Наколдую любовь... (СИ) - Константа Яна

Девочка открыла глазки, посмотрела на мать и снова закрыла. Опять вялая, сонная… Будто минуту назад не она смеялась, радуясь жизни. Материнское сердце удар пропустило – не помогла им сила Агафьи. Агнешка побледнела, обмякла на задрожавших Асиных руках и снова заснула – синевы только той мертвенной не хватает.

Андрик резко развернул машину и помчался обратно, в Хомячинки. Странно, но стоило им въехать в деревню, как на щечках девочки опять заиграл румянец, Агнешка взбодрилась, открыла глазки и с интересом посмотрела на ничего не понимающую Асю.

- Чертовщина какая-то, - нахмурился Андрик, уже не зная, что делать дальше – домой ехать или снова к ведьме. – Ась, может, показалось?

- Я похожа на сумасшедшую? Мне весь день врачи говорили то же самое. Но, как видишь, не показалось. Андрик, надо вернуться к Агафье – пусть она хотя бы объяснит, что происходит.

Агафья снова приняла их. Выслушала внимательно, принесла какие-то травки, стала водить ими над телом девочки, пытаясь понять, почему так случилось. Ситуация осложнялась тем, что Агафья сама не знала толком, что за сила в ней живет, откуда берется и как работает; сила пугала ее, и после истории с Иваном всех страждущих знахарка лечила исключительно травами и настойками, ревностно оберегая свой дар от посторонних. Но одно ей стало сейчас ясно: источник силы находится где-то здесь, в Хомячинках. Она кормится от этих земель, от этих лесов и рек, и если сама Агафья была носителем этой силы, ее частью, то малышка была всего лишь потребителем, и источник ей необходим постоянно. А значит…

- Девочка будет жить, но при одном условии, - задумчиво проговорила Агафья. – Она должна жить здесь, в Хомячинках. Увезете ее в город – она погибнет.

- Как это «жить здесь»? – не поняла Ася. – Мы должны переехать сюда?!

- Если хотите, чтоб девочка жила, – да.

- Но это невозможно! – возмутился Андрик. – У нас в городе квартира, у меня работа там, родня… Мы же не можем все бросить!

- Разве я вас заставляю? Я всего лишь говорю, что жизнь девочки возможна только здесь. Если вы не смогли даже отъехать подальше, то, получается, источник силы не живет в ней, как во мне, – он только питает ее. Так что решайте, что вам важнее: жизнь дочери или то, что вы нажили в городе.

- Это безумие! – выдохнул Андрик, опускаясь на стул. – Это бред какой-то! Почему вы сразу об этом не сказали?

- Откуда же я знала? Я не каждый день, знаете ли, людей с того света возвращаю. Да и если б знала, сказала, – вы, что, приняли б другое решение? Дали б девочке умереть?

- Нет, конечно, - отмахнулся растерянный Андрик. – Но что нам теперь делать-то?

- А что делать? Жить. Здесь есть заброшенные дома – поговорите с соседями да живите. Хотите – сами стройтесь, если средства позволяют. Только не забывайте о том, что я вам сказала – если люди здесь узнают, что держит вашу дочь на этой земле, ее предпочтут убить, не дожидаясь, пока из девочки вырастет полноценная ведьма с неизвестными возможностями.

***

Привычная жизнь в один момент сменила вектор. К такому резкому повороту ни Ася, ни Андрик готовы не были, но выбирать не приходилось, и им пришлось согласиться. Агафья, понимая, что на столь резкие перемены нужно время, приютила Асю с дочерью у себя, а Андрик же уже на следующий день отправился на поиски подходящего жилища.

Местные жители приняли его сперва настороженно – косились на громадину-внедорожник и расспрашивали все, зачем ему, человеку явно небедному, понадобилось перебираться в такую глушь. Андрик, помня наказ Агафьи молчать о случившемся в ее доме, уверял, что захотелось ему подальше от городской суеты убежать, поближе к природе быть.

А природа-то тут действительно какая! Загляденье! Воздух чистый, лес, река… Тишина и покой, никакой суеты. Условия для жизни, правда, не ахти какие, но уловил чуткий разум Андрика, что далеко не бесперспективные, – можно и воду сюда провести, и электричество наладить, можно даже магазинчик небольшой здесь открыть и из города всякое разное привозить, а этим заодно и свой авторитет у местных заработать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В общем, через пару недель перебрались Ася с Андриком в просторный новый дом – прежние хозяева с радостью согласились обменять его на городскую квартиру. Андрику, конечно, на работу тяжелее стало добираться, но разве могут эти сложности сравниться с улыбками здоровой дочери и успокоенной жены? Агнешка, как и прежде, радовала родителей веселым смехом, а Ася до того счастливой себя почувствовала здесь, что будто и внутри вся обновилась, да так, что нежданно-негаданно через полгода вновь забеременела. Сама на этот раз. И родилась у них вскоре еще одна дочь – Яринка, еще одно их маленькое солнышко.

Глава 7

Спустя 18 лет

В тени старых яблонь, над мисками, до краев наполненных спелой земляникой, летал пушистый шмель, жужжаньем нарушая покой знойного июльского дня.

- Слышали новость? – спросила Ася, с улыбкой поглядывая на дочерей, перебирающих ягоды. – Сосед наш завтра возвращается…

- Марек, что ли? – равнодушно уточнила Агнешка.

- Ага… Отца попросили утром съездить за ним.

Ярина – младшая Асина дочь – смахнула назойливую рыжую прядь с лица и, как ни в чем не бывало, продолжила перебирать ягоды. Ну, по крайней мере, она очень надеялась, что именно так это выглядит со стороны матери и сестры. Самой же ей от такой новости летать хотелось, смеяться и порхать, как бабочка над распустившимся цветком! Теплой волной окатил ее трепет и необычайная радость, но девушка изо всех сил старалась не выдать свое состояние – она так старательно отрывала у земляники зеленые хвостики, что вместо того, чтобы отправиться в кучку мусора, они плавно перекочевали в миску, а вот ягоды…

- Ярин, - улыбнулась Ася, тронув дочь за руку, - так нам придется все заново перебирать…

И улыбнулась почему-то хитро-хитро! Ярина спохватилась и, смущенно взглянув на мать, принялась выковыривать из ягод накиданный мусор, а из мусора – ягоды.

Да, новость ее очень обрадовала. Но после первой волны нахлынувшей эйфории пришло и волнение: вспомнилось детство, проведенное рядом с соседским мальчишкой, и стало боязно от грядущей встречи после пятилетней разлуки – детство-то закончилось… Что теперь будет? Она изменилась, он изменился… Вспомнит ли ее Марек? Обрадуется ли ей?

С Мареком они подружились, когда Яринке было года три, а ему вот-вот должно было исполниться восемь. Внимание девочки тогда привлекли рыжие курочки за соседской оградой, и малышка пробралась на чужую территорию, уселась среди невиданных кудахтающих птиц и, открыв рот от изумления, стала за ними наблюдать, пока не обнаружил пробравшуюся к ним лисичку хозяйский мальчик – Марек. Над ситуацией тогда посмеялись, курочек погладить дали и вернули беглянку родителям.

Но с тех пор Марек частенько стал проводить время в компании маленькой соседки: присматривал за ней, пока Ася возилась с Агнешкой, хвастался хозяйством, знакомил с деревенской жизнью, рассказывал малышке о букашках, что встречались им на пути, и птичках, о прочитанных когда-то сказках и о том, что рассказывали ему в школе.

Когда Ярина подросла, обрела она в лице соседа не только друга, но и защитника от забияк-мальчишек.

А потом они расстались. Пять лет назад Марек уехал в город, поступать в аграрный институт, и с тех пор они не виделись – лишь изредка перебрасывались сообщениями. У него настала другая жизнь, появились другие интересы – куда более важные, чем дружба с малолеткой. Но вот теперь он возвращался домой…

Ярина хоть и виду старалась не показывать, но весь день провела как на иголках. Вот как себя теперь с ним вести? Увидеть его хочется – жуть как! До мурашек в копчике! И страшно в то же время.

Ася улыбалась, глядя на нее, догадывалась, что в юное сердечко вот-вот придет весна, Агнешка посмеивалась, а Яринка и сама не понимала, почему новость ее так взволновала и почему так хочется напроситься поехать с отцом встречать друга детства. Но с собой ее, конечно, брать никто не собирался. Услышав робкую просьбу дочери, Андрик нахмурился и категорично заявил, что девушкам за парнями бегать не к лицу. Ярина даже обиделась немного: да разве она бегает? И не парень он ей, а друг всего лишь! Что ж тут неприличного?