Вселенная в тебе… - Руслан Валерьевич Мамакин

безмятежности, которую недавно проклинал, однако на моей дороге нет обходных путей – только прямо, не сворачивая в сторону.

Из-за страха я боялся убрать закрывавшие моё лицо руки. Набравшись решимости, на счёт три, я убрал руки и увидел, что я снова перенёсся в то школьное время…

С момента моего последнего визита в эту область памяти прошёл год, с нами жил «друг мамы», я был всё тот же, лишь выше на пару сантиметров.

Я сидел на полу и закрывал руками лицо, опершись на стену с бледными обоями, на которых изредка попадался цветочный узор. По-прежнему моё тело содрогалось время от времени и никак не могло успокоиться. Я чего-то боялся. Но чего? Что же могло произойти за такой небольшой промежуток времени? И тут среди тишины раздался бешеный вопль.

– Дрянь, – с яростью кричал мужской голос, – ты меня плохо поняла? Прошлого раза было мало? Дрянь…

Раздался шлепок. Следом ещё один. От каждого звука моё сердце сдвигалось на пару сантиметров в сторону то влево, то вправо, будто механизм настенных часов: тик-так, тик-так. Я всё ещё не до конца понимал, что здесь происходит. Я вроде бы был дома, но атмосфера была совсем не та: нет весёлого радио, звонкого смеха мамы, не пахнет чем-то вкусным. Было лишь угнетающее чувство. Оно было в каждой молекуле воздуха. Дом пропитался ругательствами, побоями и слезами.

– Милый, хватит, – стиснув зубы, плача, пробормотал женский голос, – я же ничего такого не сд…

– Закрой свой поганый рот, – перебил её мужчина, – каждое твоё движение выводит меня из себя, даже этот жалобный взгляд, ты думаешь это я такой плохой, причиняю тебе боль и страдания? Нет! Это ты, дура, делаешь то, что мне не нравится! Разве так трудно не делать того, чего я не хочу?

– Дорогой, я стараюсь…

Плохо стараешься! Прибери здесь, кажется, у тебя шла кровь, и ты немного запачкала паркет, который я недавно постелил, а я, пожалуй, прогуляюсь. Уж очень ты меня расстроила. – С сарказмом сказало подобие мужчины.

Когда всё стало тихо, я встал и тихо пошёл. Аккуратно наступая на пол, на носочках, я начал переходить через коридор, за ним была кухня, откуда доносились вопли. Вот я подошёл к краю стены, аккуратно выглянул, дрожа от страха, продолжил свой путь. Я ускорился, я чувствовал, что родной человек в беде: «Нужно помочь, что-нибудь сделать». Распахнувши двери кухни, я увидел сидящую на полу маму.

Она смотрела в одну точку, причём эта точка находилась вне пространства и времени, ни здесь и не там – нигде. Когда-то белокурые, пышные волосы были засалены, поломаны; розовое личико побледнело; около алых губ грязным пятном прилип кусок запёкшейся крови. Вид моей матери привёл меня в ужас. Если мне стало страшно от её вида, то как же ей? Как она всё это выносит? В моём умишке не нашлось ответа на такой сложный взрослый вопрос.

– Мама, – едва слышно прошептал я.

– Мама, – сказал я уже громче.

Но она сидела, не двигаясь, не моргая, будто не слышала меня.

– Мама! – крикнул я со слезами на глазах. Мне казалось, что она больше не очнётся или останется такой же странной навсегда.

С третьего раза мне получилось достучаться до неё. Она слегка повернула голову. Мама чувствовала вину за то, что я стал свидетелем этой страшной семейной драмы. Её глаза были наполнены слезами. Слёз было так много, что можно было полить все цветы у нас дома. Я сразу же понял, что мне нужно делать: я с разбегу упал на колени перед самым дорогим человеком в моей жизни и заключил её в свои объятья. Да, это может показаться банальным, кто-то скажет, что от этого не станет легче, но нет ничего сильнее, чем любовь детей и их родителей. Я обнял её так крепко, насколько смог своими детскими ручёнками. Мама не выдержала моего натиска и вновь зарыдала, но не от боли – это были очищающие слёзы. С каждой слезой уходила капля грусти и боли. С каждой каплей ей становилось лучше. С каждой каплей она вновь становилась похожа на того человека, которого я так люблю. Я плакал вместе с ней…

– Сынок, – вытирая слёзы, хриплым голосом сказала мама, – тебе нужно сходить прогуляться, пока я здесь всё приберу.

– Нет! Я не оставлю тебя одну с этим уродом!

– Милый, он ещё долго не придёт, а когда придёт, ляжет спать до самого утра, уж поверь мне. Ты мне веришь?

– Зачем ты с ним, мама? Зачем?

– Сложно объяснить, сладкий. Я, честно говоря, сама не совсем всё понимаю, но я обещаю, что всё наладится, – вытирая с щеки мои слезки сказала она, – иди, прогуляйся.

Я встал с колен, пошёл в комнату, чтобы одеться. Я оделся наугад, даже не посмотрев в окно. Вдруг там дождь? Вдруг там снег?! А вдруг пекло, от которого теряешь сознание? Мне было всё равно. Интуитивно взял свою любимую кофту, на которой был красно-чёрный узор – это всё, что мне захотелось взять. Надев кофту, я пошёл к входной двери.

За то время, пока я шёл, я представлял, что за дверью стоит он. Мамин обидчик. Обливаясь холодным потом, я провернул замок, но перед этим зажмурил глаза. На счёт три я резко открыл дверь и открыл напуганные глазёнки. Снаружи никого не было. Лишь ветер пронёс кучу мусора и листьев, но никого живого не стояло на пороге.

После нескольких робких шагов я зашагал по тротуару вполне уверенно.

Обстоятельства вели меня, как всегда, к мальчишке, с которым мы были хорошими друзьями. Он жил не сильно далеко, поэтому я быстро добрался до места назначения. Я шёл через пустынные улицы моего маленького городка; изредка кто-то встречался на моём пути, чтобы дать понять: в этом городе есть люди. Пройдя некоторое время вдоль большой дороги, я повернул налево к магазину «М…», а напротив жил мой друг. Я перешёл через дорогу, открыл дверь подъезда и поднялся на второй этаж.

«Дззз дз дззз» – нажал я на дверной звонок.

– Прив, – сказал, улыбаясь, дружок. Вообще он любил иногда сказать не так, как принято. Может быть, думал, что это делало его особенным, хотя выглядел он в такие моменты слегка глупо.

– Привет. Гулять пойдёшь? – сказал я с натянутой, наигранной улыбкой, но в душе я был подавлен.

– Нууу…можно пройтись. Я поем только быстро, ладно? Хочешь, подожди в моей комнате, – сказал он и распахнул дверь пошире.

Пока мой друг уплетал макароны, я ждал у него в комнате. До меня доносился запах котлет,