Плесень - Ольга Туманова

Несколько секунд в сонном воздухе висела тишина, но тут же заговорили все разом:

- Вечно она...

- Целыми сумками каждый день прет...

- Всем без мыла в жопу лезет...

- Она в новом доме квартиру получит, вот увидите.

- Каждый день спит у себя на стульях в кабинете или на дачу на полдня уедет.

- А тут головы поднять некогда.

- Почему ей все можно? За особые заслуги?

- А что? Его тоже можно понять. У него жена старуха и не скрывает, что вся больная.

- А лучше найти не мог?

- А кому он нужен?

Дверь открылась, и в бухгалтерии тут же зависла тяжелая тишина.

Вошел Сидорчук, пожилой слесарь из третьей бригады. Не зная, к кому обратиться, он переминался с ноги на ногу у дверей под недобрыми женскими взглядами. Оттуда и спросил:

- Мне бы пару кур выписать?

Все бухгалтеры тут же молча уткнулись в бумаги.

- Мне бы... - повторил мужчина.

Бухгалтерия молчала.

Сидорчук, решившись, подошел к крайнему столу:

- Мне бы пару кур выписать. Нужно очень. Жена в больнице.

С продуктами в крае было трудно, магазинные полки пусты, и директор издал разрешение небольшую часть продукции фабрики продавать рабочим.

- А что это вы ко мне? - возмущенно откинулась на спинку стула маленькая и толстенькая Зоя Петровна. - Я, наверное, горючим занимаюсь, а не вашими курами.

Мужчина вздохнул и приблизился в Валентине Эмильевне.

Та, демонстративно отвернувшись, сердито стучала по клавишам счетной машинки.

- Мне бы...- начал Сидорчук.

- Вы что, не видите, что я занята, - Леонидова обернулась к мужику с такой ненавистью, словно имела на него давнюю личную обиду. - Вы меня сбили. Я из-за вас должна снова все пересчитывать. Я к вам на бригаду не прихожу мешать вам работать, - и Валентина Эмильевна вновь повернулась к машинке.

Теперь уже никто в комнате не смотрел в бумаги, все смотрели на Сидорчука. Сидорчук покорно ждал. Наконец, Леонидова вскинула на него свои кругленькие глазки:

- Ну, что вам нужно?!

- Мне бы... кур пару... выписать.

- Вы что не знаете, что не положено. У нас есть лимиты на продажу своим работникам. Вашу норму вам бригадир раз в месяц привозит.

- Но у меня жена. У нее операция.

- Но если не положено, - и голос Валентины Эмильевны звучал уже на высоких частотах - Я из-за вас нарушения делать не буду. Идите к директору. Если он разрешит, тогда Лариса выпишет вам накладную. Но ее сейчас нет, она будет после обеда. Потом подпишите накладную у главного зоотехника или у Фридмана. Потом зарегистрируете накладную у Тани Филипповой на складе. Потом принесете накладную. Мне. Потом...

- Правильно мне мужики сказали, - взорвался Сидорчук. - Бери, и все тут. Чего к ним ходить? Потому у вас все и воруют. Блатным каждый день ящиками возите сами, никуда не гоняете. Сидите тут, гниды!

- Вы, пожалуйста, не оскорбляйте, - завизжала Леонидова. - Я сейчас в милицию позвоню. Я не хочу из-за вас на таблетки работать.

- Звони. У самой живот вон уже по коленкам болтается.

Тут раздался спокойный голос Сачковой:

- А что вы хотели? Кур? Девочки, выпишите товарищу накладную. Я подпишу. А ты, Валя, подготовь пока акт на списание яиц. Григорий Федорович сказал, чтоб сегодня все было готово.

Леонидова открыла было рот и даже воздух набрала в легкие с запасом, но, словно вспомнив о чем-то, быстро выдохнула воздух обратно, закрыла рот и достала из сумки толстую тетрадь. В эту тетрадь уже третий год, с тех пор, как вместо ушедшей на пенсию Нонны Валентиновны Лосевой, Иванюта не ее, Леонидову, назначил главным бухгалтером, а взял "с улицы" приятельницу своей любовницы аптекарши Сачкову, Леонидова аккуратно записывала все незаконные сделки. Только вчера они списали пропавшее яйцо первой категории как испорченный меланж, а меланж почти вдовое дешевле. Теперь они закапывают невывезенное вовремя и протухшее яйцо - на фабрике нет холодильников (и куда деньги тратят? На все есть, только на холодильники никак не найдут), на фабрике нет толкового заместителя по сбыту, настоящего работника Иванюта уволил, чтобы этого... пригреть. Он только себе да директору деньги делает, а ячейки для яиц вовремя не завезли, и паковать их было не во что, яйца протухли, а они их списывают, как разбитые при перевозке... Если Иванюта и Сачкова заговорят с ней о сокращении ее должности, она покажет им свою тетрадку.

Испуганная волной сокращений Валентина Эмильевна была необъективна. Каждый раз после ежемесячных отчетов в бухгалтерии к директору в истерике влетали бригадиры и отказывались работать с Леонидовой, и каждый раз Иванюта хотел выгнать Леонидову к чертовой матери, и каждый раз Сачкова отстаивала перед директором своего зама. Она ценила ее, но отнюдь не за профессиональные качества. Всякий раз, когда надо было что-то запретить, Тамара Васильевна просто не вмешивалась, не мешала Леонидовой. Если отказать надо было кому-нибудь из тех, с кем Тамаре Васильевне не хотелось омрачать отношений, она непременно уезжала в тот день в банк либо брала отгул. Ну, а когда просьбу можно было исполнить, Тамара Васильевна спокойно ждала, пока бухгалтерию не сотрясут крики Леонидовой и просителя, а потом, как бы услышав, наконец-то, разговор, разрешала то, что можно было разрешить. И вся фабрика знала, что Леонидова - стерва, а с Тамарой Васильевной работать можно.

- Почему пахнет моими духами, - растерянно спросила Тамара Васильевна с порога своего кабинета.

- Так юристка же была, - не поднимая головы от машинки, ответила Патина.

Геннадий Эрихович без предупреждения вошел в директорский кабинет и, не обращая внимания на Римшину, начал сразу от порога:

- Ну, ты когда ей выговор объявишь? Тянуть долго будешь?

- Кому? - успокаивая его, махнул рукой Иванюта.

- Таньке Головачевой. Совсем язык распустила.

- Разве я против? - успокаивая Шмольца теперь уже интонацией, тихо ответил Иванюта. - Но надо подумать: за что?

- Диспетчеру не найдешь за что?

- Я сейчас во-от так, - и Иванюта провел ребром ладони по горлу. - Ты подготовь приказ.

- Она подготовит ,- махнул Шмольц в сторону Римшиной. Марианна Викторовна закивала головой готовно и уже собиралась заговорить, но Шмольц продолжал, по-прежнему не обращая на нее внимания:

- Фридман звонил?

- Звонил. Только что. Все в порядке. Все оформил. В пятницу едем все трое. - И, отвечая на взгляд Шмольца, добавил, - ну, ты же в Москву летишь. Вернешься, съездишь, какой разговор.

Геннадий Эрихович вернулся к себе в кабинет недовольным. И то, что Фридман и Иванюта ездят в Китай чаще, чем он, а значит имеют больше, было ему неприятно. И не нравилось Шмольцу, что Тамара едет вместе с ними. Конечно, он сам просил устроить Тамаре эту поездку. Елена, жена, вытрясала из него все, да и не нужны Тамаре деньги, она сама и зарабатывает много, и деньги делать умеет, и муж у нее целыми днями откармливает на продажу бычков, их у него целый свинарник, а деньги все идут, естественно, на Тамару, куда тратить-то? Чего у нее нет? Но побаловать ее чем-то нужно, тем более сейчас, когда уже пятый раз за один только этот год из-за разгильдяйства Фридмана приходится закапывать в землю яйцо, оформляя эти "похороны" под невинные убытки. Яйца в продаже в этом году даже в городе не было, что уж говорить о поселках да леспромхозах, и Тамара, конечно, всякий раз рисковала. А неделю назад было принято решение запретить бартерные сделки, и ехать Тамаре нужно сейчас, пока на фабрике никто не знал о запрете, словно едет она добывать товары и продукты для коллектива. Благо, о законах-разрешениях говорили громко, а запреты спускались по-тихому.

Самым неприятным было то, что Тамара поедет в одном купе с Иванютой и Фридманом, и будет жить с ними в одной гостинице. Хорошо, если среди попутчиц да соседок по этажу окажутся подходящие девки, а если нет? Фридман, пересекая границу, чувствует себя бизнесменом и суперменом и Казановой одновременно, а патрон из кожи лезет, чтобы походить на Фридмана и, если уж не другим, так хоть себе казаться чем-то вроде сердцееда. Однако, все к лучшему, - рассудил Шмольц, - при необходимости у него будет прекрасный повод для разрыва. И он позвонил Сачковой:

- Все в порядке. Едете в пятницу, поезд в восемь вечера. Потом патрон объявит на планерке, что ты ездила считать предварительную прибыль. Но это работа экономистов, так что не проговорись раньше времени. Чтобы без шума. Я могу после планерки уехать часа на два. Убежишь?

- Конечно, - счастливо засмеялась Тамара Васильевна.

Последнее время ей удивительно везло, во всем. Вместо скучной работы бухгалтера с обязанностью весь день сидеть за рабочим столом - руководящая должность. Геннадий... Она даже с мужем как-то после обильного застолья хотела раскрыться, да тот... Ну и ладно, ей и Геннадия хватит. Пока - и она засмеялась тихонько. И теперь это увлекательное и бесплатное путешествие, да не просто бесплатное - она выпишет себе командировочные. И такая веселая компания. И возможность купить вещи, в какие никто на фабрике не будет одет. Все-таки, она должна выглядеть соответственно своему положению. Денег у нее уйма, да ничего не купишь ни в рыбкопе, ни в сельмаге, там свинокомплекс пасется да бройлерщики. А они со своими дохлыми несушками кому нужны? Тамара Васильевна вздохнула. Конечно, все хотят покупать свежую свинину по бросовым ценам. И кур хотят бройлерных. Что выменяешь на яйца?