Вселенная в тебе… - Руслан Валерьевич Мамакин

сидели вместе. Повзрослев, наши общие интересы и то, что нас связывало, стали совпадать всё меньше и меньше. Я был мечтателем, она – реалистом, мне нравились комедии, ей – ужасы, она любила гулять, я любил её, но чистой, искренней и непорочной любовью, боясь разрушить и без того умирающую дружбу. Сначала мы перестали ходить по гудящей на перемене школе, затем на мои предложения пойти пообедать в столовую вместе, она отвечала: «Что не хочется. Может в другой раз». Но сегодня она просто прошла мимо, даже не поздоровавшись. Чувство обиды перемешалось с теми светлыми чувствами, которые долго жили в моём сердце, и этот пучок, наполненный сильнейшей душевной болью, разорвался, подобно гранате: каждый кусочек долетел в самые далёкие уголки моего тела, что я каждой клеткой прочувствовал адские муки. С таким настроем я не заметил, как быстро летит время.

Прозвенел звонок уже последнего урока, сказавший на своём языке «Эй, вы, пора домой». Все подлетели, как ошпаренные, зашуршали тетрадями, складывая их в портфель, да так быстро, что к моменту, когда звонок умолк, в классе был только недоумевающий учитель.

Я шёл по улице к остановке, словно не замечая ничего вокруг. Нет, я ни о чём не думал, как бывает иногда. Шло лишь моё тело, а сознание всё ещё находилось в прошлом, будто на повторе, пересматривало сегодняшнее утро. Так незаметно для себя я зашёл в автобус, сел к окну, хотя ни разу не посмотрел в него – наверное, по привычке. Автобус проехал несколько остановок, как вдруг раздался требовательный голос.

– Молодой человек, у вас нет биЛЕТА.

Эта фраза выдернула меня из того серого места, куда я погрузился.

– Летта – пробормотал угрюмый подросток.

– Я сказала «би-ле-та», быстро платите, пока штраф не получили!

– Да-да, конечно, извините.

Издалека я увидел знакомые кусты, в которые некогда забавный мальчуган запустил бутылку – это моя остановка. «Пшшш» – открылись двери, я вышел. Также задумчиво я продолжил идти домой.

Дёрнув ручку входной двери, я не смог войти – значит дома никого не было. Я достал звенящую связку ключей – дверь открыта. Небрежно разулся. Идя мимо кухни, увидел небольшую бумажку: «Сынок, я ушла на работу, неожиданно позвонили и сказали подменить тётю Аню, поэтому буду поздно. Макароны в кастрюле в духовке, разогреешь. В микроволновке есть котЛЕТА…».

Дальше было написано про то, что её нужно разогреть, что-то про домашние обязанности, но я слегка завис. Наверное, я заболел. Или у меня уже хроническое заболевание. Чёрт его знает, но я знаю одно, что теряю рассудок каждый день всё сильнее, и каждый день мы всё дальше друг от друга. Невыносимо.

Проглотив очередной тяжёлый ком в горле, ставший мне завтраком, обедом и ужином, я пошёл в комнату и рассыпался на мягкой кровати. Закрыл глаза. По моей щеке текла слеза.

Детские, порой глупые и весьма безнадёжные мечты. Кто им не предавался? Лёжа в кровати, идя на работу, просто бездельничая – всегда есть минутка, когда мы выпадаем из реальности в особенное место. Там нет чёрного цвета, там мы художники с безграничной палитрой. Так и я мечтал о самом дорогом, что было у меня, что давало мне сил на каждый день, неиссякаемый запас надежды – любовь. Но для меня она была недосягаема… это тоже, что самая дальняя звезда с её великолепным блеском; она сияет разными холодными оттенками, лаская взгляд каждого, кто на неё посмотрит, а мои глаза она слепила, выкалывала, мне хочется отвернуться, но я, как под гипнозом, таращусь, не отрывая глаз.

«А что толку лить слёзы? Встань и иди, если ты этого не сделаешь сейчас, то когда? Люди живут лишь однажды, поэтому нужно действовать!». Вдохновлённый своим внутренним голосом, я решил сделать поступок мужчины, а не маленького мальчика (по крайней мере, мне казалось, что это достаточно по-взрослому) – сделать первый шаг к своему счастью, а не дожидаться чуда, ведь мужчину всегда отличает действие.

Я уже продумал свой план действий: денег мало, но должно хватить на розу да коробку конфет – тогда мне казалось, что я самый романтичный парень на свете. Я отправился отыскивать мелочь по карманам своих вещей – может где-то завалялась лишняя монета. Нашёл около сотни мелочью. «Чёрт…как придурок… буду выглядеть глупо, будто ребёнок расколотил свою копилку и вытряс оттуда все свои сбережения» – сказал наивный ребёнок.

Мне всё равно не хватало на то, что я задумал, если только на стебель от цветка. Отчаянный мальчишка. Я решил взять в мамином тайнике столько, сколько мне не хватает: около 500 рублей. С одной стороны стороны, меня мучила совесть, ведь маме эти деньги очень трудно достаются, а с другой стороны, это же Летта. Чувство к девушке растоптало все попытки поступить по совести, и не брать маминых денег.

И вот я гордой походкой, с пышной розой и коробкой конфет иду домой к той, которая даже не поздоровалась со мной – глупец. Тёплый ветер раздувает мои волосы в стороны, машины гудят, словно рой пчёл над ромашковым полем, лучи яркого солнца слепят мне глаза, и мне радостно, хотя совсем неясно почему: мне не известно, чем закончится эта авантюра, но сам процесс доставляет огромное удовольствие, наверное, отчасти осознание того, что я решился действовать.

Чувство эйфории, которое у меня возникло по пути, напрочь накрыло мои глаза какой-то розовой плёнкой; я шёл по дороге, но на самом деле мой разум был где-то далеко, наверное, слишком далеко, что я решился на такой отчаянный, нисколько не похожий на меня поступок. На этой плёнке были замечательные картинки: я стучу в дверь, однако вместо одной розы у меня целый букет, да и сам я симпатичнее, чем обычно являюсь себе в зеркале; открывается дверь, и появляется Летта, её волосы, слегка вьющиеся, плавно скользят, гладя плечи, от дуновения ветра, лицо выражает загадочность, а глаза смотрят прямиком в душу.

– Привет. Это тебе – непринуждённо, с небольшой хрипотцой в голосе (может быть, даже брутально).

– Как? Мне? Но…как же ты догадался? Это мои любимые цветы!

– А я знаю о тебе больше – перейдя на шёпот – чем ты можешь себе представить – и наклонился к ней, чтобы передать этот замечательный букет.

Она приняла его, и наши лица оказались совсем близки друг к другу. Небольшая пауза, неловкое молчание. И вот она заключила мои губы в жарком поцелуе.

Мечтая о своём успешном признании в любви, иногда шевеля губами, уж очень увлёкся, я подошёл к заветной многоэтажке. «Тааак-с, мне, если не