На золотом крыльце… Англия. Истории об истории - Юлия Фигулия

трубадурству и прочим искусствам, она была еще недурственно оснащена приличным приданным, что делало ее завидной партией в глазах отцов юных мажоров. Поэтому, когда король Франции заслал к Элеоноре Аквитанской сватов, никто не удивился, а собрали 13-летнюю мадемуазель в путь и отправили, благословя, в жены молодому принцу. Пока женились, то да се, король-свекр умер, и наша героиня из принцессы стала королевой. Первый раз.

С мужем поначалу у них было почти хорошо, супруг трепеща от счастья, в виде свалившихся ему земель, даже чрезмерно влюбился, да так, что взял жену с собой в крестовый поход, лишь бы ликом ее любоваться. Но всего два ребенка за 15 лет брака, еще и дочери, охладили его пыл. И супруга тоже демонстрировала недовольство, ехидно шутя, что вышла не за монарха, а за монаха. Н-да… Не особо вуалировала причину неприязни. Брак аннулировали, Элеоноре отдали ее приданое, с надрывным вздохом, конечно, и порекомендовали вернуться туда, откуда ее привезли.

Не успела наша героиня даже понять радоваться ей или печалиться, а в дверях уже гонец с предложением женитьбы от английского графа. Встретились они, обсудили. Решили, что она привлекательна, он чертовски привлекателен, чего время зря терять? Обвенчались. Поместили ее земельные активы на баланс Англии и чуть не довели бывшего супруга до безумия. Мало, что ей такой замечательный марьяж выпал, но ещё разместила вражеские военные базы у Людовика под носом. И упорхнула счастливой новобрачной на туманный Альбион. Так, незаметно, были брошены первые зерна Столетней войны.

После второй годовщины второй свадьбы Элеонора стала королевой. Второй раз. Повторюсь, но с мужем теперь уже королем Англии Генрихом II, поначалу у них было почти хорошо. Очередной супруг, как и предыдущий, трепеща от счастья в виде свалившихся ему земель, даже немножко влюбился. Элеонора тоже прочувствовала его харизму, родила ему 8 детей, из которых пятеро были мальчики, из которых четверо выжили.

А потом король-муж испортился, начал кутить в свободное от работы время, с женщинами посторонними отношаться. Наша героиня обиделась, взяла любимого сына подмышку и отправилась на родину готовить электорат. Приехала — сюрприз, супруг, оказывается, половину ее владений заложил под свои военные нужды и имперские замашки. Ох, разгневалась она, конечно, и затаила зло, особо это не скрывая. Поэтому, когда королева поддержала восставших против отца сыновей, Генрих II если и удивился, то не очень сильно. Поймал Элеонору, арестовал и посадил в тюрьму. Ну, как в тюрьму, под домашний арест, где она просидела 14 лет, пока король-муж не умер, а король-сын не освободил.

Мать монарха, 65-летняя женщина, развила бурную деятельность — быстро нашла ему невесту, оперативно за ней съездила и стремительно их поженила. Стала строить политическую карьеру, активно помогая любимому отпрыску руководить страной, что последний принял с радостью, скинул все на маму и ускакал в поход. Потом еще и выкупать его пришлось из глупого плена. Но и после этого неблагодарное дитя снова влипло в неприятности, ранилось и умерло от заражения крови на руках безутешной матери.

Грустная 75-летняя Элеонора стала помогать, правда без прежнего энтузиазма, следующему венценосному сыну. Он это особо не ценил, а ей тоже уже вся эта суета надоела. Поразвлеклась немножко еще, выдавая внучек замуж, и гордо удалилась в аббатство, где умерла от старости в возрасте 80 лет.

Некоторые товарищи обвиняли ее в убийстве любовницы супруга, в адюльтерах, в том, что чересчур умная. Насколько это достоверно, мы не знаем. А то что, она заслужила звание бабушки средневековой Европы — 100% правда.

Глава 10

Ричард I

Эта монархическая личность являет собой прекрасный пример средневекового качественного пиара. В истории принято добавлять к его имени прозвище «Львиное сердце» и забывать о другом, менее благородном — «Да-и-нет».

Ричард «Да-и-нет» стал королем после смерти своего отца Генриха II, которая, кстати сказать, и наступила-то от того, что Генрих заколебался воевать со своими сыновьями. Поэтому, когда король приуныл, лег лицом к стене и умер, наш герой даже немножко взгрустнул. Потом вытер суровые королевские сопли и пошел править Англией.

Начал Ричард за здравие — народ даже полюбил его поначалу — выпустил маменьку Элеонору Аквитанскую из заточения. Держа в кармане фигу, на голове корону, по-доброму потрепал младшего братишку Джонни по пухлым щечкам и поссорился, как полагается английскому монарху, с королем Франции Филиппом, с которым, между прочим, до этого славно дружил против отца. Гнусные лица даже подозревали их в непотребностях всяческих. А как без этого? Высокий блондин с голубыми глазами, куртуазный рифмоплет и метросексуал, от невест всевозможных отказывается, зато дружбу водит абы с кем, пойди, разберись, что там у них.

Но потом все вообще испортилось. Поскольку головной офис Плантагенетов все-таки дислоцировался в Британии, Ричард вынужден был находиться в Лондоне, тогда как все самое интересное происходило на континенте и без его участия. Рыцарь без страха и упрека, он очень страдал, искренне считая, что вынужден прозябать на задворках семейной империи, в какой-то Англии, несимпатичной ему стране, язык которой он, кстати, до конца жизни толком и не выучил. Зато беззастенчиво использовал противную его душе Англию в качестве источника финансирования.

Что послужило причиной дальнейших событий — чрезмерно развитая ретикулярная формация или шило в царственной попе, никто не знает, но Ричард внезапно объявил, что ему пора и засобирался в крестовый поход. И ведь ушел, оставив маму в качестве и.о. на время своего отсутствия. Опять помирившись с французским Филиппом, под предлогом совместного противостояния Саладину[1], английский король отправился в палестины, спасать Иерусалим от бусурманского ига.

Основательно примелькавшись мусульманам, обаятельный Ричард одновременно умудрился подружиться с Саладином, казнить более 2000 его людей, поссориться с Филиппом, снова вернуть дружбу, растоптать французский флаг и взять под покровительство французскую же часть крестоносцев, после того, как Филипп, решив, что видал он таких друзей, уехал домой.

Вымотав нервы своим нестабильным поведением и соратникам, и противникам, Ричард решил по-быстрому сгонять домой, чтобы очередной раз собрать деньжат для славных воинских подвигов. Однако по дороге случайно попал в плен к австрийскому герцогу Леопольду. Дома ждут, а короля Ричарда нет и нет. Был человек — нет человека. Ищут короля все, переживают. Маменьке восьмой десяток пошел, ей бы уже кошечку и пенсионные забавы, а она плачет, ночей не спит. Зато Ричард в это время сидит себе в венских застенках и песенки собственного сочинения поет, да так громко, что по авторскому исполнению его и обнаружили.

Подняли сыр-бор, «нарушение прав человека», «попрание кодекса рыцарской чести»,