Погоня за матерью - Рекс Стаут

- Спальня Арчи Гудвина, мистер Гудвин слушает.

- Извини меня, Арчи. - Звонил Фриц. - Дело в том, что она настаивает...

- Кто?

- Женщина, которая звонит нам по телефону. По поводу каких-то пуговиц. Она уверяет...

- Хорошо, я поговорю с ней. - Я включил телефон и снял трубку. - Алло. Это Арчи Гудвин...

- Мне нужен Ниро Вулф, и я очень спешу!

- Он занят. Если вы по поводу объявления...

- Да! В "Ньюс". Я знаю про эти пуговицы и хочу получить вознаграждение...

- Получите. Как вас зовут?

- Беатрис Иппс. И-п-п-с. А я - первая дозвонилась?

- Да, если ваши сведения верны. Мисс или миссис?

- Мисс Беатрис Иппс. Я сейчас не могу...

- Где вы находитесь, мисс Иппс?

- В будке автомата на Гранд-Сентрал. Я спешу на службу, где должна быть к девяти, поэтому сейчас все рассказать вам не успею. Но я хочу быть первой.

- Я вас понимаю. Это очень благоразумно. А где вы работаете?

- В компании "Квинн и Коллинз" в Чейнин-Билдинге, - ответила она. Торговля недвижимостью. Но только вы сами не приходите, потому что хозяевам это не понравится. Я позвоню вам во время обеденного перерыва.

- Во сколько?

- В полпервого.

- Хорошо. Ровно в половине первого я буду поджидать вас в Чейнин-Билдинге у газетного киоска. Ланч за мой счет. В петлице у меня будет небольшая орхидея, белая с зеленым, а сто долларов...

- Я уже опаздываю. Увидимся в полпервого. - Послышались короткие гудки. Я плюхнулся на подушку, но быстро сообразил, что уже слишком бодр, чтобы проспать ещё полчаса, и со вздохом спустил ступни на пол.

В десять я уже сидел в кухне за своим столом, поливал карамелью аппетитные оладьи и одновременно просматривал "Таймс", которую держал раскрытой на специальной подставке.

- Как, ты ешь оладьи даже без корицы? - недоуменно спросил Фриц.

- Да, - твердо сказал я. - Я убедился, что она способствует половому возбуждению.

- Значит для тебя она... как это по-английски говорят? Когда возят уголь туда, где добывают.

- Пословица гласит - "возить уголь в Ньюкасл". Я, конечно, не о том говорил, но ты ничего дурного не замышлял, так что - спасибо.

- Я никогда ничего дурного не замышляю. - Заметив, что я уже принялся за вторую оладью, Фриц отступил к плите, чтобы испечь следующую порцию. - Я видел объявление. И видел на твоем столе детские вещи, которые ты принес в чемодане. Помнится, кто-то говорил, что нет для сыщика дел опаснее, чем похищение ребенка.

- Возможно, - сдержанно признал я. - Это зависит от многих обстоятельств.

- За все годы, что я служу у мистера Вулфа, это первый случай, когда он расследует похищение ребенка.

Я пригубил кофе.

- Вечно ты так, Фриц - ходишь вокруг да около. А ведь мог бы спросить меня в лоб: "Арчи, это дело о похищении"? А я бы ответил, что - нет, мол. И это было бы чистой правдой. Я понимаю, в заблуждение тебя ввели детские вещи. Между нами, принадлежат они Вулфу - он их лично покупал. Долго выбирал. Еще не решено, будет ли его ребенок жить здесь с нами, тем более что мамашу Вулф сюда пускать не собирается, однако она прекрасная повариха, так что, случись тебе взять продолжительный отпуск...

Фриц вывалил мне на тарелку свежеиспеченные оладьи, а я потянулся за помидором и лаймовым джемом. Не все же карамелью поливать.

- Ты настоящий друг, Арчи, - проникновенным голосом произнес Фриц.

- Лучше не бывает, - согласился я.

- Vraiment*. (*Точно (франц.)). Спасибо, что предупредил - успею подготовиться. Так это мальчик?

- Да. Точная копия Вулфа. Просто вылитый.

- Очень хорошо. Знаешь, что я сделаю? - Он вернулся к плите и выразительно помахал лопаточкой. - Я добавлю корицы во все блюда!

Я выразил неодобрение, и мы заспорили.

Вместо того, чтобы дождаться Вулфа и поделиться с ним свежими новостями, я в два счета управился со своими утренними обязанностями просмотрел почту, вытер пыль в кабинете, вытряхнул корзинки для бумаг, оторвал ненужные листки с настольных календарей и налил свежую воду в цветочную вазу на столе Вулфа - и взбежал по лестнице в оранжерею.

Июнь - не лучшая пора для демонстрации всей пышной красы орхидей, тем более для коллекции Вулфа, которая насчитывала более двухсот видов. В первом зале - тропическом - ярких красок было раз, два и обчелся; во втором - с умеренным климатом - цвета были более разнообразными, но и они не шли ни в какое сравнение с тем буйным великолепием, которым ослепляют цветущие орхидеи в марте. Наконец, в третьем зале, с прохладным климатом, цветов было побольше, но богатством красок они не отличались. Вулфа я застал в питомнике; бок о бок с Теодором Хорстманом он разглядывал узлы на ложной луковице. При моем приближении он повернул голову и рыкнул: "Ну чего?" Прерывать священнодействие в оранжерее допускается лишь в случае крайней необходимости.

- Ничего срочного у меня нет, - заявил я. - Хочу только предупредить, что изымаю один цветок Циприпедиум лауренсеанум хиеанум. Воткну его в петлицу перед свиданием с дамой. Она позвонила насчет пуговиц, и мы условились встретиться в половине первого. Орхидея нужна, чтобы меня узнали.

- Когда ты уходишь?

- Незадолго до полудня, - ответил я. - А по дороге загляну в банк за наличными.

- Хорошо. - Вулф возобновил осмотр. Он был слишком занят, чтобы вдаваться в подробности. Я сорвал цветок и спустился в кабинет. В одиннадцать, едва успев взгромоздиться в кресло, Вулф потребовал от меня дословный отчет. Выслушав, задал лишь один вопрос:

- Ну и как она тебе показалась?

Я сказал, что с таким же успехом можно погадать и на кофейной гуще шансов на то, что незнакомка и впрямь владеет нужными нам сведениями о пуговицах, не более чем один из десяти. Потом, когда я добавил, что, пожалуй, загляну по дороге к Хиршу и заберу у него комбинезон, Вулф одобрительно хмыкнул.

Вот почему, заняв чуть раньше назначенного срока свой пост у газетного киоска в вестибюле Чейнин-Билдинга и выяснив, что контора компании "Квинн и Коллинз" расположена на девятом этаже, я держал в руке бумажный пакет. В подобных местах ожидать одно удовольствие. Стоишь себе и наблюдаешь за проплывающими мимо лицами, мужскими и женскими, старыми и молодыми, худощавыми и одутловатыми. Примерно половина из них выглядела так, что я порекомендовал бы их владельцам обратиться к врачу, либо к адвокату или к сыщику. Это относилось и к женщине, которая остановилась передо мной и придирчиво оглядела меня с головы до пят.

- Мисс Иппс? - спросил я.

Она кивнула.

- Меня зовут Арчи Гудвин. Спустимся в ресторан? Я заказал столик.

Она помотала головой.

- Я всегда обедаю в одиночестве.

Не хотелось бы её обежать, но справедливости ради должен сказать, что её, похоже, приглашали отобедать крайне редко, а то и вовсе никогда. Приплюснутый нос и тройной подбородок вообще никого не красят, и уж тем более - женщину. Что касается возраста, то я бы дал ей любое число лет - от тридцати до пятидесяти.

- Поговорить мы можем и здесь, - процедила она.

- Что ж, давайте попробуем, - уступил я. - Итак, что вам известно о пуговицах из белого конского волоса?

- Мне известно, что я такие видела. Но сначала - могу ли я быть твердо уверена, что получу причитающееся мне вознаграждение?

- Можете, - сказал я и, прикоснувшись к локтю мисс Иппс, увлек её в сторону от людского потока. Затем вручил свою визитную карточку. - Но, конечно, сначала я должен проверить достоверность ваших слов. Ну и еще, разумеется, от этой информации должен быть толк. А то, допустим, вы могли бы сказать, что знали когда-то некоего мастера в Сингапуре или Шанхае, который мастерил такие пуговицы, однако он уже скончался.

- Я в жизни не была в Сингапуре. И мои сведения совсем иного рода.

- Очень хорошо. Так что вы можете мне сказать?

- Пуговицы эти я видела здесь. В этом самом здании.

- Когда?

- Прошлым летом. - После некоторого замешательства она продолжила: - У нас в офисе около месяца работала одна девушка, которая подменяла сотрудницу, ушедшую в отпуск, и я заметила эти необычные пуговицы на её блузке. Я сказала, что никогда ничего подобного не видела, а она ответила, что это немудрено. Тогда я спросила, где можно купить такие, но в ответ услышала, что нигде. Она сказала, что пуговицы эти делает из конского волоса её тетка, причем на изготовление одной пуговицы уходит почти целый день. Поэтому она их не продает, а делает просто так, для собственного удовольствия.

- Пуговицы были белые?

- Да.

- А сколько их было на блузке?

- Точно не помню. Пять, кажется.

Еще в лаборатории Хирша я решил, что комбинезон этой даме лучше не показывать, и срезал одну из трех оставшихся пуговиц. И вот я выудил её из кармана и предъявил мисс Иппс.

- Такие, как эта?

Она всмотрелась в пуговицу, потом кивнула.

- Да, в точности. Но только с тех пор прошел почти целый год. Правда, и размер такой же.

Я возвратил пуговицу в карман.

- Что ж, похоже, вы и в самом деле способны помочь нам. А как звали эту девушку?