Поле бесчестья - Дэвид Вебер

– Спасибо, ваша светлость, – сказал Жанвье с неизменной улыбкой. – Но я по-прежнему жду от вас опровержения столь неприятных слухов.

Невероятная наглость Жанвье заставила Александера сжать под столом кулаки. Кромарти некоторое время молча взирал на барона ледяным немигающим взглядом, после чего покачал головой.

– Увы, милорд, опровергать их я не стану. Равно как и подтверждать. Обращаю ваше внимание на тот факт, что действие законов распространяется и на должностное лицо, занимающее данный кабинет.

– Пожалуй, вы правы, – невозмутимо откликнулся барон, подергав себя за мочку уха. – Однако мне кажется, что коль скоро вы не находите возможным опровергнуть слухи, они не лишены основания. Это заставляет предположить, что Адмиралтейство и впрямь вознамерилось преследовать лорда Юнга в судебном порядке. В таком случае я уполномочен заявить решительный протест, причем не лично, а от лица всей Ассоциации консерваторов.

Александер напрягся. Павел Юнг был сыном Дмитрия Юнга, десятого графа Северной Пещеры, главы фракции консерваторов в палате лордов, а по существу – все находящиеся в данный момент в кабинете прекрасно это знали – самого влиятельного человека в Ассоциации и ее неформального лидера. Граф обладал поразительным чутьем на политические скандалы и располагал весьма опасным оружием – имевшимися, по слухам, в его распоряжении пухлыми досье на видных сановников.

– А могу я узнать, на чем основывается столь категорический протест? – поинтересовался Кромарти.

– Разумеется, ваша светлость. Если полученная мною информация верна – а учитывая ваш отказ ее опровергнуть, это скорее всего именно так, – предстоящая расправа есть не что иное, как очередной шаг в необоснованной травле лорда Юнга Адмиралтейством. Оскорбительные попытки командования космофлота сделать его своего рода козлом отпущения, свалив на него вину за трагические события на станции «Василиск», этот молодой офицер перенес с замечательным, на мой взгляд, достоинством и хладнокровием. Однако новая попытка возвести на него напраслину есть откровенный вызов всем поборникам чести и справедливости. Такой вызов не может остаться без ответа.

Ханжеский тон Высокого Хребта едва не лишил Александера самообладания, однако быстрый взгляд Кромарти заставил Вильяма совладать с собой.

– Должен сказать, что я категорически не согласен с вашей характеристикой позиции, занятой Адмиралтейством в отношении лорда Юнга, – резко заявил премьер-министр. – Однако, даже будь я полностью с вами солидарен, у меня все равно нет ни власти, ни юридических полномочий, позволяющих вмешиваться в компетенцию Генерального прокурора Корпуса, тем паче в столь деликатных вопросах, как созыв военного трибунала, о котором пока еще даже не объявлено.

– Ваша светлость является премьер-министром Мантикоры, – ответствовал барон со снисходительной ухмылкой. – Возможно, вы и не обладаете полномочиями, позволяющими вмешиваться в действия органов военной юстиции, однако ее величество, несомненно, обладает. Вы же в качестве главы ее правительства имеете возможность порекомендовать ее величеству своей властью прекратить это нежелательное разбирательство. Что я искренне советую вам сделать.

– Боюсь, что у меня нет ни желания, ни намерения поступать подобным образом, – сказал Кромарти.

Высокий Хребет кивнул, однако – и это не могло не встревожить – без каких-либо признаков раздражения и досады. Пожалуй, даже с удовлетворением.

– Ну что ж, ваша светлость, – сказал барон с исключительно неприятной улыбкой. – Коль скоро вы приняли окончательное решение и этот вопрос дальнейшему обсуждению не подлежит, то не стоит ли нам перейти ко второй причине, побудившей меня нанести сегодняшний визит?

– И в чем же она заключается? – лаконично осведомился Кромарти, когда барон снова сделал паузу.

– Ассоциация консерваторов, – сказал Высокий Хребет со злорадным блеском в глазах, – тщательно рассмотрела просьбу Правительства об объявлении войны Народной Республике Хевен.

Александер напрягся, глаза его расширись в испуганном неверии. Высокий Хребет с уже нескрываемым ехидством провозгласил:

– Разумеется, вторжение хевенитов на нашу территорию и нападения на наши военные корабли не должны остаться без внимания. Однако в свете последних событий в Народной Республике мы находим… приемлемой… более обдуманную реакцию. Я прекрасно понимаю стремление Адмиралтейства развязать себе руки, однако не могу не указать, что военным свойственны профессиональная близорукость и неспособность правильно оценить иные, не силовые, способы решения возникающих проблем. Между тем политические подходы весьма перспективны и – особенно в положении, подобном нынешнему, – позволяют надеяться на достижение с течением времени удовлетворительных результатов. Тем паче что, с точки зрения Ассоциации, предвзятость Адмиралтейства, столь явно проявившаяся в истории с лордом Юнгом, заставляет сильно усомниться в непогрешимости этого учреждения.

– Ближе к делу! – рявкнул Кромарти, отбросив притворную любезность.

Высокий Хребет пожал плечами.

– Разумеется, ваша светлость, к делу. Каковое, прошу прощения, состоит в моей обязанности с сожалением информировать вас о том, что в случае намерения Правительства настаивать на объявлении войны и предоставлении Флоту свободы действий против Народной Республики Хевен у Ассоциации консерваторов не останется иного выхода, кроме как примкнуть к оппозиции. Это вопрос принципа.

Глава 2

Холодное напряжение в единственном уцелевшем шлюпочном отсеке «Ники» казалось физически ощутимым, но по существу являлось лишь слабым отзвуком внутреннего смятения Хонор Харрингтон. Легкость лишенных привычной тяжести плеч внушала чувство уязвимости. Однако взять с собой Нимица было бы ошибкой: личность, эмпатически связанная с древесным котом, была для него абсолютно прозрачной, а скрывать свои чувства, как требовал официальный характер происходящего, он не умел. Правда, раз уж на то пошло, ей самой тоже незачем было здесь находиться. Она заставила себя стоять неподвижно, заложив руки за спину и гадая: зачем вообще она сюда заявилась?

Когда капитан Павел Юнг вошел в отсек, она повернула голову, но ее темные миндалевидные глаза остались совершенно спокойными. Как всегда, лорд красовался в безупречном дорогом мундире, однако его застывшее лицо было лишено какого-либо выражения. Он смотрел прямо перед собой, не обращая внимания на следовавшего за ним по пятам вооруженного лейтенанта морской пехоты.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});