Левиафан - Валерий Ковалев

   - Есть акустик! - ответили оттуда, и на корабле сыграли боевую тревогу.

   Праздник закончился, лодка увеличила ход и стала уклоняться от встречи с противником. Дело усугублялось тем, что ракетоносец был на подходе к району боевого дежурства, и притащить туда за собой на хвосте американца было чревато последствиями.

   Однако сделать это оказалось не просто. "Лос-Анджелес тоже засек подводный крейсер и начал его преследование.

   Бешеная гонка в океанских пучинах длилась несколько часов и напоминала игру в "кошки-мышки". Оторваться от назойливого "лоса" Мореву удалось только глубокой ночью, уйдя на предельную глубину. Здесь он сбросил ход и, приказав выключить все вспомогательные механизмы, объявил режим тишины в отсеках. Потянулись тягостные минуты ожидания.

   Спустя час, удостоверившись, что акустический контакт с американцами потерян, крейсер подвсплыл и увеличил ход.

   - Кажется оторвались, - взглянул старпом на Морева.

   В то же мгновение в центральном раздался легкий хлопок, освещение погасло, и палуба стремительно стала уходить из-под ног.

   - Боцман, рули на всплытие! - заорал Морев, вцепившись в поручень ограждения.

   Через секунду все восстановилось, и с пульта ГЭУ последовал доклад об аварийном сбросе мощности реактора.

   - Этого нам еще не хватало, - бросил Морев взгляд на механика. - Николай Львович, ты что, утопить нас хочешь?

   - Сейчас разберусь, - ответил бледный капитан 2 ранга, и заспешил к трапу.

   Чуть позже, по телефону, он сообщил, что вышел из строя насос циркуляционного контура и поломка устраняется.

   - С чем и поздравляю, - буркнул командир. - Сколько вам нужно для этого времени?

   - Пару часов, - сказал механик.

   - Добро, - вщелкнул в штатив трубку Морев.

   Произошедшее не было чем-то из рук вон выходящим. Тем более, что на корабле имелось две энергетических установки и автоматика в считанные секунды переключилась на вторую. А если бы нет? Ракетоносец, хотя и оборудованный по последнему слову научной мысли, не был до конца идеален и при малейшей ошибке в управлении, мог выйти из-под контроля.

   Морев поежился, вообразив, последствия. Оставшись без хода, крейсер ушел бы на запредельную глубину и был там раздавлен. Нечто подобное случилось в 1963 году с американской подлодкой "Трешер". По прошествии нескольких лет, останки атомохода обнаружили на десятикилометровой глубине в районе Марианской впадины.

   Через два часа, вернувшись в центральный, механик доложил Мореву об устранении неисправности.

   - Расплавился упорный подшипник, - сообщил он. - Поставили новый, из ЗИПа.

   - Как там радиация, в норме? - вопросительно взглянул на него Морев.

   - Дозиметрист измерял, была чуть повышена, но в пределах допустимого.

   - Ну, что ж, будем служить дальше, - благосклонно кивнул командир.

   Глава 3. Удар из пучины.

   В первые дни июля ракетоносец вышел в заданный квадрат. Он находился в сотне миль северо-западнее Бермудских островов, и здесь надлежало провести месяц.

   Этот граничащий с побережьем Флориды и Пуэрто-Рико, район Атлантики, был печально известным в мореплавании. На протяжении последнего столетия, при загадочных обстоятельствах, в нем бесследно исчезли более сотни морских и воздушных судов. Здесь же, в октябре 1986 года погибла советская атомная подводная лодка К-219. По официальной версии она затонула из-за проникновения воды в отсеки, объемного пожара и аварии реактора. Однако, что с ней произошло на самом деле, установить не удалось.

   Как всякий офицер-подводник, будучи по природе фаталистом, Морев учитывал все это только в профессиональном плане, и в никакие сверх естественные силы не верил. Однако в морских лоциях[5] район значился опасным для плавания, и с этим следовало считаться. Тем более, что многие из членов экипажа в этих водах были впервые.

   О том, что корабль прибыл в заданный квадрат и какой именно, вахтенные офицеры сообщили боевым сменам на разводах, и теперь эта тема живо обсуждалась в старшинской кают-компании и курилке. Причем, как это часто бывает у моряков в дальних плаваниях, старшие и умудренные опытом, разыгрывали и всячески подначивали младших. А те воспринимали услышанное неоднозначно. Психика у всех разная.

   Чтобы исключить всяческие кривотолки по поводу загадочного "треугольника", влияющие на боеготовность экипажа, Сокуров предложил командиру организовать для мичманов и старшин соответствующую лекцию, тем более, что на корабле имелся человек, знающий о нем многое. Это был штурман, капитан - лейтенант Гальцев.

   - Ну, что же, валяйте, - согласился Морев. Лекция, дело хорошее.

   Согласовав со штурманом время проведения, заместитель объявил об этом по корабельной трансляции. На следующий день, все свободные от вахт были собраны в старшинской кают-компании, на торцевой переборке которой, специально для этого случая была вывешена карта Атлантики.

   Для начала, оглядев присутствующих, Башир Нухович поинтересовался, кому из них доводилось бывать в этих водах. Поднялись несколько рук.

   - Вот видите, - сказал заместитель. - Кое-кто здесь уже был и ничего. Жив. Теперь ваша очередь. А чтоб знать, что и как, послушаем Геннадия Алексеевича, он, как штурман, введет вас в курс дела.

   После этого слово было предоставлено Гальцеву и тот спросил у моряков, что им известно о Бермудском треугольнике.

   - Хреновой это место, - буркнул сидящий в первом ряду Ксенженко. - Мы в прошлом плавании, тут чуть не потонули.

   - Так, хорошо, - констатировал штурман. - Еще?

   - На Бермудах отдыхают олигархи, - сказал интендант. - Там первоклассные отели и клевые телки, - подмигнул он соседу.

   - Еще? - поинтересовался штурман.

   - Да чего там, товарищ капитан-лейтенант, - улыбнулся один из старшин. - Все знают, что это аномальная зона и в ней исчезают суда. Но, что и как, мы не в курсе.

   - Достойный ответ, - ткнул в него пальцем штурман. - А теперь слушайте.

   И лектор совершил экскурс в историю, из которого следовало, что Бермудский архипелаг, представляющий из себя полторы сотни больших и малых, покрытых тропической растительностью коралловых островов, был открыт испанским мореплавателем Хуаном Бермудесом в 1503 году. Располагался он в северо - западной части Атлантики, находился на перекрестке морских путей и был лакомым куском для европейских морских держав. В итоге его прибрала к рукам Великобритания и сделала своей колонией.

   Далее штурман рассказал о многочисленных морских сражениях, происходивших в этих водах, пиратах, флибустьерах и покоящихся на дне сокровищах, что вызвало живой интерес присутствующих. Оживился даже флегматичный Ксенженко.

   - И это все под нами? - удивился он. - Да, то еще место, здесь не соскучишься.

   - Именно так, - сказал Гальцев и рассказал, когда и по каким причинам эта часть океана стала называться Бермудским треугольником, какие морские и воздушные суда здесь исчезли, и что по данному поводу думает научный мир.

   Все это время аудитория с интересом внимала рассказчику, а когда он закончил, последовал целый ряд самых разных вопросов. Одних интересовали причины столь загадочного явления, других ситуации, при которых исчезали суда, но никто не высказал опасений оказаться в числе пропавших. И это было неудивительно. Сказались особенности службы в подплаве, где такая вероятность присутствовала всегда.

   На советском, а затем и российском флоте, подводников приучали к этой мысли постоянно, начиная со стен военно-морских училищ и заканчивая учебными отрядами подводного плавания. Более того, на берегу и в море, при заступлении на вахту, боевым сменам доводилась информация о наиболее серьезных, связанных с гибелью личного состава, авариях на подводных лодках. Это была жестокая, но жизненная необходимость. Накладывало свой отпечаток на психику подводников и постоянное общение с ядерным реактором и оружием. В результате, чем дольше они служили, тем более философски относились к бренности земного бытия.

   После завершения лекции, оживленно переговариваясь, большая часть моряков направилась в курилку, обсудить то, что услышала, а некоторые остались в кают-компании "забивать морского козла". Эта издавна культивируемая на флоте игра, занимающая по популярности второе место после перетягивания каната, пользовалась в экипаже неизменным успехом. Правда, с некоторых пор, серьезную конкуренцию ей стали составлять нарды, но на корабле ими увлекались в основном офицеры.

   ...Потекли монотонные дни боевого дежурства. Таясь в глубинах, ракетоносец неспешно бороздил отведенный ему для атаки квадрат. В строго определенные часы менялись вахты, дважды в сутки корабль подвсплывал на сеансы связи и, обменявшись с базой импульсом информации, снова растворялся во мраке.