О театре, о жизни, о себе. Впечатления, размышления, раздумья. Том 1. 2001–2007 - Наталья Казьмина

Еще хорошо – вдоль рампы желоб с водой. Когда ее подсвечивают, на сцену падают таинственные блики, по воде ходят, и через микрофон слышно как она таинственно плещется. Это маленькое техническое приспособление сразу создает нужную атмосферу. Больше всех в воде плещется сварливая Ксантиппа (Л. Маслова мне все больше нравится): елозит по полу тряпкой, размахивая ею и разбрызгивая воду по сцене: образ ералаша и скандала выходит моментально (как Ю. П. мало надо, чтобы достичь нужного эффекта). Да, и самое смешное! Ксантиппа разговаривает, певуче растягивая слова и странно ставя ударения. Сначала это удивляет, а потом я вдруг подумала, что это легкая пародия на Каталин (с 1978-го – супруга главрежа). С Любимова станется.

* * *

Сериал «Деньги» на «ТВС» (федеральный телеканал, отключен от эфира 22 июня 2003 г.) придуман и снят И. Дыховичным (советский и российский актёр, режиссёр, сценарист и продюсер, 1947–2009).

Тусовочный сюжет про жизнь некой модной радиостанции, которую содержит новый русский в исполнении (почти карикатурном) режиссера. Для нового русского слово «рейтинг» имеет магическое значение. Сотрудники станции, молодые клевые чуваки и чувихи, ищут, как рейтинг поднять. Идиотизм и маразм диалогов, в придумывании которых, кажется, участвовали несколько тоже тусовочных драматургов, представить себе трудно. В первый момент вызывает такую же оторопь, как «За стеклом» когда-то. Вроде как стилизация реального шоу, даже была, кажется, реклама, что сериал додумывается на ходу, как зрители пожелают. Обижает и смущает одноклеточность персонажей. В общем, большое дерьмо, но с претензией.

То, что именно Д., умным, ироничным, все понимающим, сделано, поразило больше всего. Потом поняла: Ваня хотел перехитрить всех, то есть и «бабки» срубить, и сделать зрелище почти пародийное. Но выглядит и воспринимается-то оно, как самое что ни на есть серьезное! По-моему, перехитрил сам себя. Да! Там же еще играют все дети и родственники! Например, сам Дыховичный и его молодая жена, дочки писателя Сорокина и т. д. Диалог оттуда, тоже поражающий воображение. Он, пожалуй, сравним с ответом Н. Михалкова на вопрос: «Как вам фильм Дыховичного “Копейка”?» – «Я не знаю такого режиссера».

К «девчонкам» со станции является клиент, которому нужно прорекламировать свою колбасу. Требует хорошего режиссера. Исполнительницы изображают вслух мучительный мыслительный процесс и творческие споры. Одна предлагает… Михалкова: «Колбаса-то “Русская” – и название подходящее, и “Царская” – тоже подходящее». Идея другой: «А, может, этого, как его, Меньшова, который “Любовь и голуби” снимал, народное кино?» – «Ну, да, тогда придется задействовать в рекламе жену и дочку». Третья версия: «А если Германа?» – «Да, ну, его, пока снимет эту рекламу, вся колбаса стухнет». Дальше интереснее: следует вопрос о Дыховичном. Увы, ответа не расслышала, что-то типа «молодой еще».

* * *

Октябрь

Прочла у Д. Самойлова в «Болдинской осени» – это про меня! Да про всех «алкоголиков» письма:

Какая это радость – перья грызть!Быть хоть ненадолго с собой в согласьеИ поражаться своему уму!

* * *

«Перед киносеансом» («Три музыканта и моя Марусечка»), реж. Ю. Погребничко, Театр «ОКОЛО».

Очарование. Что там «Чикаго»! На «Чикаго» можно себя с понтом почувствовать настоящими американцами, как бы на Бродвее. Хотя все равно – совок, калька. А настоящий мюзикл, русский – у Погребничко, где звучат мелодии 1950-х – «В парке Чаир», «Утомленное солнце», «Хризантемы», «Марусечка», где каждый бывший советский человек может почувствовать себя человеком с корнями и собственным менталитетом. И навспоминаться всласть.

* * *

«Под кроватью» (по рассказу Ф. Достоевского «Чужая жена и муж под кроватью»), реж. М. Левитин, Театр «Эрмитаж».

Смешно! Сначала Левитин ставил спектакли про Дон Жуана и Казанову, легендарных любовников. Теперь – про старого обманутого мужа. Причем, с состраданием к нему одному, сыгранному даже трогательно А. Пожаровым. Его герой говорит: «Сначала сам мужей обманывал, а теперь сам пью чашу…» Вот и квинтэссенция. В остальном это спектакль – провокация (выйдя на поклоны, Левитин сделал зрителю «нос» рукой – вот вам!). И зритель, и критик не знает, как реагировать. И. Алпатова раздраженно написала, ничего не поняв, но раздраконив. Спектакль, как обычно у Миши, хорошо придуман. Не во всем доделан. Это Достоевский, пропущенный через фантастический реализм Гоголя. Это такой «Лев Гурыч Синичкин». Смешная комедия положений, водевиль в ритме канкана. И самое главное – должно быть гомерически смешно, надобно смотреть и вспоминать себя и то, как порой смешны бывают люди в нелепых ситуациях. Но смешно не гомерически. Играют тяжело, не канканно.

Ясно, что Миша увлечен масками, клоунадой, где все просто.

Всех раздражило начало. Молодой человек в картузе медленно-медленно вышагивает на середину сцены, останавливается, молча поворачивается, долго елозит под пальто в районе причинного места, потом достает часы-луковицу и смотрит, который час. А. Ковальский, до патологии похожий внешне на В. Гвоздицкого, делает это плохо по внутреннему состоянию. Я только задним числом поняла, что это обманутый любовник, который хочет застукать любовницу, и в нелепой ситуации пытается держаться с достоинством. Отсюда медлительность. А рядом обманутый муж – в другом ритме и темпе, который мечется, как собачонка в истерике, сходство с которой добавляет меховая смешная доха.

Точный В. Дашкевич с мелодией-шлягером. Хороший Д. Боровский. На сцене часть каменного парапета набережной – она же будто ширма кукольного театра. К ней прислонена спинка кровати с чугунным рисунком решетки Вознесенского моста. Держась за эту решетку, двое обманутых – муж и любовник – два раза вздыхают, смотрят куда-то в пол – и сразу возникает образ моста и человека, который с тоской смотрит в воду и думает: не утопиться ли с горя. Когда Муж мечется по сцене, из-за левого портала в него с завихрением сыплет снежок, поземка, – это тоже моментально кажется знаком типичного Петербурга из литературы XIX века. Тоже хороший образ: грозные раскаты музыки и вдруг – бедный муж Иван Андреевич видит на улице свою жену в синей шляпке, но на ходулях. Образ попрыгунчиков из «Шинели».

Спектакль все время тормозит как заезженная пластинка, словно давая понять, что ситуация вечная, тоже заезженная, в дурную бесконечность помещенная, и выхода, в общем, из нее нет. Есть достойный, но тогда надо не любить, чтобы быть спокойным. Стоит оказаться в положении обманутого мужа, как начинаешь подозревать всех и в ситуацию включать всех, ставить в то же измерение, рассматривать только с точки зрения обманутых мужей и обманывающих жен.

Финал 1-го акта, когда изменница-жена выходит под канкан кланяться и делает это бесконечно много раз – словно оправдываясь, объясняя, что не первый раз, перемигиваясь со звукооператором, потом, сигналя ему, чтобы закрывал лавочку и гримасничая и извиняясь перед публикой. Публика не понимает, как реагировать – она пришла смотреть Достоевского, она следит за сюжетом: кто кому кем и когда. Я бы пошла еще дальше в Мишином замысле: играла бы совсем водевильно, раскрашивая персонажей до типов, а они иногда впадают то во МХАТ, то в натурализм. Мало условности. И мало кто из них умеет, как Гвоздицкий, играть с отношением.

А вывод в финале таков: слова Мужа о том, что ревность – порок. Вывод Мишин отдельный: люди смешны, измены, как и любови, так часто нелепы. Надо бы жить и изменять красиво. А никто не умеет. Вуаля.

* * *

Весь город обклеен афишами концертов А. Волочковой. Уникальный случай громкого, почти эстрадного пиара балетной артистки. Обращаю внимание на афишу, висящую впритык к общественному туалету на Петровке. Завлекающий взгляд знатной гетеры или реклама стрип-клуба. Хороша собой она невероятно. Поэтому, наверное, решила быстро взять от жизни все, что можно. В одном из интервью так и обмолвилась – пока, мол, молода… Интересно. Чем это кончится. (Сентябрь 2003-го. Волочкову выгоняют из Большого, она раздает возмущенные интервью о том, что ей завидуют и душат бездарные конкуренты. Собирает митинг перед театром).

* * *

Как много иногда значит деталь. Мини-телесериал «Ледниковый период» (сценарий Э. Володарского, реж. А. Буравский, 2002), несмотря на участие А. Абдулова и И. Розановой, посмотреть не смогла. Просто не смогла врубиться в сюжет. Но какой грамотной и завлекающей была реклама. А саундтреком шла песня Ю. Шевчука «дождливого рода». В одной из реклам герои Абдулова и Шевчука вроде бы случайно шли по городу и встретились, прикуривали друг у друга и расходились. И это маленькое обстоятельство даже для меня как-то невероятно облагородило картину (не посмотрела) и придала сериалу другой статус.