Диверсанты - Сергей Лобанов

Перестрелка быстро докатилась до группы. Рядом с притаившимися в траве офицерами побежали разгорячённые бойцы со знаками различия войск Объединённой Оппозиции — белыми лентами на левых рукавах курток.

Они вели огонь на бегу, иногда падали, стреляли, поднимались и бежали снова, перепрыгивая в спешке через спецназовцев, вряд ли в кутерьме успевая осознать, кто это лежит: враг или свои; целы, ранены или мертвы.

Кто-то что-то кричал, кто-то отборно матерился, отдавая приказы — то залечь, прикрывая отход остальных, то перебежками переместиться на другую позицию.

Мины выли и выстужали душу, ложась совсем рядом, осколки страшной косой секли траву.

Взрыв грохнул неподалёку от Туркалёва, вжавшегося насколько было возможно в землю, закрывшего голову руками, будто это могло помочь.

На него швырнуло нашпигованного осколками, дико заоравшего солдата. От непереносимой боли боец дрыгал ногами в берцах.

Туркалёв заставил себя открыться, перевернувшись на спину. Слышать в таком положении воющие на подлёте мины неизмеримо сложнее, чем лёжа на животе, уткнувшись лицом в землю. Он оттолкнул сучащие ноги раненого в сторону, и вновь перекатился на живот, подальше от орущего солдата.

Тут вдруг вскочил генерал-майор и с дурным от страха лицом побежал в сторону леса.

— … твою мать!!! — заорал капитан. — Ложись!!!

Неимоверным усилием воли заставив тело оторваться от спасительной земли, он дёрнулся за генералом, но услышал вой очередной летящей мины и снова вжался в землю.

Взрывы пехотной и прилетевшей мины слились почти в один. Генерала подбросило, осколки с комьями земли секущим градом полетели в стороны.

Над Янычаром пронеслась тугая горячая волна. Мгновение спустя, он поднял голову и увидел Тарасевича с оторванной по колено правой ногой. Тот, выгнувшись от мучительной боли, лежал на спине и дико орал, стуча руками по земле, судорожно скребя её холёными пальцами.

Матерясь сквозь зубы, капитан пополз к генералу, осторожно тыкая перед собою ножом разведчика, опасаясь услышать характерный скрежет. Если вдруг противопехотные мины окажутся перед ним, а генерал сумел их перепрыгнуть, напоровшись всё же на другую, то придётся искать обходной путь, и не факт, что там удастся проползти.

Лезвие ножа беспрепятственно уходило в землю. Мины на подлёте продолжали выть, разрываясь где-то впереди, ближе к лесу. Там же бухали противопехотные. На них напоролись остатки отряда, стремящиеся к спасительному лесному массиву.

Капитан дополз до Тарасевича и вколол ему промедол. Генерал обмяк, а Янычар принялся перетягивать культю с торчащей костью и бьющей толчками чёрной кровью. К капитану подползли остальные парни и начали помогать.

— Все целы? — неожиданно охрипшим голосом спросил Алексей.

— Меня в левое плечо зацепило, — ответил Седых. — Рука немеет.

— Куба, помоги Негативу, — попросил Янычар.

Кубаев стал оказывать ему первую помощь.

Тарасевич, тяжело дыша, спросил:

— Что со мной?

— Ранены вы, товарищ генерал-майор, — тактично ответил капитан, продолжая перетягивать культю.

— Яйца… Яйца целы? — срывающимся голосом спросил Тарасевич.

Он приподнялся и увидел, что правой ноги до колена нет.

— Ы-ы-ы!!! — завыл генерал. — Нога!!! Где нога?! Найдите ногу!!! Её пришьют в госпитале!!!

— Диск где? — жёстко спросил Туркалёв.

— Ы-ы-ы!!! — не слыша его, выл генерал. — Найдите ногу!!!

— Мамба, посмотри, — коротко бросил капитан Мамбеталиеву.

Тот, немного приподнявшись, осмотрелся, что-то увидел в высокой траве, пополз в ту сторону, тоже аккуратно тыкая перед собою ножом. Потом, не разворачиваясь, начал пятиться. Молча показал капитану измочаленный кусок чужой ноги в берце. Отстранился так, чтобы свет проклятой луны попал на уцелевшую ногу Тарасевича, сравнил берцы на целой ноге и на оторванной, отрицательно покрутил головой. Оба были левые и вообще не похожи. У генерала новый, качественный, а у Мамбы в руках стоптанный, с полустёртым каблуком, вместо шнурка кусок медной проволоки.

Янычар, заговорщицки сморщившись, незаметно слегка махнул рукой и произнёс:

— Нашли вашу ногу, товарищ генерал-майор. Там аккуратный срез, любой хирург спокойно пришьёт, будет как новая. Где диск?

— Если я скажу, вы меня бросите, — тяжело дыша, ответил Тарасевич.

— Не бросим, — твёрдо ответил капитан. — Есть приказ доставить вас живым вместе с диском. Я хочу точно знать, что вы не потеряли его.

— Не потерял, он зашит в куртке за подкладку. Я вам не говорил там, в городе, не считал нужным. Теперь вы меня бросите, да?..

Капитан промолчал.

Мамба быстро охлопал Тарасевича, нащупал что-то через ткань, ещё раз проверил чуткими руками, согласно кивнув капитану.

— Всё, уходим, — скомандовал Янычар. — Порядок движения: Мамба — первый, за ним я и Куба тащим генерала, замыкающие — Негатив и Бек. Мамба, сооруди генералу кляп, чтобы не заорал в самый неподходящий момент, руки свяжи за спиной, а то кляп выдернет, и вколи ему ещё промедолу.

До леса, по большой дуге огибая минное поле, пришлось ползти, укрываясь в высокой траве.

Бой закончился, но ночную тишину нет-нет, да и разрывали вопли раненых, переходящие с потерей крови в слабые стоны, постепенно затихающие, что могло означать только одно…

Разорванные внутренности и остывающие тела несчастных едва заметно парили…

Привыкшие ко всему парни знали об этом эффекте и видели его сейчас: если присмотреться — луна и звёзды подрагивали в поднимающемся от тел тепле.

Со стороны федеров изредка постреливали из пулемётов и автоматов по всяким неверным теням.

По времени группа начала опаздывать. Чтобы успеть к приходу «мишки», по лесу побежали в хорошем темпе, неся по очереди генерала на закорках, не привлекая лишь раненого Негатива.

Тяжело дыша, разведчики бежали на пределе сил. Резво проскочив основную часть пути, группа наверстала упущенное время и пошла с прежней осторожностью, используя деревья в качестве укрытий.

Мамба, шедший первым, замер, подняв согнутую в локте левую руку. Остальные притихли, где стояли. Бек, нёсший на спине генерала, аккуратно опустился на колени и потихоньку свалил тело на землю, строго посмотрев в выпученные глаза Тарасевича. Похоже, он задыхался от кляпа, его по понятным причинам вытаскивать никто не собирался. Действие промедола уже заканчивалось, поэтому Шахов вколол раненому ещё дозу, увидев как у того «поплыли» глаза. Удовлетворённо распрямившись, Бек вместе с остальными стал всматриваться в ночной лес.

Какое-то время ничего не менялось, но каждый знал, у Мамбы чутьё на опасность, просто так сигнал тревоги он подавать не станет. Минуты тянулись бесконечно долго, навёрстанное время опять начало работать против них.

Но вот Мамба медленно поднял «винторез».

В частоте деревьев показались солдаты федеральных войск. Они шли осторожно, обходя сухие ветки, пригнувшись, чутко вслушиваясь в тишину леса. Луна и здесь освещала всё призрачным светом через кроны высоких сосен и елей, давая неверные тени.

Каждый из офицеров смог насчитать восемь солдат вооружённых автоматами, в касках, в бронежилетах третьего класса защиты. Какова на самом деле численность противника, сказать точно никто бы не смог. Наверняка это передовой отряд, дозор. Но медлить больше нельзя, время уходит.

Раздался чуть слышный хлопок. Шедшего первым солдата отбросило назад. Клацнул затвор, чуть дымящаяся гильза исчезла в траве.

Пока другие, сообразив, в чём дело, падали, Мамба застрелил ещё двоих. Они умерли прежде, чем успели коснуться земли.

Остальных застрелили капитан, Куба и Бек.

Раненый в плечо Негатив контролировал подходы к месту почти бесшумного скоротечного боя.

Уходили быстро, приходилось рисковать, но времени не оставалось на то, чтобы идти, укрываясь за деревьями. Вдалеке уже слышался шум винтов «мишки». До места посадки оставалось метров пятьсот.

По приказу капитана, Мамба ускорил бег, чтобы первым прийти в условленное место, осмотреться и занять оборону, а при необходимости — ликвидировать противника.

Неширокая поляна открылась как-то внезапно, сразу, парни просто выскочили на неё из леса и увидели, как на посадку идёт Ми-8Т. Шум работающих винтов стоял такой, что казалось, проснулся весь лес, а сюда спешат все федеры.

Шасси винтокрылой машины коснулись земли, бешено крутящиеся лопасти пригибали траву на поляне и колыхали ветви деревьев.

Диверсанты, пригибаясь, волоком тащили генерала уже по двое, потому как в одиночку с этакой тушей справиться больше никто не мог, все выдохлись окончательно.

В проеме дверцы они увидели установленный пехотный скорострельный автоматический гранатомет АГС-17 «Пламя». Тренога с гранатометом крепилась растяжками, чтобы дергающийся при стрельбе АГС не вылетел из кабины. Гранатомёт являлся очень эффективным средством в борьбе с живой силой противника на дистанциях до восьмисот метров: плотный веер осколков выкашивал даже траву в радиусе семи метров от места взрыва. Боезапас в барабане составлял двадцать девять осколочных 280-граммовых гранат. Огонь вёлся вбок по полету, накрывая противника хорошо видимой цепочкой разрывов, или с виража, плотно укладывая гранаты в цель.