Феникс или возрождённый оккультизм - Мэнли Холл

Непривлекательный внешний вид, который вырабатывали многие старые жрецы дзэн, создавался с одной-единственной целью: обескуражить тех, кто стремились стать учениками. Только тот, кто обладал достаточной проницательностью, чтобы видеть глубже внешней стороны и обнаружить скрывающуюся за ней реальность, считался достойным просветления. По этой причине Бодхидхарма принимал тех, кого не удавалось запугать и заставить уйти или оттолкнуть суровостью или бранью. Дзэн предназначалась для сильных, а не для слабых; для решительных, а не для тех, кого легко запугать.

Важнейшие элементы дзэн-буддизма были сведены в шесть главных разделов, краткий обзор которых раскрывает высокое совершенство этой дисциплины:

1. Приемы овладения учением дзэн так же стары, как и буддизм, а некоторые из них, как полагают, гораздо старше его, так как методика занятий дхьяной, или медитацией, ведет свое происхождение от учений древнейших отшельников Индии. Нет никакой надежды проследить источник этих духовных процессов.

2. Несмотря на необычайную древность и еще более поразительную глубину, доктрина дзэн особенно применима к нынешним условиям. Это определенно практический, а не абстрактный культ. Несомненно, что именно по этой причине он нашел столь высокое признание у самых образованных и культурных людей Японии.

3. Школа дзэн in toto — полностью отвергает важность такого авторитетного источника, как Священное писание или традиция, утверждая, что истину невозможно сообщить каким-либо внешним способом, ее должно постигать умом, внутренне. Отвергая Священные писания, дзэн отвергает также молитвы, пост и соблюдение монашеского устава. Те, кто совершают подобные действия, поклоняются лишь иллюзии истины.

4. Дзэн-буддизм также не признает историческое существование Будды, заявляя, что такого человека, как Будда, быть не может, поскольку личность сама по себе есть иллюзия. С точки зрения истинного дзэн-буддизма Будда — это не человек, а состояние сознания. Будды также не считаются ни богами, ни сверхлюдьми. Иногда монахи секты дзэн фактически с жалостью говорят о Будде как о человеке, прикованном к золотой цепи веры в просветление. В учениях дзэн присутствует Абсолют, поглощающий все личности. Размышления о нем есть величайшее благо.

5. Доктрина дзэн не имеет ничего общего с идолопоклонством и сохраняет, подобно исходной буддийской системе Гаутамы, столь возвышенную концепцию Божества, что менее просвещенные умы склонны рассматривать всю эту систему как философский атеизм. Рассказывают, что Танхья, живший в девятом веке учитель дзэн, как-то раз замерз и согрелся, соорудив костер из статуй близлежащего храма. По его мнению, символы не имели никакого отношения к духовности или истине, а лишь безнадежно запутывали принципы, поощряя людей принимать изображения за нечто реальное.

6. В дзэн-буддизме есть любопытный способ выражения глубокого осознания, или полного религиозного прозрения, с помощью какого-нибудь странного или неуместного жеста или действия. Дзэн-буд-дистский монах может символически изобразить достижение некоего высшего состояния сознания, сняв щетку с полки, побарабанив пальцами по спинке стула, сделав какой-нибудь жест руками или даже дав кому-нибудь пощечину. Говорили, что монахи секты дзэн не стеснялись давать затрещины даже императорам.

В недавней публикации Роберта Корнелла Армстронга «Буддизм и буддисты в Японии» приводится такой рассказ, иллюстрирующий учения дзэн-буддизма.

Как-то раз служитель храма спросил известного монаха дзэн Иккю, существуют ли такие места, как рай и ад. В ответ жрец разразился грубой бранью, назвав служителя дураком, который живет за счет храма, но ничего не смыслит в его учениях. В своих оскорблениях он зашел так далеко, что обозвал служителя грабителем и скотиной и заявил, что тот недостоин быть самураем. Служитель, будучи благородным человеком, не снес подобных оскорблений даже от жреца и, выхватив из ножен меч, потребовал, чтобы Иккю объяснил свое поведение, иначе он его убьет. Отступив на безопасное расстояние, жрец рассмеялся, глядя на разъяренного служителя, и воскликнул: «Ты спрашиваешь, где находится ад? Твой разум и есть ад. Я вижу ад на твоем лице». Поняв урок, самурай почувствовал угрызения совести, и к нему вернулось его прежнее добродушие, после чего жрец, заметивший признаки успокоения, сказал: «Ты спрашивал, где рай? Теперь он в твоем разуме. Я вижу рай у тебя на лице».

М.Анэсаки так пишет о дзэн в своей книге «Мастерство буддиста»: «Основные усилия эта секта направляла на достижение духовного просветления через личное переживание во время созерцания; результаты этой практики сказывались в проявлении сильной индивидуальности. В то же самое время ощущение исполненной покоя красоты природы создавало безмятежный «аэроритм» поднятия над событиями человеческой жизни». В отличие от большинства восточных метафизических дисциплин дзэн не является нигилистической. Это — достижение спокойствия в силе, а не в слабости, и благодаря присущей этому учению жизненной силе почти все патриархи секты отличались отменным здоровьем и доживали до глубокой старости. Как было удачно сказано, секрет секты дзэн состоит в уничтожении материи путем применения абсолютного знания.

Догэн так описывает дзадзэн[14] — неподвижное сидение, или методику медитации дзэн, в своей книге «Fukwan Zazen Gi»: «Устройте в подходящем месте сиденье из циновки и положите на него подушку. Затем сядьте, скрестив ноги и положив правую ступню на левое бедро, а левую ступню на правое бедро. Наденьте широкую одежду и не слишком туго затягивайте пояс и сохраняйте их симметрию. Затем положите правую кисть (ладонью вверх) на икру левой ноги, левую кисть тыльной стороной на ладонь правой руки и сделайте так, чтобы кончики двух больших пальцев рук касались друг друга. Так и сидите, держа туловище вертикально, не наклоняясь ни вправо, ни влево и не нагибаясь ни вперед, ни назад. Уши должны находиться как раз над плечами, а нос ориентирован на живот. Касайтесь языком нёба и держите сомкнутыми губы и зубы. Глаза должны быть закрыты; дышать следует тихо через ноздри. Установив таким образом положение тела, сделайте глубокий выдох; затем оставайтесь в сидячем положении после проверки позы, слегка качнув туловище вправо и влево. После этого приступайте к созерцанию того, что не постигается мышлением».

Эксцентричность Бодхидхармы и его загадочный метод преподавания внушали любовь к нему тем немногим, кто понимали работу его выдающегося ума. Однако большинство людей ненавидит тайны, и, как и в случае с Пифагором, патриарх нажил себе множество врагов среди тех, кто были неспособны понять его метафизические спекуляции. Как и Сократа, этого великого старого мастера дзэн немногие любили, многие ненавидели и все одинаково боялись. Жрецы соперничавших сект по крайней мере трижды пытались отравить Бодхидхарму, но каждый раз его колоссальные знания позволяли ему сорвать их замыслы. Поэтому неудивительно, что считалось, будто он находится под божественной защитой, а несведущие полагали, что он владеет какими-то секретами магии, позволявшими ему продлевать свою жизнь до бесконечности. Мудрость, однако, дает не освобождение от закона, а скорее свободу в силу закона. Подобно тем великим, что ушли до него, и синеглазый брахман сошел с подмостков земного представления.

Когда для Бодхидхармы, прожившего долгую и насыщенную жизнь, пришло время уйти в Закон, он оказался все таким же свирепым на вид, но загадочным стариком, по-прежнему закутанным в напяленный кое-как широченный плащ, окруженным монахами и монахинями, которых он обратил в дхьяну — доктрину медитации. Он заговорил своим сильным, раскатистым голосом: «Уже совсем близко время моего ухода. Объясните-ка мне все до одного, как вы понимаете Закон». Тогда начали почтительно говорить собравшиеся братья, каждый из которых, в свою очередь, подводил итог тому, что он извлек из учений. Один ученик, Дао Фу, ответил так: «Мне кажется, Закон не заключается в буквах и все же он неотделим от буквы, однако он действует». Бодхидхарма мрачно кивнул и ответил: «Твое понимание дошло до моей кожи». За ним заговорила монахиня Цун-чи: «Как Ананда, любимый ученик Будды, достигал твердости мышления всего раз или два, так и я понимаю Закон». Бодхидхарма медленно кивнул головой, словно обдумывая ее слова, а затем ответил: «Твое понимание добралось до моей плоти».

Подошел черед говорить Дао Ю, сильному студенту. Вот его слова: «Четыре стихии нереальны с самого начала. Также и форма, восприятие, сознание, действие или знание на самом деле не существуют. По-моему, все есть пустота». И снова Бодхидхарма пожал тяжелыми плечами, бормоча в своем плаще: «Своим пониманием ты добрался до моих костей». Последним должен был объяснять свое понимание Закона Хуи-кэ, который, отвесив почтительнейший поклон, уселся на коротком расстоянии от Бодхидхармы и, приняв позу медитации, молча смотрел на него в течение нескольких минут. Престарелый патриарх тоже хранил молчание, а затем, наклонившись вперед, прошептал: «Своим пониманием ты молча добрался до моего нутра». После этого Бодхидхарма взял широкий зеленый плащ секты дзэн и накинул его на плечи Хуи-кэ, объявив его следующим патриархом дзэн и влив в сосуд его души, как в новый кувшин, вечные воды Закона.