно было начаться масштабное строительство жилья. И это не говоря о том, что поселение грызунов располагалось на пути строящейся автомагистрали.

Колония, которая должна была стать ответом Чаза на вопрос, есть ли в мире край без гольф-клубов и торговцев недвижимостью с дорогущими прическами, к величайшему сожалению, оказалась прямо на залежах двухсот миллиардов галлонов нефти, имеющей странную консистенцию, как у холодной патоки.

При мысли о том, что придется рассказать обо всем этом королю сусликов, у меня разрывалось сердце. Чаз казался таким счастливым и преисполненным надежд!

В итоге я решил молчать.

В конце концов, у Чаза имелась под началом армия из двадцати тысяч спецназовцев-головорезов, готовых выполнить любой его приказ.

ГЛАВА 45

Пока Чаз находился в Канаде с инспекцией экспериментального поселения, в Булл-Ривер Фолз произошла трагедия: когда рабочие копали декоративный пруд за гостиницей при горнолыжном курорте, ковшом экскаватора убило шестнадцать сусликов.

Мне пришлось как можно скорее организовать переброску короля сусликов домой по экспресс-почте.

В результате несчастья в полном составе погиб кружок книголюбок. В тот самый момент, когда экскаватор приступил к работе, как раз проходила важная встреча, в ходе которой обсуждалось произведение Эрнеста Хемингуэя «Смерть после полудня», посвященное традициям испанской корриды, чванливым матадорам и лошадям с выпущенными кишками.

Я решил лично поприсутствовать на траурных мероприятиях.

Я прекрасно помнил, как паршиво себя чувствую, когда меня уменьшают, но тем не менее счел своим долгом отправиться на похороны. Они должны были состояться где-то в лабиринте сусличьих туннелей, которыми изрыты склоны горы Беллиэйк.

Я надел единственный имеющийся у меня костюм темного цвета, в котором выгляжу как идиот, отыскал пару приличных туфель и впервые за долгие годы показался на людях с непокрытой головой, без привычной бейсболки.

На церемонию прощания Чаз нарядился как генерал Джордж Паттон. Он был в кавалерийских сапогах, а с черного ремня из лакированной кожи свисала кавалерийская сабля. По бокам висело по пистолету «ругер», а на голове красовался черный берет с золотой тесьмой. Со стороны он напоминал диктатора из Южной Америки.

— Ты уверен? — спросил Чаз, прежде чем меня уменьшить. — Ты, главное, не блюй, как в прошлый раз.

Я кивнул и глубоко вздохнул. Король сусликов прикоснулся к моей ноге замерцавшим коготком, закрыл глаза и мелодично заурчал. Звук отчасти напоминал брачный зов кита. Глаза Чаза закатились, а шерстка на морде встала дыбом, словно он сунул палец в розетку.

На меня накатила знакомая дурнота. Я ощутил волну жара, как будто подхватил тяжелый грипп. Лицо обдало стужей, оно онемело, в темени началось покалывание, и я отключился. Придя в себя, я обнаружил, что сижу у входа в сусличью нору, а рядом с незажженной сигарой в зубах стоит, прислонившись к насыпи, Чаз.

— Ну как ты? — осведомился он.

Я прищурился и огляделся по сторонам. Рядом с норой рос одуванчик, который сейчас доходил мне до груди. Я был не больше булочки для хот-дога или тридцатисантиметровой куклы Кена в костюме за тридцать пять баксов.

— В прошлый раз было гораздо хуже, — признался я, ощупывая голову, чтобы проверить, на месте ли уши.

Чаз прикусил сигару, встал на все четыре лапы и бросил:

— Вот и славно. Давай за мной.

Мы достаточно долго шли по извилистому туннелю, постоянно разветвлявшемуся и забиравшему куда-то вверх. В какой-то момент мы оказались на перекрестке, расположенном сразу под тремя выходами на поверхность. Передо мной раскинулось нечто вроде небольшой подземной площади, посреди которой спал паук размером с мою ногу, которого пришлось аккуратно переступить. С потолков свисали белесые корни деревьев, с них капала вода. Я вздрогнул, когда из стены показалась голова размером с кулак. Червяк поводил ею из стороны в сторону, а когда я протиснулся мимо, тут же скрылся из виду обратно в стене.

Когда мы проходили мимо двух сидевших на корточках сусликов-панков, покрытых наколками и в косынках камуфляжного цвета, они поднялись и откозыряли Чазу. Король сусликов отругал их за то, что они курят так близко к золотым приискам, и панки, немедленно затушив сигареты, смиренно удалились.

Лаз забирал все выше и постепенно расширялся. К нам стали присоединяться и другие суслики. Наконец наша молчаливая процессия, растянувшаяся уже достаточно прилично по туннелю, оказалась в просторной каменной пещере, являвшейся частью обвалившейся штольни золотого рудника. В дальнем ее конце я приметил кучу камней и обломки деревянных балок.

Я перебрался через искореженные стальные рельсы и миновал опрокинутую ржавую вагонетку с рудой. Суслики постепенно подтягивались на траурное мероприятие. Над нашими головами моргали висевшие вниз головой летучие мыши, напоминавшие сломанные зонтики. Каждая из них была с меня размером.

Я огляделся по сторонам. В пещере собралось около тысячи скорбящих грызунов. Со стороны они напоминали средневековых монахов. Все они были в черном. Кто-то натянул на голову капюшон, но большинство все же предпочитало зонтики: