Вспышка молнии за горой (The Flash of Lightning Behind the Mountain) - Чарльз Буковски

И снова печатал.

Как-то ночью

Сидел я, печатал

И ржал в голос -

И вдруг

Услыхал,

Как высокие каблуки

Зацокали по дорожке.

Потом тишина настала,

Так что я отхлебнул

Из стакана

И немножко еще поработал.

А потом

Были грохот

И звон

Разбившегося стекла,

И по ковру

Моему

Покатился

Огромный камень.

Он докатился

Почти что

До места,

Где я сидел…

Я услышал

Высокие каблуки

Торопливо зацокали

Прочь от дома,

А потом

Был звук

Заводящегося мотора,

А потом

Машина

С ревом рванула с места

И унеслась.

Одно из стекол

Входной двери

Разбилось

В осколки…

Два дня спустя

Вновь позвонила Сандра.

«Ну, как дела?»

«Ничего».

«А почему

Ты не спросишь,

Как дела У МЕНЯ?»

«Ну, хорошо, ладно,

Так КАК ЖЕ

Дела у тебя?»

«ПОГАНЫЙ

СУКИН ТЫ СЫН!»

Она завизжала

И бросила трубку.

Что любопытно, -

В тот раз

Я и вправду

Был не один.

«Кто это был?» – Спросила она.

«Так,

Голос из прошлого». «о, отлично,

Так, может,

Вернемся

К нашему интервью?

Что составляет

Предмет вдохновения

Вашей поэзии?»

«Хороший трах».

«что?»

«хороший трах», -

Повторил я погромче,

Встал

и добавил коктейля

В ее бокал.

What Bothers tnem Most

В мусорную корзину

Отец мой любил мечтать,

Как однажды разбогатеет.

Голосовал он всегда за республиканцев

И говорил,

Что, если я день за днем

Стану усердно трудиться,

То буду

Достойно вознагражден.

Должен заметить,

Когда отец ПОЛУЧАЛ работу,

То работал усердно,

Работал настолько тяжко,

Что никто не мог с ним сравниться.

«Да что с этим мужиком?

Свихнулся он, что ли?»

Отец мой был сильно потливым,

Краснолицым,

Большим

И сердитым.

Казалось,

Чем он сильней старался,

Тем бедней и бедней

Становился.

Давление у него

Становилось все выше,

Сердце

Билось неровно.

Курил он «Кэмел»

Или «Пэлл-Мэлл»,

И пачки полупустые

Валялись везде, где придется.

В восемь вечера

Спать он ложился,

Вставал в пять утра,

И частенько орал

И избивал жену

И сынишку.

Он умер еще молодым.

После его похорон

Сидел я в спальне

Его опустевшего дома

И курил последнюю пачку

Его «Пэлл-Мэлл».

Он верил:

На свете есть лишь его правда,

Его путь.

Смерть для него

Не была позором,

А вот его непреклонность

При жизни

Сильно меня раздражала.

Я говорил с ним однажды

Об этом.

Я говорил:

Жизнь наша

Пуста

И печальна,

И можно надеяться

Только

На пару мгновений

Покоя и мира

В сердце

Этого урагана.

«Ты просто сидишь сложа руки! -

Он отвечал. -

Просто сидишь

и языком болтаешь!

А я тебе так скажу:

Главное – честно работать

За честную плату!»

Нет, если вдуматься,

Отец был

Не единственной

Причиной моих несчастий.

И когда докурил я до фильтра

Последнюю сигарету

Из последней его пачки,

То просто ее выбросил

В мусорную корзину.

Тогда наконец и отец

Тоже

Исчез

Навсегда.

Into the Wastebasket

Кончено и забыто

Украшенный скромно железным крестом,

Самолетик красный

Плывет

По моему сознанью.

И когда отец открывает врата ада

И оттуда, снизу,

Кричит и кричит мое имя,

Я понимаю – настало

Время принять правду:

Хотя примирения между нами

Нет и не может быть,

Старые раны травить -

Значит, попросту мучить сердце.

Украшенный скромно железным крестом,

Самолетик красный

Прочь улетает -

Скрывается в небе Бразилии.

И я закрываю глаза

(Так меркнет свет

В глазах соколиных),

И бессмысленный гнев

Человека живого

На мертвого человека

Исчезает Навеки.

It’s Over and Done

Хороший парень

Я у него выигрывал в карты, машину одалживал,

Трахал его жену.

Вообще-то с женой его трахались все подряд,

Но более славного парня

Я не встречал никогда.

Ти Кей Кемпер несколько лет играл

За «Грин-бэй пэкерс»,

А потом получил травму колена и занялся

Авторемонтным бизнесом,

Очень удачно.

А вот в карты

Играл он паршиво:

Мы поили его,

А потом

Обчищали до нитки,

А супруга его сидела в засаде на заднем плане,

и груди ее торчали из декольте.

Ти Кей Кемпер.

Могучий, большой мужик.

Руки – окорока.

Честные голубые глаза.

Он для тебя рубаху последнюю снимет.

Он для тебя шкуру бы снял, если б мог.

Как-то вечером шел он с работы

И увидел двух хулиганов,

Вырвавших сумочку у старухи.

Он пустился вдогонку -

Сумку хотел забрать.

Почти уж догнал – и один хулиган обернулся.

В руке его был револьвер.

Он выстрелил пять раз.

Могучий, большой мужик…

Все пули попали в цель. Он тяжело

Упал на асфальт и больше не шевелился.

На похороны собралась толпа.

Супруга рыдала.

Друг мой Эдди ее утешал,

А после увез домой

И оттрахал.

Ти Кей Кемпер.

Больное колено,

Доброе сердце.

Он не был создан для этого жесткого мира.

То, что он протянул двадцать девять лет -

Уже большая удача.

Nice Guy

Ногами к огню

Поздняя ночь, июнь, боль, как крыса, таится внутри.

Сколько ж отваги нам надо – продолжать идти

Сквозь жестокое пламя,

То под солнцем слепящим,

То во тьме, в которой мы тонем.

Мы идем обычным путем -

Заправляем машины, и туалеты чистим, и по счетам raiaviM -

И движемся в мареве боли.

Ногами дергаем,

Пальцами шевелим

В такт глупым песенкам,

Воздух наполнившим -

А боль разъедает душу.

Да, отвага такая лишь восхищенья достойна – но только

Может, нам

Давным-давно

Стоило остановиться?

И все же…

Вот мы сидим.

Очередную

Бутылку вина открываем.

Слушаем Шостаковича.

Мы столько уж раз подыхали, что можем теперь лишь

дивиться -

Как нам не все равно?

Так что

Этот стакан подниму я

За нас за всех.

А после

Еще один

Подниму -

За себя самого.

Feet to the Fire

Игра в слова

Мальчишки

Снова играют в слова,

Пишут строчки,

Лишенные смысла,

А потом

Их выдают

За искусство.

Снова.

Мальчишки

Снова

Висят на телефонах,

Снова

Пишут

Редакторам

И издателям -

Советуют,

Кого редактировать,

Кого

Издавать.

Мальчишки

Отлично знают -

Или с ними,

Или против них.

Понимаете,

Так делаются дела,

И только немногие

Понимают,

КАК

Делаются дела.

Остальные все -

ВНЕ ИГРЫ,

И ежели ты

Не в курсе,

Кто в игре,

А кто -

Вне игры, -

Не страшно,

Мальчишки

Еще разок

Тебе разъяснят.

Мальчишки

Крутятся здесь

Уже довольно давно -

Как минимум

Лет

Двести.

И перед тем

Как состариться и умереть,

Мальчишки

Передают свою мудрость

Мальчишкам

пытка молнии за горой

Новым -

Чтобы уже ОНИ

Писали

Лишенные смысла строчки

И выдавали их за искусство.

Снова и снова…

The Poetry Game

Сборка пошла

Дети на школьном дворе…

Сколько кошмаров им пережить доведется,

Пока их станут готовить для жизни грядущей,

А после всучат печальное будущее, что состоит из

Ложных надежд,

Дешевого патриотизма,

Грошовой работы

(Или отсутствия всякой работы),

Банковских закладных и машин в кредит,

Правительства равнодушного -

Ночей, дней и лет, неторопливо ведущих

К уничтоженью любого,

Малейшего шанса на лучшее.

На автомойке я жду, пока разберутся с моей машиной,

И наблюдаю, как слева, на школьном дворе, дети

Играют во время большой перемены.

Маленький старичок

Свистит мне и машет суконкой.

Машина

Готова.

Иду к машине.

Подмигиваю старику:

«Ну как оно, ничего?»

«Нормально, – он отвечает. – Надеюсь,

Что хлынет дождь».

Тут раздается звонок.

Дети, прервав игру,

Бредут друг за дружкой

В огромный кирпичный дом.

«Я тоже

Надеюсь, что хлынет дождь», – говорю,

Забираюсь в машину и прочь уезжаю.

The Fix is in

Фотографии

Фотография

Барона Манфреда фон Рихтхофена

В окруженье друзей висит у меня на стене -

На заднем плане виден его истребитель.

А рядом висит фотография

Трехкрылого

Красного самолетика,

Парящего в небе.

Немногие люди,

Входящие в эту комнату

(Я по ночам

Там работаю),

Фотографии видят,

Но

Ни слова не говорят.

Это нормально.

Однако, сказать по чести,